Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

Мы уже видели русские танки, огромные и страшные, ползущие по улице, и таких же страшных рослых русских солдат. А где офицер, что взялся нами командовать? Его не было видно. Наверное, он пошел в штаб за распоряжениями – ведь не может струсить тот, кто выбрал путь бусидо, надев военный мундир? Тогда ученик старшего класса (забыла уже его имя, но он тогда очень мне нравился) выступил вперед и хотел уже приказать нам бежать в последнюю атаку, нас всех перебьют, но лучше ужасный конец сразу, чем его ожидание. Но тут из дома, шагах в двухстах, раздались несколько выстрелов, в ответ русский танк повернул башню, выпустил струю огня, и дом вспыхнул весь, как спичечная коробка. И наш несостоявшийся командир попятился назад – нас даже не расстреляют, а сожгут заживо, мы ничего не сможем сделать, не добежим!

Я закрыла глаза. Но слышала, как лязгают гусеницы и ревут моторы. Вдруг танки остановились в полусотне шагов, и вперед вышел русский офицер, такой громадный и страшный, вдвое выше любого из нас. Он что-то выкрикнул свирепо и махнул рукой, прогоняя нас всех с дороги. И мы поняли, что победители дарят нам жизнь.

Я забежала в какой-то переулок рядом, прижалась к забору и ждала, пока стихнет стрельба. А после снова побрела на ту площадь, потому что мне некуда было в этом городе идти. Таких как я оказалось еще десятка три. Там был уже русский штаб, стояли их машины, бегали их солдаты. А наши пики так и лежали, лишь сдвинутые в кучу к стене. Мы стояли и ждали – если русские победили, и наша жизнь была в их руках, то значит, они за нее и отвечают, как за свою собственность? К нам подошел русский офицер и на нашем языке спросил, кто мы и что нам надо. Услышав ответ, ушел, но скоро вернулся и сказал, чтобы мы шли с ним в комендатуру, там нас накормят и запишут наши имена и откуда мы, чтобы после отправить по домам. Ну а как кончится война, поедете в Японию. Потому что это уже земля России, и здесь могут жить лишь ее граждане.

Южный Сахалин. 18 июня 1945 года

Кичиро медленно крался по окраине посёлка. Время текло, как смола местных сосен, но Кичиро не торопился, зная, что каждая минута приближает его к цели.

Больше всего на свете он жалел, что слишком молод, ещё учился в последнем классе школы и не подходил по возрасту для призыва в Императорскую Армию. Что ему не довелось прославиться в боях с врагами страны Ямато, как старшие братья. Самый старший, Кеичи, воевал в Китае и вернулся домой без одной руки. А Кенджи погиб на Филиппинах, во славу Божественного Тэнно, и теперь его дух упокоился во храме Ясукуни, вместе с величайшими воинами страны Ямато. Или второй брат смотрит на нас сейчас из садов прекрасной Аматерасу, с небесных высот? Кичиро так и не смог понять объяснений сенсея учителя – ему достаточно было усвоить лишь одно: погибшие так, как подобает самураям, прекращают земное существование, но в ином мире становятся наравне с богами! А душу труса ждет превращение в одно из жутких созданий, донимающих еще живущих на земле. Сколько раз сам Китиро, если темнота заставала его одного на дороге, дрожал и оглядывался, боясь услышать позади шлепанье босых пяток, раздающееся из пустоты, – бэтобэто , уходи, не трогай меня!. А спускаясь к пруду за водой, как он страшился, что гюки вылезет из воды и выпьет его тень – после чего жертва скоро умирает в страшных муках? А как он однажды описался от страха, когда в новогоднюю ночь в дверь постучался страшный намахаги и грозным голосом (похожим на голос соседа Минору) спросил, есть ли тут непослушные, не почитающие родителей дети, которых он сейчас утащит и сожрет – и ушел лишь, как и подобало, получив взамен кружку саке и заверения, что все дети в этом доме послушные [164] Да, такой «добрый» у японцев был аналог нашего Деда Мороза! ? Список ужасных созданий, живущих рядом с людьми, в доме, на дворе, не говоря уже о лесе, воде и горах, был огромен. И это были вовсе не эфирные души, в которых, как рассказывал учитель, верят гайдзины, – а твари, могущие по своему желанию принимать материальную, осязаемую форму! Они не страшны истинному воину, но безжалостны к тем, кто поступает не так, как должно [165] Удивительно, но в отличие от весьма малого числа российской нежити – леший, домовой, водяной, кикимора, кто там еще? – у японцев пантеон ужастиков насчитывает под сотню наименований, с весьма изощренной фантазией. Странно для страны, где никогда не водилось опасных зверей, вроде медведей, тигров, волков? Или как раз их отсутствие и компенсировалось воображением? .

Третий брат Рензо служил в Маньчжурии и пропал без вести во время русского наступления. Соседский сын Монтаро сказал, что он, наверное, в плену у русских. И тогда Китиро, задовнушись от бешенства, бросился на гнусного клеветника – его брат не мог опозорить честь самурая и сдаться в плен! Ну и что, что их семья по происхождению не самураи, а простые крестьяне, переселившиеся с Хоккайдо тридцать лет назад? Всякий воин императора – тоже самурай! К тому же в семье Китиро ходили разговоры, что одна из его прапрабабок в своё время приглянулась сыну самого дайме, который проезжал через деревню. Прапрабабка, судя по рассказам старших, была настоящей красавицей – и сын даймё соизволил провести с ней ночь. Потом он уехал, а прапрабабку вскоре выдали замуж, и через восемь месяцев у неё родился сын, это был прадед Китиро. Это было давно, ещё до Реставрации Мэйдзи, но в семье Китиро об этом не забыли. Разумеется, брат сложил голову в бою, отдав жизнь за Священную Землю Ямато и Божественного Тэнно, показав пример героизма! Просто бюрократы в штабных канцеляриях забыли или не захотели отметить его подвиг.

Китиро дрался с исступлением, ведь так вышло, что он целых полтора года учился у того, кто был учеником самого Фунакоши! Правда, сенсей большую часть времени взваливал на Китиро различные работы по дому и хозяйству, однако же в уплату за это, помимо кормежки и крова, обучил его нескольким приемам, и даже похвалил два раза за успех! Так что ему даже удалось разбить Монтаро нос, но противник тоже владел карате, и был старше на год, а главное, заметно рослее и сытее, ведь его отцом был сам староста деревни. Так что Китиро пришлось туго, – а после вышел сам староста с палкой и разогнал драчунов. И сказал, что сейчас сынам Ямато не время сводить счеты меж собой.

Всего за восемь дней Императорская Армия на Карафуто была разбита! Староста, ездивший за распоряжениями и новостями в уезд, вернувшись, рассказал, что видел там небывалое – пленных, добровольно сдавшихся солдат, они работали под надзором русских гайдзинов! И говорили, что русские собирают всех японцев в нескольких лагерях – наверное, чтобы легче было перебить? Господин мэр говорил, что им ничего не угрожает, что после войны всех перевезут в Японию, но рядом с мэром стоял русский офицер, слушал и одобрительно кивал.