Максимилиан Раин - Внук Донского

Так вот почему Димона ненормальным здесь считали? Он, оказывается, книжки почитывал. Каким нехорошим мальчиком я был, однако!

— Человек умом через науку возвышается, иже в библах хранится, — позволил себе не согласиться.

— Не спорю, сам люблю библы многомудрые чтить. Но ты и от ратной мастроты отворотился, и помощь в детелях моих без усердия сполнял. Я ужо мнил, иже придется тя, яко Ивана, в иноках схоронить. Матушка любила тя паче. По ея завету зельно тя не бивал. Ныне Бог порадовал мя теим вразумлением. От матушки лепостью одарен, а от мя разумом державным примыслился, — расхваливал меня вовсю отец.

Что-то уж подозрительно много елея проступило в его голосе.

— Со старой княгиней Еленой Ольгердовной и боярами боровски слажено бысть выдасти за тя сестру князя ихнего младого Василия Ярославича Марьюшку. Злы боровцы на Москву за отъяты земли. Полюбие готовы с нами крепити. Ныне ты разум ял и требен покоритися воле родичевой.

Что-то темнит батя. Когда это он успел договориться насчёт моей женитьбы, если я только пару дней в статусе случайно выздоровевшего тут нахожусь? Свою кандидатуру он обговаривал с боровцами стопудово.

Великий мор выкосил почти всех мужских потомков князя Серпуховского Владимира Храброго. Когда умер в 1427 году его последний сын Василий, князь Перемышльский и Углицкий, бремя власти в обширных землях пришлось принять на себя семидесятилетней матери Елене. Племянник последнего князя Василий Ярославич по младолетию не мог взять в свои руки бразды правления. Умевшая подавать дельные советы мужу и сыновьям, оставшись самой на державном месте, старая княгиня растерялась и допустила кое-какие хозяйственные просчёты, приведшие к появлению большого долга по дани в Орду. Вдобавок, некоторые из её умерших бездетных сыновей не оставили завещаний. Из-за этого московские казуисты смогли фактически отторгнуть от наследия Владимира Храброго Городецкие земли и богатый Углицкий удел.

В старину родственные узы были залогом устойчивого союза между государствами. В дальнейшей известной мне истории сестра Боровского князя Василия обручилась с Василием Тёмным примерно два года спустя, и он добросовестно сражался на стороне московского свояка и сюзерена против моего отца и братьев. Когда московский Василий избавился от всех конкурентов на великокняжеский престол, он отплатил своему верному вассалу и союзнику чёрной неблагодарностью. Обвинил его в несуществующем заговоре и под этим предлогом отобрал все уделы, включая отчину. Бывший князь Боровский умер в кандалах, находясь в заключении в Вологде с сыновьями. Только его старшему сыну Ивану и жене удалось избежать страшной участи, отправившись в изгнание в Литву.

Может быть, стоило бы немного подкорректировать историю и сделать внука Владимира Храброго сторонником Галича, воспользовавшись благоприятной ситуацией? Через два года эта возможность исчезнет.

— Давно бы сам женился на ней. Ты же вдовый, без женщин маешься, небось. Мужчина ты видный. О таких женихах любая девушка мечтает, если не дура полная, — предпринял я ответную контратаку.

— Полно те глупости сказывать. Марьюшка для моих лет унота лишче, унучка почти. Не мне, пню трухлявому на младую плоть взлезать. Ато сыны мои сию хоругвь несут, — проговорил князь и водрузил свой перст на меня.

— Братья мои старшие ещё не женаты, хотя давно в годах зрелых, — возразил ему.

— Братья теи суть ослушники противу глагола отча. В блудилищах с блудницами московски в игрищах злострастны, греховны семием скудеша. Ты ныне токмо надёжа моя, — внушительно возразил отец.

— Как же так, батюшка? Молод я ещё для женитьбы, не нагулялся, — взвыл я беременной ежихой.

Это вообще-то попахивает развращением малолетних, между прочим. Моя интимная сфера — заповедная зона. Никому не положено в неё вторгаться без приглашения, даже князьям.

— Ох и заалел, Митрушка, яко маков цвет, — глумливо захихикал отец, — Будешь любушку сею миловати-голубити и мнозе сладостений поятишь.

Не поэтому я заалел, а от возмущения. В принципе, я не против женитьбы, особенно, если в партнёрше всё окажется по высшему разряду. Но ведь положено молодым фрегатам как следует накувыркаться в бурных водах любовных страстей, а уж потом только топиться в тихих семейных альковах.

А если эта Марья страшна, как сама смерть в аду? История не сохранила никаких описаний этой княжны. Васю Московского она вполне устроила, вернее, его маму Софочку. Хотя…, как знать.

По внешним признакам и, прежде всего, по цвету волос, можно сильно усомниться в том, что их с Васей Тёмным сыновья, прежде всего Иван, по историческому счёту третий который, были рюриковичами. Фирменный рюриковский рыжий цвет волос у них напрочь отсутствовал. Пребывал тёмно-русый. К тому же, васенькины потомки отличались высоким ростом, красивой внешностью и тонкими чертами лица. Коих характеристик был лишён он сам. С другой стороны, в защиту Марьи Ярославны также можно набросать гирек на весы. Имеются кое-какие факты про то, что московский князь Вася не особо интересовался женщинами.

Как говорится, коль пошла шальная сплетня, режь матку до конца. Правду, то есть. Кое-где намекалось, что и сама Софья Витовтовна, лихо гастролировала по чужим боярским постелям. Доходило даже до того, что Василий I Дмитриевич в конце жизни вознамерился не признавать последнего оставшегося в живых сына своим наследником, небезосновательно подозревая жену в неверности. О чём отец мне намекал только что в разговоре. Главный престол на Руси в таком случае автоматически попадал бы в его руки. Не исключено, этот расклад и спровоцировал скорую смерть великого князя. Литовская партия не собиралась упускать из рук контроль над самым мощным в Северо-Восточной Руси княжеством.

— А вдруг Марья уродиной какой кособокой окажется, да с чирьями на заду? — ухватился я за новую соломинку, — Так то ты возлюбленного сына ценишь? На всю жизнь хочешь обречь горькими слезами меня заливаться.

— Будешь отцу перечить, так те всыплю, иже теим чирьям негде буде скакати. По первому ходу женятся родительским словом. Ужо последи кою хошь выбирай, се то буде несть во благостие, а для похотей сладостенных, — всерьёз разозлился князь, — А коли дурной на лик невеста скажется, приданным обильны тя стара княгиня задобрит. Удел те в собину отсыпе.

Воцарилось молчание. Я от негодования не мог подыскать ни одного подходящего слова. Отец тоже мрачно сопел рядом. Ужин давно уже закончился и заметно стемнело.

— Отец, отпусти меня в монастырь. Очень нужно, — попросил князя.

Отец помрачнел ещё больше и высказался:

— Аще похочешь монастырского благолепия, то добре, езжай. Буде там, елико похочешь.