Влад Молоков - Там, где ты нужен

— Сел на аварийную, топлива почти нет. Боезапаса ноль. Есть следы крови, возможно летчик был ранен. Самолет осмотрен, все исправно. Заправить, зарядить, подвесить ЭРСы, помочь с запуском и можно в небо.

— В течение часа мы должны выехать, уже светает и, мы ждем нападения противника, так что всю оставляемую матчасть и имущество будем жечь, в том числе самолет.

— Да как, же так, — Дукин чуть не заплакал и собрался привести кучу доводов в свою пользу.

— Ваня, оглянись вокруг, видишь этих красноармейцев? — спросил я устало — если рассвет застанет нас здесь, колону разбомбят и расстреляют сверху как в тире, а оставшиеся в живых будут прятаться по кустам, пока их не переловят, или не перебьют. Тебе что самолет дороже людей?

— Со стороны дороги виден свет фар, идущей колоны, — доложил подбежавший боец, — расстояние километра три-четыре.

— Ну, вот и гости. Количество техники установить можно? — обратился к бойцу.

— Около десятка одиночных фар и шесть двойных. Двигаются медленно.

— Лейтенант Сомов, слушай боевой приказ. Берешь весь транспорт, строитесь в колонну, объезжаете летное поле и по дороге через Слепянку выезжаете на автостраду Минск — Москва. Мне оставляешь два пулеметных расчета добровольцев. Прикроем вас. Если они зацепятся за колону, то или сами огнем придавят, или самолеты наведут. Нас не ждать, уходить будем в сторону рощи. Не забудьте вещи диверсантов.

А ведь как то немцы должны опознаваться, что бы ни перебить друг друга, — пришла мысль.

Рукой, остановив набравшего воздух Сомова, пошел в сторону немца сидевшего на земле, возле машины.

— Хочу переговорить с командиром подъезжающей колоны, какой сигнал нужно подать, что бы они по нам не стали стрелять?

— Развяжите руки, и я сам представлю вас — он даже заерзал на земле от нетерпения.

— Вы наша гарантия, и пока побудете под конвоем, так какой сигнал.

— На эти сутки сигнал две красные ракеты, потом одна зеленая, в ответ наоборот две зеленые одна красная. Ракетница в вещмешке.

Вернувшись к крыльцу, остановил бойца, выносившего рацию и вещи диверсантов. Развязав вещмешок, достал ракетницу и мешочек с сигнальными патронами. Быстро разобрался в маркировке и, отойдя в сторону, выстрелил в указанной последовательности. Со стороны дороги в небо поднялись две зеленые, и одна красная.

— Лейтенант — обратился я к Сомову, — диспозиция меняется у нас 15–20 минут. Все готовые пулеметные расчеты сюда. Ты берешь по паре бойцов в каждую машину, для сопровождения, и уводишь колону по дороге за вон тот лесок. Не спорь, в любом случае ты должен вывезти вещи, изъятые в Минске, сдашь их и записи в особый отдел. Это очень важно, поверь мне. Диверсант тоже на тебе. Все времени нет.

— Летчик — повернулся к Дукину, — твоя «Чайка» стрелять сможет?

— Если зарядить, то да.

— Я имею в виду РСами, ты вроде говорил, там подвеска есть.

— Пусковая рукоятка на месте, но взлететь я не успею.

— Помнишь, как на земле пулеметы пристреливают, хвост задрал и все. Короче берешь двух, нет трех бойцов и бегом навесить РС. Боеприпасы возьмете вон в том погребе, для детонации бери дистанционные трубки. Помнишь, как они выглядят? Они тоже там, в ящике отдельно стоят. Взрыватель выставишь на глаз, думаю на минимум, трех-четырех секунд должно хватить. От самолета до дороги метров 400, ты как раз им во фланг ударишь. Если увидишь броню, постарайся выбить ее в первую очередь, хотя о чем я, там же только направление полета. Увидишь, что мы начали и давай. На второй залп времени у тебя не будет, да и не унесете столько все-таки 7 кг каждая ракета, хоть раз стрельните.

У крыльца выстроились бойцы — 15 человек. Командует сержант пулеметчик. Вздыхаю, как же нас мало. Сразу пятерых направляю в распоряжение летчика, двое будут его ногами. Подхватив лейтенанта, они убегают, оставив пулемет и сумку с дисками. Еще двоих отправил разливать бензин по бутылкам, в качестве загустителя сойдет и смазка, гранат у нас нет. Распределяем с сержантом сектора обстрела для трех пулеметных расчетов. Хорошо хоть окопы копать не нужно, разместятся в воронках. Четвертый расчет — сам сержант, он займет самую высокую точку нашей обороны, единственное окно второго этажа, выходящее на эту сторону. Определяем ориентир на местности, после пересечения которого, начинаем стрелять. Сержант на каждой позиции сам выставляет прицелы. Предупреждаю всех, что если первой подъедет разведка, пропустить и ждать моего выстрела.

Уже слышен треск моторов, тяжелой техники вроде нет. Господи, что я делаю. Это же афера чистой воды, нужно было сразу же уезжать — меня начинает колотить от нервного напряжения.

Подбегают два бойца, которые «ноги лейтенанта», подхватывают пулемет, диски и винтовку, которую я даже не заметил в траве. Успевают мне выдохнуть, что у самолета все нормально, и убегают на позицию, прикрыть нашу недоделанную артиллерию.

— Без команды не стрелять, — успеваю крикнуть вслед.

Все, фары освещают угол здания, значит немцы, уже в прицеле пулеметов. Я выхожу вперед и машу рукой, пусть расслабятся. Уже достаточно светло, что бы рассмотреть противника. Первыми едут два мотоцикла; затем непонятный броневик, даже на вид не серьезный; за ним снова мотоцикл; какая-то «мыльница», в ней видны офицерские фуражки; четыре тентованных грузовика; опять какая-то броня, уже посерьезней, даже махонькую пушку видно; замыкают колону несколько мотоциклов. Странно, всегда думал, что мотоциклы, это передовой дозор, движущийся намного впереди основных сил.

Передние мотоциклы ускоряются, буквально подлетая ко мне, преодолев сто метров за пару секунд. Колона притормаживает, офицер, поднимается с сидения «мыльницы». Машу ему рукой. Оружия на мне нет, руки пустые. Произношу фразу на немецком, которую узнал, от пленного. Может это пароль, а может я их обматерил. Мотоциклисты начинают шевелиться, привставая со своих сидений. Старший из них, оборачивается и дает отмашку колоне. Завожу руки за спину и начинаю их поднимать уже с пистолетами в руках. Стреляю с обеих рук, почти в упор. Промахов нет, но я достреливаю обоймы, делая контроль, подранки не нужны. Четыре тела валятся и остаются лежать сломанными куклами в разных позах. А подготовка у них на высоте, я только начал стрелять, а старший успел схватиться за оружие и даже начал поворачиваться в мою сторону. Работал бы одним стволом и наверняка кто-нибудь из четверых немцев успел выстрелить в ответ. Грохот пулеметов забивает все остальные звуки. Откатившись, к сложенным вещмешкам с песком, подбираю автомат, в этот раз с дисковым магазином, сейчас мне необходим больший боезапас. Выглянув, вижу огненные трасы, тянущиеся к колоне. Вскидываю автомат, но в кого стрелять, пока не рассмотреть, все и так простреливается, из машин, ни кто не выпрыгивает. А вот и две дымные стрелы, с воем проносятся над колонной, взорвавшись с заметным перелетом. Бойцы не смогли достаточно высоко хвост самолета поднять, надо было им грузовик дать, как на пристрелке и делают. Сейчас-то уже поздно что-то менять. Снова быстрый взгляд на колону. Первый броневик напоминает решето, боеприпасы у нас в основном бронебойные, одна из машин горит. Наши пулеметы замолкают почти одновременно, стрелки неопытные и расстреляли все до железки одной очередью, сейчас главное сменить диски, иначе немцы совершат рывок вперед и мы станем доступны для поражения гранатами. Из машин беспорядочно стреляя, наконец, выскакивают, уцелевшие немцы. В это время из окна короткими очередями начинает бить пулемет сержанта, подавляя возможные организованные действия. Мне с этой позиции ни чего толком не разобрать, очень неудачно расположился, боем руководить не могу. Стреляю очередями по несколько патронов в сторону колоны, в белый свет как в копеечку, создаю видимость поддержки. Боец должен слышать, что он не один, что его прикрывают, чувствовать, что товарищи рядом, иначе паника и конец. С начала боя прошла всего пара минут, единственная серьезная машина немцев, только начала маневрировать, пытаясь по обочине объехать грузовики и открыть себе сектор обстрела. Еще четыре дымные полосы дотягиваются до колонны и в этот раз перелет небольшой, можно сказать есть накрытие. Один за другим оживают наши пулеметы. Очереди двух из них скрещиваются на последней надежде немцев. Видно как трассеры рикошетят во все стороны, но психологическое давление на экипаж огромное, броня у них так себе, возможно и пробитие есть. Еще два взрыва уже на дороге, пристрелялся летчик. Только, скорее всего это наш последний успех, добить броню нам нечем. Но и немцы не готовы рисковать. Броневик, не сделав ни одного выстрела, начинает пятиться. Около двух десятков немцев, прикрываясь, им отступают, унося раненых. С нашей стороны огонь затихает. С земли обзор плохой, как могу быстро поднимаюсь на второй этаж.