Алиса Климова - Вотъ Вамъ молотъ

Те, кто считает, будто генералы жаждут повоевать — глубоко заблуждаются. Может быть раньше такие и были. Может, есть в других странах. Но вот в России "вояки" сейчас обычно заканчивались где-то на уровне капитанов (и то — в гвардии). Поэтому ответ Иванова "так нету никаких наличных сил" был молчаливо — но единодушно — поддержан генералитетом и вопрос сам собой заглох. Однако ни мира, ни даже мирных переговоров не случилось.

Война продолжалась. Правда, продолжалась она где-то далеко, в Европе — Германия с Австрией и Италией весьма успешно "осваивали" французские просторы. Англичане, "героически разгромив" немецкую колонию Циндао в Китае — с ее двенадцатитысячным населением — начали тащить войска на европейский театр буквально со всего мира. Причем не только со своих колоний: за обещание существенной помощи и доли в будущих репарациях Юань Шикай — новоиспеченный китайский президент — послал в Европу стотысячный корпус. Ну как послал: выделил двадцать пять пехотных полков. Перевозка за счёт британской короны.

Короне такие задачи были вполне по плечу, тем более что с закрытием проливов прекратился и их бизнес по перевозке русских крестьян на Дальний Восток. Проблема была только одна: время. Пока корабли доплывут до Китая, пока назад вернутся — при том, что центральноевропейская коалиция уже отъела половину Франции. Итальянцы отбили у Франции Корсику, совместно с австрийцами начали штурм Ниццы (правда, без особого успеха). Германия взяла Безансон и до Парижа оставалось уже меньше девяноста километров. Понятно, что проблемы мусьёв джентльменов волновали мало, но Германия не зря носила звание "инженерного центра мира". На побережье возле Кале они установили дюжину новеньких пушек, которые меньше чем за месяц превратили вполне себе земной город Дувр в подобие Колы шестидесятилетней давности. Да и Дувр англы вытерпели бы, но ведь немцы остановили судоходство через Канал!

А ещё немцы проанализировали свои проблемы на Восточном фронте. Когда кто-то (я, например) получает возможность безнаказанно применять оружие в любом заранее непредсказуемом месте по собственному усмотрению, то этот кто-то становится "хозяином горы". Должность весьма завидная, и тут же появляется туча претендентов на столь значимый пост.

Несмотря на формальное состояние войны, и германцы, и русские прикидывались, что это всего лишь досадное бюрократическое недоразумение. Многие торговые компании вполне продолжали работу на территории врага. И работающие там люди, сохраняя, безусловно, верность своему государству, сохраняли и лояльность выплачивающей им жалование компании.

У Берлина не было ни чертежей, ни хоть каких-нибудь обломков моих самолетов. Но у них были инженеры. Ещё у них были вымуштрованные солдаты.

В начале августа Линоров сообщил, что сотрудники германской криминальной полиции опросили около полутораста тысяч свидетелей налетов "Ос", а военная полиция — еще больше жертв "кукурузников". К этой информации прилагался "портрет", и он был более чем неплох. Похоже, зря после фактического перемирия патрульные полёты вдоль границы велись так регулярно…

В Германии хватало и рабочих с высокой квалификацией. И уже в конце августа в воздух поднялся "контрафактный кукурузник". За авторством Роберта Телена. С новеньким мотором герра Майбаха, мощностью в сто двадцать сил. Удивил меня не сам факт столь быстрого "копирования самолета по словесному портрету", а то, что в Германии сразу же было налажено серийное производство самолета. А в сентябре производство было налажено и в Австрии с Италией — правда, на немецких моторах.

Судя по последовавшим событиям, немецкий самолет (тут же названный по-птичьи "Буревестником" — в чём я почти не сомневался) легко мог дотащить килограмм двести на полтораста километров и вернуться обратно (правда, последнее — если ветер не в морду дует). А с некоторыми трудностями при попутном ветре мог и триста кил дотащить! Источник даже умудрился кинопленку прислать с демонстрацией этих "трудностей": немцы тут же состряпали патриотический киножурнал на тему "неминуемой победы" и показывали его во всех кинотеатрах. Два "Буревестника" взлетали вместе, потом выстраивались этажеркой и с верхнего на нижний спускали шланг от бочки с бензином…

Я ожидал чего-то подобного — но не ожидал того, что всего неделю спустя немцы начали регулярно бомбить Лондон. Париж — тоже, но на французов стало уже плевать и российским властям. А вот на англичан…

Милюковым, изображавшим из себя Военного министра, британский посол Бьюкенен чуть ли не в открытую управлял. А Гучков был не почётным членом Английского клуба. Так что через неделю после первой бомбардировки Лондона Иванов был заменен на Василия Иосифовича Гурко, новый Главнокомандующий объявил о прекращении перемирия и русская армия со всей дури ударила по врагу. Дури было много…

Полгода без стрельбы я просил у Иванова не просто так: это было минимальное время, за которое можно было хоть что-то сделать. Пять тысяч бронемашин — это, конечно, сила, но очень из себя потенциальная: стоя в подземном гараже, нанести урон врагам они были не в состоянии. К ним предстояло подготовить как минимум экипажи. И триста пятьдесят тысяч автоматов будут полезны на фронте лишь в том случае, если из них получится стрелять пулями. А чтобы стрельба не выглядела для врага издевательством, требовалось ежедневно делать минимум десять-двенадцать миллионов патронов.

Пока что мои патронные заводы были в состоянии изготовить четыреста пятьдесят тысяч патронов в сутки. Чуть меньше трёхсот тысяч винтовочных — "норвежский маузер", и чуть больше полутора сотен тысяч в автоматам. К сентябрю заказ на миллион "модифицированных мосинок" был выполнен — но к ним на одну винтовку делался один патрон раз в три дня…

Была у меня, правда, еще одна линия, на которой делались жестяные патроны к обычной Мосинке (которыми я расплачивался за "хозработы"), но она могла сделать всего восемьдесят тысяч патронов день, причем половину — исключительно холостых. А вся остальная Россия делала в сутки полтора миллиона патронов — то есть всяко меньше одного патрона на солдата с ружьем. У меня планировалось строительство новой линии для выпуска патронов к трёхлинейкам, в десять раз производительнее нынешней — но только в следующем году, сейчас даже проект не был закончен.

Чаев гениальный инженер, но до великого мага он явно не дотягивал: Харьковский завод быстрее чем за четыре месяца патронную линию изготовить был просто не в состоянии. Причем старую, на сто пятьдесят тысяч в сутки. Евгений Иванович и так организовал "величайшее колдунство", запустив производство сразу девяти линий там, где все было распланировано максимум на четыре — но результат мог появиться не раньше октября.