Александр Башибузук - Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна [сборник litres]

Герольд, поняв все с полуслова, как всегда сработал отлично. Шагнув вперед, привычной скороговоркой отбарабанил нужное, вконец убедив почтенную вдову в моей подлинности.

Мамаша окончательно оттаяла и представила мне свое окружение. У нее оказался еще и сынок. Такой упитанный бутуз тринадцати лет от роду по имени Клаус, смотревший на меня и мою свиту с едва скрываемым восхищением. Еще бы… самые настоящие рыцари, при всех атрибутах.

Монахи оказались, соответственно, фра Игнатием – замковым капелланом, и фра Михелем, нашедшим временный приют в замке во время своих благочестивых странствий. Так выразилась сама вдова, хотя я, судя по продувной и умильной роже оного фра, особо благочестивым его не назвал бы. Умным, хитрым и чуточку разгульным – это да… хотя, собственно, какая мне разница? Оба монаха принадлежали к ордену францисканцев. Что тоже, по большому счету, для меня ничего не значит… или значит?

А почему, собственно, и нет?…

Без капеллана мой замок и деревенька не обойдутся в любом случае. Так сказать, обязательный атрибут времени. Вот и попробую бродячего святого отца сманить к себе на постоянное место жительства. Хотя, учитывая печальный опыт с прошлым представителем церкви, с ними всегда нужно быть настороже. Значит, без предварительного строгого собеседования не обойтись. Мне нужен настоящий монах… типа… типа… ну, в общем, стандартный покладистый монашек, без лишнего фанатизма и благочестия, желательно пьющий. С таким проще договориться. Как-то так. Посмотрим… хотя фра Михель уже чем-то мне стал симпатичен.

Брунгильда, пока шел обмен любезностями и я представлял свою свиту, развила бешеную деятельность. Дворня забе́гала с утроенной скоростью, а из разных углов замка понеслись предсмертные вопли безжалостно убиваемой живности. Тут уж никуда не деться новоиспеченным вассалам. Сам сюзерен в замке присутствует! В лепешку расшибись, а прием достойный окажи. И я такое рвение приветствую – проголодался, однако. Да и соратники алчно носами поводят. Все поголовно пожрать горазды. И выпить…

Дабы не откладывать на потом обязательные процедуры, мы все, после того как герольд под завывание трубы персевана зачитал все положенные грамоты, прямым ходом отправились в часовню для проведения ритуала оммажа. Возражений среди вассалов в лице Брунгильды и Шарлотты не последовало, наоборот, почему-то Брунгильда даже чуть ли не подпрыгивала от нетерпения, а кислое лицо мамаши я как-то в расчет не беру.

Хотя нетерпение старшей сестры вполне понятно – желает побыстрее закончить с обязательной программой и перейти к более плотному знакомству с моим верным эскудеро. Я слышал всякие басни про любовь с первого взгляда, но сам подобного никогда не испытывал. Бешеная страсть возникала, даже от мимолетного взгляда. А вот так, как у них… причем обоюдно… Чудеса, да и только. Итальянцы подобное внезапно возникшее чувство называют «удар грома». Кстати, очень точное определение. Да на здоровье… еще разок прикину все «за» и «против», да и поженю их. Братец Тук будет за Брунгильдой как за каменной стеной. В прямом и переносном смысле.

Есть еще некоторые соображения в пользу подобного решения, но об этом я позже подумаю, а пока ритуал, едрить его налево… Утешает только то, что целовать придется нежные женские губки, а не мужские небритые рожи. Особенно привлекают губки Шарлотты… экий я кобель, однако. Матильда же дома сидит и ждет не дождется своего барона… Ладно, все равно я ее люблю, а грехи свои как-то замолю… или искуплю…

И вообще, что за глупости? Я еще не согрешил, а уже искупать собрался. Совсем сбрендил, господин барон?

– …клянусь не измышлять ничего худого против вас, ваших людей и замка вашего, и прошу вас считать меня, даму Шарлотту ван Груде, человеком вашим, на условии…

Я смотрел на коленопреклоненную Шарлотту и тихо балдел. Ничего подобного в своей прошлой жизни я не испытывал… Да и не мог… Как-то вот не приносили мне оммажа женщины в мою бытность Александром Лемешевым. На коленях стаивали… ну, вы сами понимаете… а вот так – нет. Даже не думал, что мне будет так приятно. Таинственный сумрак часовни, отблеск огоньков восковых свеч, чарующий и истовый голосочек красивой женщины, стоящей передо мной на коленях и клянущейся в вечной преданности. Наложилось одно на другое – и в результате получилось вот такое восхитительное чувство, которым я откровенно наслаждался… и ожидание… Ожидание прикосновения к этим красивым нежным пухленьким губкам…

Господи, у меня сейчас гульфик со шнурков сорвет, греха потом не оберешься! В храме же нахожусь…

Я едва дождался, пока Шарлотта произнесет клятву до конца, отбарабанил свои положенные слова и, взяв ее за сложенные ладошками руки, поднял девушку с колен и одновременно чуть привлек к себе. Помедлил секунду, глядя в большущие, синие как море глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и, чуть не зарычав от желания, поцеловал ее в губы, наслаждаясь их нежностью и свежестью. По телу девушки пробежала дрожь, она едва слышно сквозь прижатые губы всхлипнула…

Бздынь!.. – раздался звон в часовне.

Все чарующее наваждение как рукой сняло. Я, готовый пристрелить нечестивца, обломавшего мне такой кайф, грозно вперился взглядом в присутствующих и… и диким усилием воли сдержал себя, чтобы не срубить голову мамаше моих ленниц. Клятая дамочка как бы случайно смахнула с полки на каменный пол большой бронзовый канделябр.

– Ой… господин барон… – мамаша виновато и одновременно ехидно улыбнулась, – тут такой тяжелый воздух, и у меня голова закружилась…

Вот же сука… Когда я целовал Брунгильду… вернее, когда она чуть не высосала из меня все легкие, на мамашу вдруг напал неудержимый кашель, а вот сейчас у нее, видите ли, голова закружилась. Ну, зараза, погоди…

– Ну вот, вроде как все формальности закончились… – невинно продолжила вредная тетка, – а теперь прошу к столу…

– Позже!.. – мстительно буркнул я в ответ. – У представителей бургундской герольдии есть некие вопросы к вам, мадам. Да и у меня тоже… Предоставьте, пожалуйста, помещение для их решения.

Вот так тебе, зараза… Надеюсь, после того как граждане чиновники выкрутят тебе ручонки, ты перестанешь творить непотребности и препоны моей страсти.

Но… как выяснилось, хреновый из меня сеньор… Под умоляющими взглядами сестричек я почти сразу оттаял… простил… понял… вошел в положение и прочая, и прочая.

Но это я… А вот бургундским чиновникам было абсолютно наплевать на всякие жалостливые взгляды. Они набили себе руку уже не на одном десятке злостных неплательщиков и, деловито принявшись за работу, мигом установили размеры щитовых денег, не выплаченных казне леном Брескенс. Ну и соответственно определили размер штрафов и пеню.