Евгений Щепетнов - 1971

- На предмет вашей поездки в США, конечно же! - усмехнулся Семеничев - или у вас есть еще какие-то дела, о которых вы хотели бы поговорить? Не стесняйтесь, рассказывайте, здесь все свои!

Я оглянулся по сторонам, будто бы рассчитывая лицезреть «всех своих», никого не увидел и сосредоточился на Семеничеве:

- Так и зачем меня вызвали? Что вы хотите от меня услышать?

- Хотим услышать, как вы собираетесь общаться с представителями иностранного государства. С какой целью собираетесь ехать в один из городов нашего потенциального противника. И еще - насколько вы устойчивы к вражеской пропаганде. По результатам нашего собеседования будет принято решение - выпускать вас в США, или нет. Во-первых, распишитесь в этой бумаге.

Он достал из папки, лежащей на краю стола листок, подвинул его по столу ко мне:

- Это подписка о неразглашении содержания нашего разговора. Расписывайтесь, и пойдем дальше. Ага, вот тут, на строке. Ну, все, теперь можно и как следует поговорить.

Насчет - «как следует» - мне не очень понравилось, но вряд ли сейчас меня будут лупцевать. Вначале хотя бы расскажут - в чем я негодяй и подлец. Смеюсь, конечно. Но неприятно.

- Итак, цель вашего визита в США?

- Виталий Викторович! Ну неужели вы не читали мое дело? Не знаете, что меня вызвали в США для презентации моей книги?! И что еду я в командировку по поручению издательства?! Кстати, не особенно того и желая-то. Не нравится мне в США, не люблю я америкосов.

- За что? За что не любите? - заинтересовался Семеничев - Что они вам такое сделали?

- Ну... агрессоры! - лениво бросил я, подавив рвущийся наружу зевок - Во Вьетнам залезли. На нас зубы точат. За что их любить-то?!

- Действительно - за что? - пробормотал под нос Семеничев, и сунул свой длинный (в буквальном смысле - длинный) нос в папку с моим делом. Да, на папке так и было написано: «Карпов Михаил Семенович»

Вот тут написано, что вы наблюдались в психиатрической клинике, куда попали после потери памяти. Это как понимать?

- А как можно еще понимать? Память потерял. Очнулся на дороге, голый и босый. Меня и засунули в клинику. Там пронаблюдали, потом выпустили, так как нормальных людей там не держат. Вот и все по большому-то счету!

- Вот и все, вот и все... - снова пробормотал гэбэшник - Интересный вы человек, Михаил Семенович! Я таких еще не встречал!

-Все люди интересные - парировал я с ноткой сарказма - каждый человек - вселенная. Я бы тоже хотел знать - кто я такой, и откуда взялся. Но увы - не могу. Память не возвращается, а наши доблестные органы найти обо мне сведений не могут. Увы.

Я чуть было не сказал: «ваши» органы. Расслабился! Надо следить за словами - как в кабинете психиатра. Быстро петлю нацепят и поведут в стойло! Это не те места, где можно шутить и хохмить!

Снова смотрит в папку, перебирает листы бумаги:

- Значит, вам не нравится, как суд поступил с Бродским?

Вот оно. Ну, теперь мне это все может выйти боком, точно! Да будь что будет! Пошли вы все...

- Не нравится. Глупость полнейшая. Думаю, что сработано абсолютно неверно - зачем давать нашим идеологическим врагам такую хоругвь?! Теперь они понесут его на руках! Еще погодите, дождетесь - они ему Нобелевскую премию дадут! За его стишки! Вернее не за стихи, а за то, что вы его неправильно осудили! И не дай бог, найдется дурак, который выдворит его из СССР! Вот тогда и будет настоящий трындец!

- Как вы сказали? Трындец? - криво усмехнулся гэбэшник,-А! Понял про что вы. Но это уже не нашего ума дело. Повыше будут люди решать. Не нам чета. Ну, про ваше к Солженицыну отношение я читал, только откуда вы взяли, что он был осведомителем лагерной администрации? Кто вам сказал?

- Догадался - тоже ухмыльнулся я - больно уж он скользкая личность. Такому только стукачом и работать.

- Стукачом? - посерьезнел гэбэшник, которого можно было скорее признать за бухгалтера, чем за представителя могущественнейшей организации в стране, а может и в мире. Уж больно он был серым и невыразительным. «Серый мышь» -так бы я его назвал.

-Стукачом... - повторил гэбэшник задумчиво - А разве сообщать о готовящихся преступлениях - это стукачество? Или о том, какие планы строят наши идеологические враги? Что тут плохого, если гражданин хочет помочь своей стране?!

Ага. Вот теперь мы приблизились к главному! Вербуешь, собака? Ну что же...а я и не против! Примерим на себя костюмчик Бонда. Джеймса Бонда!

Хотя... это не тот случай. Скорее - Абеля, а не Бонда! Все- таки я советский человек! Хмм... я советский человек? Да, советский! Я родился в СССР! И жить хочу в СССР! И умереть в СССР - лет через пятьдесят, как минимум!

- Короче - что вам от меня надо? Хотите, чтобы я с вами сотрудничал? Ладно! Только на коллег стучать не буду! Если что-то рассказать о встречах с иностранцами, чего они мне злыдни толкуют - это запросто. Этот журналюга, что пытался меня раскрутить на какой-нибудь антисоветский выпад - самый настоящий враг. И скорее всего - штатный сотрудник ЦРУ.

- Да-а? - живо заинтересовался собеседник - И как же вы это определили? Ну...что он штатный? Вычитали где-то в умной книжке?

Я посмотрел в глаза Семеничеву - в них плясал огонек смеха. И я понял - а ведь совсем не так просто мужик, как мне показалось с первого взгляда! Ох, как не прост! Вишь, как он мои дилетантские измышления влет срубил!

- Ладно. Поймали! - я поднял вверх ладони, будто сдавался на милость победителю - Мне простительно, я же фантаст. Вот воображение и разыгралось. Но зуб даю - стучит этот кадр в ЦРУ только треск стоит! И кстати - шанс, что он штатный сотрудник достаточно велик. Уж больно он целенаправленно меня загонял в ловушку. Только вот как-то неумно это делал - при всех, при Нестерове? Будто собирался меня не вербовать, а замазать перед нашими властями.

- Ну что же... - собеседник посерьезнел, построжел, из глаз ушла насмешка - по большому счету вы правы. Он сотрудничает с ЦРУ, как впрочем и большинство журналистов, работающих у нас в стране. Потому с ним надо быть очень осторожным. Так вы готовы с нами сотрудничать?

- Готов. Всегда готов что-то сделать для своей родины! В разумных пределах, конечно. Что от меня толку? Старый сказочник, книжки вот пишу. Поеду защищать честь нашей родины в гнездо врага!

- У меня все время ощущение, что вы как-то несерьезно относитесь к ситуации - собеседник прищурил глаза - Что вы хохмите и потихоньку издеваетесь. Или не так?

- Конечно, не так! - я сделал изумленное и оскорбленное лицо - какого черта вы на меня напраслину возводите? Даже обидно! Я же сказал - готов сотрудничать! Хотите - подписку дам! Что-то важное для страны узнаю - вам расскажу. Что еще-то от меня хотите?

- Вы на самом деле ненавидите Солженицына?

- Нет, конечно! (брови мужчины поползли вверх от удивления) Я с ним и не виделся ни разу. Но на мой взгляд, он человек нехороший, и книги его нехороши. И он делает все, чтобы вы его вышибли из страны. Просто-таки дожидается этого! И не дай бог вы ему посодействуете! Знаете, будь я на вашем месте - я бы его просто тихо грохнул. Ну на кой черт такая опухоль в здоровом теле советского народа?! Нет Солженицына - нет проблем! А вот Бродского наоборот - дать ему всего, пусть печатается, пусть ему премию какую-нибудь дадут! И увидите - зарубежные «друзья» сразу от него отлипнут. Зачем им какой-то обласканный властью поэт- середняк?