Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

– Знаете, в чем отличие украинцев от русских? – говорит Кук. – Москали все время рвутся переделывать мир, не замечая грязь на собственном дворе. А у украинского хозяина на подворье все ухожено – но то, что за оградой, интересует лишь постольку, поскольку это можно присвоить. Так что соглашусь с друже Кириченко, что и Ростов, и Воронеж, и Белгород – этим землям было бы лучше под украинской рукой; необходимость учить мову – это малая плата за процветание. Учтите, что ваше продвижение в Европе не нравится влиятельным державам – так что мы не останемся без союзников. Передайте все тем, кто вас послал – и пусть они решают, что им выгоднее, мир или война. В которой, очень может быть, товарищ Пономаренко получит ваш труп. О чем лично я буду жалеть: красивая женщина должна быть кому-то ценной наградой. Но на войне как на войне. Вам рассказать, что в некоем селе под Станиславом сделали с одной комсомолочкой, попавшей не в те руки? Это не для вашей прекрасной головки – довольно будет, если вы запомните и передадите все, что я сказал. И после будете думать, какое счастье, что вас не постигла судьба той комсомолки. Впрочем, все еще впереди.

– Впереди, – соглашаюсь я, – и у меня, и у вас. Вы все сказали, пан… Сидоренко, или как вас там? Если все, то я с вами прощаюсь – устала.

И встаю с дивана, не дожидаясь ответа.

– Минуту! – слышу в спину. – И напоследок, товарищ Ольховская, я просил бы вас, во избежание недоразумений, отдать мне ту штучку, что вы вертели в руках в кабинете. Хочу оставить у себя память о нашей встрече.

– Вынуждена отказать, – отвечаю я, – эта вещь и мне дорога как память.

Слышу сзади даже не шаги, а какое-то движение воздуха. Резко оборачиваюсь, Кук уже рядом. Если он сейчас попробует отнять у меня сумочку… он поопаснее, чем пан Троль, но и я с тех пор поднатаскалась. Вот сейчас будет сцена, как я приемом русбоя валяю по полу генерала ОУН в приемной первого секретаря компартии Украины! Секунду мы смотрим друг на друга в упор, затем Кук отступает.

– Что ж, после получите урок, – говорит он, – а сейчас идите!

И усмехается, глядя на меня холодными змеиными глазами. В которых я читаю – не хочешь, дело твое, сами после возьмем, и тебе еще «урок» дадим. Ну, да мы тоже опыт имеем, и предусмотрено кое-что!

А главное – Киев не Львов! На западе, в бывших польских землях, ОУН сильна, сеть свою плела со времен даже не Польши – Австро-Венгрии! Сюда же вы проникать начали лишь при немцах, все эти кооперативы и «просвиты» – и потому здесь вы гости, а не хозяева, отчего и притворяетесь «защитниками украинской народности», благодетелями и просветителями, а не давите террором – пока лишь отдельные акты, и то маскированные под уголовщину, волки вы тут пока что в овечьей шкуре, которую сбросить не решаетесь. Даже факт, что пришлось вам влезать в несвойственную вам роль, тоже о многом говорит – это ведь ОУН(М) делали упор на легальные структуры, а у вас, ОУН(Б), все эти кооперативы изначально были не больше чем кормовой базой. Но тут вам немцы невольно подыграли – не понравилось им, как «мельниковцы» лезли на все возможные посты в оккупационной администрации, усмотрели попытку покушения на свою власть и стали ОУН(М) давить! В одном Ровно несколько десятков видных «мельниковцев» было расстреляно. А вот бандеровцы действовали тихой сапой, проникая аж в Мариуполь – и как-то оказалось, что для них побочная деятельность тут стала основной, не было по нашу сторону границы 1939 года в той истории бандеровской войны, а вот куда сети делись – вросли в социализм, как мина замедленного действия! И рвануло это позже.

Но, пан Кук, вернее друже Кук, а еще точнее, друже звирхник, как у вас принято к генералу обращаться (вот было бы, если бы я к нему так обратилась – нет тогда бы он точно меня убить попытался, вот сомневаюсь я, что даже Кириченко знает его подлинное имя и чин в иерархии УПА), напрасно ты считаешь себя здесь всесильным! Тебя тут терпят, принимают даже в ЦК КПУ – но сила и уважение эти заемные, а не твои! Вызванные тем, что некоторые товарищи, как первый секретарь Кириченко, наркомвнудел Рясной, замнаркома ГБ Слонь, командующий войсками Герасименко (список продолжить) считают, что спокойствие дороже, и вообще, «нам из Киева виднее, чем из Москвы». Да ведь и в той истории была линия не воевать, а войти в согласие с националистами, по крайней мере с их умеренной частью – то же самое, что до войны было в республиках Средней Азии и Кавказа. Так ведь там и на Украине было по сути то же самое, щупальца пообрезали, а головка вся осталась.

Вот только что будет в этот раз, когда товарищ Сталин скажет решительное «нет»?

Да, была бы прежней я прежней Аней, разведчицей и снайпером партизанского отряда «Мстители», еще полтора года назад – точно бы не сдержалась! И кончилось бы стрельбой прямо в здании ЦК, – но ничего, друже звирхник, ты еще не знаешь, за какую раскаленную сковороду по дурости хватаешься голой лапой! И нам ведь не ты один нужен – но и кто даже не за тобой стоит, а кто тобой пытается играть как ударной фигурой. А главное – разобрать, кто настоящий враг, а кто влез по дури! Я, когда готовилась, материалы читала, то у дяди Саши спросила, а отчего просто не арестовать «не наших» и не поставить на ключевые посты надежных людей? А он на меня как на дурочку посмотрел.

– И кого же? Ты читала, что в той истории даже товарищ Берия после марта пятьдесят третьего всерьез планировал национальные армии по республикам, все ключевые министерства, и чтобы только свои во главе, и прочее – в общем, СНГ, туды его в качель? Сейчас, по секрету скажу, он, ознакомившись с результатом, так уже не думает – но все, кого он в свое время, недавно совсем, на должности ставил, мышление должны вот так поменять? И если по идеям Ленина, которые для настоящего коммуниста что устав, следует, что любое национальное развитие – это хорошо, как тогда этот коммунист будет действовать, поставь ты кого угодно? «Всех, кто с Хрущевым работал» – а ты представляешь, сколько с ним народу работало, за все годы близко соприкасалось и водку вместе пили – товарищи, отлично показавшие себя в двадцатые, тридцатые. И всех их в Ашхабад или места им подобные, а заменить кем?

Вот потому я и молчала. Одно дело – грозный контролер из центра, которому фасад покажут во всем блеске, и что с того? Другое совсем дело, как я сейчас, фигура вроде и независимая, сам Кириченко меня лишь просить может, а не приказывать – но вроде как и «своя», посланец товарища Пономаренко. Тут была тема, о которой сам Пантелеймон Кондратьевич молчал, как партизан, но по обмолвкам и намекам я поняла, что было у них что-то общее с прежнего знакомства, так что Кириченко всерьез надеется, что Пономаренко выступит на его стороне. И что же такое деется – вот не думала я прежде, что среди лучших из наших советских людей, руководства партии и правительства могут быть интриги, как в романах Дюма! Нет, легче все же было той, наивной Анечкой быть. Но уже не вернуться туда.