Владимир Сизов - Княжич Вовка [СИ]

— Елико людёв в сих хоромах? — Выговорила она наконец.

Пожав плечами, было несложно произвести нехитрый подсчёт. Примерно сто квартир по три-четыре человека. Итого триста пятьдесят обитателей в среднем.

— Коя же мати дюжую толику народила?!

Я расхохотался. Прелестница решила, что в каждом доме живёт одна семья. Очень непросто было убедить её в обратном. Пришлось даже затащить упрямицу в подъезд и продемонстрировать запертые двери с номерами на лестничных клетках. Кто же будет закрываться от родственников? Следующее потрясение ожидало милашку, когда на улицы стали выходить жители, особенно женщины.

— Сие же срамно! Усе внаготку. — Громко восклицала ошеломлённая спутница и тыкала пальцами, показывая на платья до колен и шорты, на обнажённые руки и глубокие декольте.

— А тебе что говорили?! — Ухмылялся я. — Здесь мода такая!

— Бабы усе простоволосы и стрижены! Лишенки горемычныя-а-а, почто сих тако осрамили-и? — Начала вдруг причитать бестолковая страдалица.

— Никто их не позорит, в парикмахерской по своему желанию причёски заказывают. Говорю же тебе, что так модно. В общем нравится так больше и им, и их мужьям.

На нас тоже посматривали с явным любопытством. Нечасто встретишь граждан, фланирующих по асфальту босиком. Я хоть и спал в одежде, чтоб не замёрзнуть, сапоги всё же снял, чтоб проветрить, просушить портянки-онучи. Да и облачение наше было словно из этнографического музея. Будто бы свинарка и пастух сбежали оттуда погулять, подивиться на современное поселение. Тем боле, что стряпуха всё рассматривала, трогала с неподдельным удивлением и оба мы энергично размахивали руками словно туристы, она восхищённо, а я комментируя.

Очередной шок Младка испытала, когда мимо проехал первый автобус. Спрятавшись мне за спину, дурёха традиционно схватила за рубаху и дрожала, не желая выходить. Видимо не хотела бедняжка, чтоб князь смотрел на неё в таком страшном виде. Пришлось насильно повернуть, обнять, гладя по головке успокаивать, шепча на ушко объяснения этим ужасным, гремящим, вонючим, безлошадным, железным повозкам. Причём физические законы девица понимать отказывалась наотрез, принуждая изворачиваться, придумывать доступные её разуму ответы. Мол скакуны там внутри. Их просто снаружи не видно. В принципе не такая уж и большая ложь получилась. Про лошадиные силы автотранспорта в двадцатом веке даже в детском саду знают.

По дороге я внимательно смотрел по сторонам и во всякие закуточки в поисках пустых бутылок. Надо же нам купить хоть батон на двоих. Возвращаться ради харчей в Гороховец к родственникам не хотелось. Слишком уж непредсказуемо меня бросает по мирам: иногда через неделю, через две, а другой раз и суток не проходит. Да и как бы можно было представить спутницу: подружка? Куда мадмуазель на ночь укладывать? Необходимо ведь рядом со мной, чтоб постоянно держала за руку. Кто это допустит в двадцатом веке, чтоб юная барышня с пацаном в таком возрасте спали рядом? Ещё родственники обязательно спросят где её дом, родня? С таким диалектом красотка может быть только из самой-самой глухой Сибири. В детских домах-то как раз обучают современному языку. Потом мы когда-то вернёмся назад в тот мир, в нашу крепость. Что скажем Бычку и прочим? Почему бросили остальных, возвратившись вдвоём и пешком? Так изощрённо всем наврать, чтоб поверили я, наверное, не смогу. Вывод напрашивается один: надо как-то перекантоваться здесь в Вязниках. В принципе сейчас лето. Под утро правда прохладно, но вполне по силам что-нибудь придумать, устроить себе жилище из подручных средств. Ещё лучше, если повезёт найти стог сена. С костром проблем точно не будет. Спички можно одолжить у любого встречного мужчины. Главное это еда. Милостыню пойти просить мне точно не позволит воспитание, а ей не разрешу. Потому как говориться до потери пульса будем разыскивать стеклотару.

— Ищите и обрящете! — так где-то кто-то говорил.

И я шарил везде где можно, и наконец обрёл бутылку из-под лимонада.

— Та-ак, это считай двенадцать копеек в кармане. На две трети батона хватит или на булку поменьше. — Констатировал я в то время, когда милашка восторженно рассматривала чудесную посуду и удивлялась, как можно было просто так выкинуть такую красивую, полезную вещь?

Когда же повезло найти смятую трёшку, счастья моего не было границ.

— Младка, мы богачи! — Запрыгал я вокруг девушки в диком танце радости. — Целых три рубля! Сейчас с тобой шиканём! Угощу тебя газировкой и мороженым!

Не забыли и про батон. Пора было завтракать. Тут в свою очередь и мне довелось испытать потрясение. Выяснилось, что это наглое, рыжее создание своему другу и князю не доверяет! Я, как порядочный лопаю всё, что она мне в рот пихает, не спрашивая мыла кормилица руки или нет, а эта привередница ничего кушать кроме батона не пожелала, стрескала пол булки, запивая водой из колонки и всё. Пришлось правителю целого княжества юлить, уговаривать, чуть ли не унижаться перед своей стряпухой.

— Мороженое ведь растает, а газировка выдохнется! Ну хоть попробуй, лизни языком. — Умолял я практически на коленях, правда сидя на скамеечке.

В конце концов пригрозил отцепить от себя её руку и только тогда, закрыв глаза, вздохнув, как перед пыткой, бедняжка попробовала. Что произойдёт дальше было известно заранее. Мороженое у сумасбродки во рту исчезло раньше, чем у меня, хотя от моей порции оставалась всего половина. Газировку спутница тоже оценила.

— Куплях паки! — И умоляющий взгляд проказницы растопил бы сердце самого чёрствого скупердяя.

— Да жалко, что ли девять копеек за мороженое? Кушай на здоровье!

Правда после третьей порции подряд ненасытную сластёну пришлось затормозить. Как бы горло не заболело! Красотка ведь глотает со страшной скоростью почти не жуя. Даже картонный стаканчик чудачка собиралась использовать, возмущалась, когда пришлось его отнять и выкинуть. На нём же, видите-ли, можно писать, как на бересте! Зато после необыкновенного обеда её масляные от удовольствия глазки выразительно показывали, что милашка теперь готова на всё, согласна вкусить любые дальнейшие приятные чудеса незнакомого для неё мира. Прелестница ухватила меня под руку, и мы как парочка влюблённых зашагали дальше.

Хоть я и родился в соседнем городе, в Вязниках почти не бывал, ничего здесь не знал и мне самому было интересно. Сначала по пути попался переулок старых деревянных домов с оригинальными резными ставнями, наличниками, воротами. Жившие здесь явно знали толк в резьбе по дереву хотя, судя по возрасту построек, может-быть получили украшения в наследство. Потом мы дошли до центра и завернули на почту. Пришла мысль написать краткое письмо родителям, дескать еду с экскурсией по Владимирской области. Извините, что забыл заранее предупредить. Очень всё сложилось скоротечно. Вспомнив, как женщины любят новую красивую одежду, следом захотелось показать спутнице современные магазины. Там рыжую поджидало очередное шокирующее зрелище.