Оксана Щербатая - Светлое прошлое, или Полный Назад!

В тот же день 21 августа Горбачева привезли из Крыма, вполне бодрого и недоуменного, делающего вид, что просто была нарушена связь с его дачей. Всем понимающим людям стало ясно: лидер СССР намеренно, выжидая развития событий, не выходил на связь.

Генсек немедленно распустил ГКЧП, заявив официально по Гостелерадио, что уже прекрасно себя чувствует и приступает к выполнению своих прямых президентских обязанностей. Впрочем, он тут же подтвердил заявление ГКЧП о переносе подписания Союзного договора на неопределенный срок, так как необходимо внесение значительных доработок. То есть по этому пункту он согласился с Комитетом.

Горбачев указал, что следует сохранить в стране, еще на несколько дней, чрезвычайное положение, — до полного наведения порядка. Также он подтвердил, что еще действует до особых указаний приказ "О мерах по усилению общественного порядка и безопасности в условиях чрезвычайного положения", изданный поздним вечером 19 августа, в соответствии с которым Московский Отдел Милиции Особого Назначения был вооружен оружием со специальных складов. Никто не спешил разоружать ОМОН еще целую неделю, даже дольше, — до самого наступления сентября.

Когда, в первый день школьных занятий, состоялась новая конференция, с участием большинства субъектов союзных социалистических республик по поводу обсуждения будущих отдаленных сроков подписания нового Союзного договора и необходимости внесения корректив во многие статьи.

Когда, в этот же день первого звонка, в страну хлынула лавина товаров из стран СЭВ: не самых модных, не самых лучших, но с их помощью удалось удовлетворить самый первый товарный голод населения. Также вливание остродефицитных импортных товаров по демпинговым неожиданным ценам быстро сгладило острые углы тлеющих противоречий в республиках.

И, заодно, удалось отвлечь народ от скандальной истории, произошедшей с президентом РСФСР, импичмент которого произошел при закрытых дверях, чтобы не выносить сор из избы. Но в СССР слухи циркулируют быстро, и мигом приукрашенная история с выступлением Ельцина перед своими сторонниками разнеслась от южных окраин страны до самого Заполярья. Очевидно, у депутатов языки с легкостью развязались: всем не терпелось поделиться с близкими людьми такой веселой правдой.

Уже к вечеру 21 августа премьер-министром нового Совета министров, — как вновь переименовали недавний Кабинет министров, — был назначен Рыжков, тогда как Валентин Павлов, который недавно слег с гипертоническим кризом, уступив 19 августа дела Догужиеву, — стал всего лишь его заместителем. Впервые в стране прозвучала ссылка на имя и дела прославленного немецкого политика Конрада Аденауэра, сумевшего некогда вывести страну из разрухи и упадка. Первыми "ласточками" экономической реформы стали указы о поддержке мелкого производителя, о повышении минимальной заработной платы в СССР вдвое, с семидесяти до ста сорока рублей, о понижении суммы подоходного налога… И пошлоо, и поехало. И, как ни странно, получилось!

Главное, что удалось добиться того, что многие пункты "волшебных" листков, переданных премьер-министру странной девушкой из непонятной аналитической конторы, принадлежность которой к определенному ведомству так и не удалось определить, — не сбылись. Удалось избежать того самого явления губительной "повальной приХватизации", которую обещали две предшествующие программы. Следовательно, новая диктатура "новой буржуазии" и новое перераспределение ценностей, доселе принадлежащих государству, не состоялись. Совершенно нелепым начал казаться прогноз о роспуске самой КПСС, — прогноз, который, якобы, должен был провести в жизнь лично Михаил Сергеевич. И, особенно, предсказание о начале распада еще на будущем Съезде всей системы государственной власти в СССР. Ничего подобного не случилось: напротив, во второй сентябрьский день большинство глав республик высказались за укрепление связей с Центром и выразили надежду, что теперь, после "некоторых событий", все нормализуется. Впрочем, при ином раскладе сил такое вполне могло бы случиться. Если бы сам Казбеков не подсуетился с устранением основной опасности в лице главного кликуши страны. После чего "демократическая и сепаратистская волна" плавно пошла на спад. Съезд закончил свою работу принятием четких решений по большей консолидации деятельности большинства министерств и ведомств Союза, что было остро необходимо, с учетом негативных тенденций последних лет.

В декабре был подписан новый Союзный договор, в который заранее внесли коррективы, с которыми, несколько недоумённо, согласились все союзные республики. Из числа входивших на тот момент в состав СССР. Удалось сохранить именно федеративную форму Союза, взамен той конфедеративной нелепицы, что предлагалась в Ново-Огарёвских соглашениях. Никакого подписания соглашения "трех злодеев", готовых пренебречь законным волеизъявлением и интересами остальных субъектов Союза, не произошло, так как "заводила" упомянутой в прогностическом анализе "тройки лидеров", к декабрю 1991 года уже несколько месяцев был не у дел, а сами по себе, главы УССР и БССР немногого стоили. Советский Союз, как единая и неделимая держава, выжил и продолжил свое существование, причем на новом, более достойном уровне, что почувствовали вскоре и рядовые граждане страны.

А все почему? Лишь потому, что товарищ Казбеков постарался буквально выполнить несложное указание по изоляции президента РСФСР. И все проблемы решились сами собой. А произошло следующее…

Высок перевал Алгуйский, иначе именуемый Шорским. Зато вид с него открывается изумительный: облака плывут низко, похожие на стада барашков, леса как на ладони перед тобой, и пик Поднебесный кажется совсем рядом.

Долго карабкались путешественники на него, запыхались за полчаса восхождения. Наконец, добрались до перевала и на краткий миг вздохнули с облегчением. Но впереди их ждали куда большие трудности, чем только что пройденный получасовой путь, приведший к развилке тропок на перевале.

Если идти от перевала напрямую через болото, то придёшь к далекому Рубановскому приюту. Но путешественники не пошли в долину реки Малый Казыр, а повернули налево, мимо странно пахнущего, опасного болота, свернув налево. Прямо перед ними открылись лесистые, зеленые склоны, и узкая тропа повела их за собой все выше и выше, к самому Поднебесному.

Иногда тропка такой крутой делалась, что становилось трудно дышать, и, чтобы отдохнуть, трое путешественников останавливались ненадолго. Делали пару глотков минеральной воды, вдосталь запасенной еще в Междуреченске, и вновь упорно продолжали восхождение. Порою тропа делалась почти ровной, словно шла по альпийским лугам, и таежные цветы дурманили странников дивными, почти неземными ароматами. На пути лишь дважды встретились непонятные языки местных курумов, заинтересовавшие одну Мышку.