Игорь Аббакумов - Слово из трех букв

Ксения Александровна, уже пришедшая в себя, внимательно меня слушала. А я ей рассказывала и рассказывала о трагедии, постигшей мою Родину. Говорила ей о том, как гонимые прежде революционеры вдруг как по волшебству получили возможность бороться с царской властью и при этом избегать суровых наказаний.

— Этот эпизод до сих пор не расследован как следует. Полиция неожиданно стала всячески заигрывать со смутьянами, вместо того, чтобы преследовать их должным образом. Судьи как по волшебству утратили прежнюю суровость. А обыватель, еще недавно вязавший смутьянов не дожидаясь прихода полиции, стал укрывать их от преследования. Еще были чиновники, преданные императору, но их начали отстреливать революционеры. Те же, кто занимал должность вместо убитого, уже не проявляли должного рвения по службе. И почему то ни один революционер не трогал не только их, но и ближайших родственников этого горе-императора.

— То есть, вы хотите Маша сказать, что смуту затеяла ближайшая родня императора? — перебила меня великая княгиня.

— Вы дальше послушайте о том, что было! — ответила я.

А дальше я изложила события так, как их излагал моему мужу его приятель. Не скажу, что я полностью согласна с его взглядами на ход тех событий, но в данный момент мне эта версия подходила. И я продолжила свое повествование, говоря о том, как с попустительства царской родни была свергнута монархия.

— Вот только знаете ваше высочество, затейники эти своего не добились. Те кого они привлекли в исполнители, сами хотели править империей. И сил у них для захвата власти хватило.

— А что было с августейшим семейством?

— А ничего страшного! Нет, самого императора, его жену, детей и самых преданных слуг, революционеры живыми бросили в чан с серной кислотой, — тут я специально сгустила краски, — зато прочим представителям клана позволили покинуть страну и даже не ограбили их на прощание. Да и не до того им было. Смута разрасталась, имперские жители имели претензии не только к императору. Между собой им тоже было что делить. Слишком много претензий у людей накопилось друг к другу.

А дальше я в красках описывала не сам ход нашей Гражданской войны, а те ужасы, что обрушились на живших тогда людей. Расписать эти ужасы у меня получилось неплохо. Ксению Александровну моя «сказочка» потрясла до глубины души. Видно было, что она верит каждому моему слову. А когда я закончила свою повесть, тем, что прекратилась смута с приходом к власти Проклятого царя, ей стало совсем не по себе.

— Он прекратил эту смуту, но очень дорогой ценой. Всякая смута портит людей необычайно. Люди плюют на всякий закон и всякую мораль. Они теряют уважение ко всяческой власти, а потому новым властителям пришлось усмирять народ самыми жестокими способами. Но и сами усмирители не уважали собственных правил и законов. Вот поэтому то время и породило Проклятого императора. Его правление по-разному оценивают, как и его самого. И многие сходятся на том, что тогда править иначе было невозможно. Он жесточайшим образом усмирил и сам народ и новую знать. Сделал он это вовремя, потому что к тому времени враги породили страшное чудовище, задачей которого было уничтожить империю. Правда создавая чудовище, они упустили из виду то, что оно может выйти из под контроля. Оно и вышло. Прежде чем затевать бой с империей, оно покусало своих создателей. Усмиряли его тогда всем миром.

И опять я перешла на описание войны. Той самой, что для многих из нас будет всегда Войной. И опять я рассказывала не столько о ходе самой войны, сколько о той цене, которую платили за усмирение Чудовища сами люди и целые народы. О том, что происходит, когда война перестает быть делом только правителей и становится делом всего народа. Особенно Ксению Александровну поразило названное мной число жертв. Не только убитых. Я и про калек, которых было в полтора раза больше, не забыла упомянуть. А под конец повествования я опять вернулас к тому, с чего начала.

— Вот к каким последствиям приводит желания решать схожие проблемы теми способами, которыми собираетесь решать их вы. Империя, которая в силах была не допустить этого безумства, в самый неподходящий момент была выведена из игры своими близорукими владыками.

Я конечно соврала насчет причин. От России в ту пору не все зависело и две мировые бойни состоялись бы и без ее согласия. Но ведь для нас страшней внешней войны оказалась внутренняя смута. Именно поэтому я расписала все ее ужасы.

Моя слушательница не выдержала и забегала по кабинету. Потом щелкнула зажигалка и в нос ударил противный сладковатый запах. Чем набита была ее сигарета, табаком или наркотой какой, я не знаю. Мне в любом случае было неприятно все это вдыхать. Но просить перестать дымить при мне, я не стала. Понятно: нервы у барыни, нервы! А ведь раньше при мне она не курила. Я до сего момента даже не знала, что она чем-то таким балуется.

— Маша, а что произошло с родственниками императора?

Понятно! У кого что болит! Ну что же, можно и сказать. И я сказала. Про то, что ничего плохого с ними не стряслось. Живут себе люди в эмиграции и неплохо живут. Нигде вот уже в четвертом поколении не работают и внятных доходов не имеют, но на великосветские тусовки им всегда средств хватает. За все это время никто из них не впал в нищету и судя по всему и дальше им бедность не грозит. Назад, в преданную ими страну вернуться не спешат, хотя теперь это можно сделать не опасаясь за свою жизнь. Впрочим, ни народ той страны, ни новая знать, не горят желанием видеть их своими властителями.

Опять забегала! И опять закурила! Да ладно, потерплю еще чуток! Пусть хорошенечко подумает над тем, что довелось услышать. Главное — пусть поймет, чем пахнут такие игры.

— Маша! Сколько тебе лет?

— Ваше высочество! Вы прекрасно знаете, как на этот вопрос отвечает любая женщина, — дались однако всем им мои года!

Тем не менее и такой ответ был принят. Заметив по выражению моего лица, что мне неприятен дым, хозяйка кабинета потушила недокуренную сигарету и бросила ее в пепельницу. Кажется она начала успокаиваться. Вот только что она сейчас выдаст?

— Значит вы считаете, что наша политика неизбежно приведет к катастрофе?

— Не считаю, а знаю! И давайте ваше высочество не станем рубить сук на котором все мы сидим. Я предлагаю вам не спешить и хорошенько подумать. Время для этого еще есть. Вы конечно можете настаивать на своем, но лучше этого не делать. Я пришла для того, чтобы сказка стала былью. Чтобы все вокруг изменилось к лучшему, как это и происходит в добрых сказках.

— А если мы будем настаивать на своем варианте и поступим, как ранее решили?

Так, вы тетенька хоть и успокоились, но подумать как следует не подумали. Боитесь вы радикально менять жизнь целой страны. Сидит в вас глупая надежда на то, что все как-нибудь само образуется. Не надейтесь, не образуется! Сейчас еще можно обойтись без серьезных потрясений. Зато потом дешево вы не отделаетесь. Да ладно вы. Гораздо хуже то, что весь этот благополучный с виду мир может взорваться. Теперь я понимаю, что имел в виду пославший меня сюда «подменыш». Вот только как мне в этом убедить свою собеседницу? Была не была! Я ответила, да так ответила, что самой страшно стало.