Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

Я поспешно привожу себя в порядок, набрасываю плащ, расправляю юбку, надеваю шляпку. Спрашиваю Михаила Петровича – меня не слишком растрепало? А он в ответ просто обнял меня, и я положила голову ему на плечо. Пассажиров в автобусе было мало, и мне не было дела, кто что скажет. Мне было очень хорошо.

Мы уезжали от грозы. Но недалеко. Валька, переговорив с кондукторшей, обрадовал нас, что автобус этого номера нас не довезет, сейчас свернем, «а вам, товарищи, надо с пересадкой». И мы, сойдя, снова смотрели на приближающуюся тучу. И ехать в этот раз было не на чем, разгневанная стихия явно не собиралась оставлять нас в покое!

– Туда! – сказал Валька. – Вы не против посетить еще одно примечательное место, пока не кончится гроза?

Выбирать не приходилось. Перебежав улицу, мы поспешили через сквер к указанному Валентином зданию, двухэтажному, бело-желтому, похожему на загородный дворец прошлого века.

– Бывшие конюшни графов Орловых, – сказал Валька, – а теперь Минералогический музей.

Тут снова ударил ураганный пыльный вихрь, как мне показалось, еще сильнее, чем на Воробьевском шоссе. С меня сорвало шляпку, и стремительно унесло, как листок, куда-то вдаль. Вот наказанье, ну отчего мне с головными уборами так не везет!

– Новую купим, солнышко, – сказал Михаил Петрович, – а сейчас скорее!

Мы бежали, а нас настигало что-то похожее на тучу, катящуюся по земле, с воем и свистом, через минуту накрыло, как волной. Лючия изо всех сил схватилась за Юрку, я за плечо Михаила Петровича, нам было уже не до приличия, не до удержания подолов, на ногах бы устоять – ураган такой, что даже сумочку грозит вырвать из руки, плащ весь на голове, юбка лицо облепляет, не вижу почти ничего! Лючии легче – Юрка на последней стометровке ее на руки подхватил и нес, а она его за шею обнимала. Наконец мы все вместе вбежали в музей, будто вдунутые внутрь, под шум начинающегося дождя, и мужчинам пришлось долго ждать, пока я и Лючия перед зеркалом в вестибюле приведем в порядок растрепанные прически. А снаружи было светопреставление с молниями и всемирным потопом.

Символично, однако. В Киев прилетела – снаружи солнце, а вышла, в переплет попала. Здесь, после замечательного дня вместе, в бурю. Так и дальше будет – счастье, и снова вечный бой? Но сама выбрала.

Музей оказался не Минералогическим, как думал Валька, а Палеонтологическим [59] В 1944-м размещался именно там, здание было передано Минералогическому музею позже. . Еще когда я в школе ходила в кружок к Перельману, он рассказывал, зачем нужно изучать окаменелые останки возрастом даже не тысячи, а миллионы лет! Ведь обнаружение их в каких-то слоях земли говорит, когда эти слои формировались, и какие полезные ископаемые там могут быть. Ну и, конечно, интересно – хотя, например, чучело мамонта я видела в Ленинградском зоологическом музее. А окаменелые раковины и прочее – с уважением отношусь к тем, кто разбирается в их отличиях, раз это столь нужное и важное дело, вот сама совершенно не могу о том судить! Интересными лишь показались красочные изображения древних животных, как имеющих сходство с современными тиграми, медведями, оленями, лошадьми, так и совершенно непривычного вида. Народу в музее было очень мало, и те в большинстве на студентов похожи. Так что наша компания, трое военных с орденами (у Михаила Петровича две Золотые Звезды, у Юрки одна) и две красивых и нарядных женщины, сразу обращала на себя внимание.

– Простите, я могу чем-то вам помочь? Вижу, вы о чем-то спорите?

Человек лет сорока, рослый, в клетчатой рубашке и поношенных брюках. Лицом похож на молодого Брежнева, с которым я в Киеве виделась десять дней назад. И где-то я его портрет видела, точно – память напрягаю, пытаюсь вспомнить. Но он представился сам:

– Ефремов, Иван Антонович. Заведую отделом низших позвоночных в этом музее.

Тот, который через тринадцать лет напишет «Туманность Андромеды»? Одну из любимых книг Михаила Петровича! И в то же время, несмотря на молодость (ему тридцать шесть, это он после болезни выглядит старше), один из крупнейших советских палеонтологов! Ни в коей мере не кабинетный ученый – совсем мальчишкой, воспитанник автомобильной роты РККА, дошел с ней до Перекопа. Затем в Питере работал автомехаником и шофером, тогда же прочел попавшую ему книгу и заинтересовался палеонтологией. Но успел еще закончить мореходку, ходил по морям Дальнего Востока, был знаком со знаменитым капитаном Лухмановым (тоже известным автором морских рассказов). И начался его научный путь – геолог, палеонтолог, с дипломом горного инженера, исходил в экспедициях всю Сибирь, Урал. Кандидат, затем доктор наук, в сорок первом просился на фронт, но был поставлен на Уральскую экспедицию, затем эвакуация (Средняя Азия), профессорское звание, капитальные труды, ученики… и первые фантастические рассказы, написанные еще в сорок втором. Там изданы были в этом, сорок четвертом – но вот здесь были ли уже? Я прочла его биографию в предисловии к «Андромеде»… или к «Лезвию бритвы»? Учение из которой, «красота есть целесообразность», уже включил сам товарищ Сталин в одну из своих статей. Спасибо Вальке, да и погоде тоже, что нас сюда занесло! И никаких вопросов, Иван Антонович, что вы перед нами по-рабочему – хозяин ведь не обязан быть при всем параде, если гостей заранее не ждал?

Мы тоже вежливо представились. И Юрка, нисколько не смущаясь (а ведь должен был узнать!), указал на изображение тираннозавра, по поводу которого только что и спорил с Валькой. И спросил, а как такая туша, весом и размером со слона, способна быстро бегать на двух ногах.

– Слон тоже на дыбы встать может, в цирке видел. Но бегать, а тем более прыгать лягушкой – этого даже там нет. А у этой твари на картинке ноги даже не тумбообразные, как у слона. Это какая тогда нагрузка выходит на мышцы и кости? Уж простите, может, я в ископаемых животных ничего не понимаю – но думаю, что если у него мясо и костные ткани из того же, что у современных живых существ, то как они мощность и прочность обеспечивали? Перельман про бегемота писал, отчего он толстомяс, массивен – а у этого, я думаю, все еще толще быть должно?

Перельман на примере мыши и бегемота показывал, отчего разница в пропорциях, – но я на фильме про Кинг-Конга объясню. Если гориллу просто увеличить в десять раз, то сила ее мышц и прочность костей возрастет стократно (квадрат линейного размера, площадь сечения), а вес в тысячу (ну, это понятно). И будет выросшая обезьяна все равно что обычная, но попавшая на планету с десятикратной силой тяжести – она там двигаться не сможет, не то что с дерева на дерево прыгать! Так и тираннозавр – видела я на компе какой-то фантастический фильм из тех времен, там этот ящер за машиной скакал, как кенгуру! Но тогда у него плоть и кости должны быть какие-то особые – достаточно общалась я с инженерами на Севмаше, и как конструкцию на прочность рассчитывать, понятие имею.