Александр Башибузук - Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна [сборник litres]

«Малая тронная зала». Что это означает? Недостоин я большой залы, что ли? Ой не нравится мне это. Да и Тука с Франсуа отделили… Почикают же нас по частям. Хотя если бы собирались, порубили бы и вместе.

Старик тоже вызывает вопросы. Вроде камердинер и мажордом – не самые высокие дворянские должности, разве что у особ царственной крови… А этот по надменности – граф, не меньше. Твою дивизию… Ничего не понимаю. Графа с герцогом от виконта ни за что не отличу…

Но рогом не упрешься. Идем, старик. Идем…

Прошли по лестнице, затем узенькими темными коридорами, и наконец он стукнул по филенке и как сама собой распахнулась створка в двойных дверях. Он вошел, торжественным голосом отбарабанил мои титулы и… исчез.

И что тут у нас?..

В богатом зале, освещенном помимо света из окон множеством свечей в золотых шандалах, у дальней стены на троне сидела ослепительно красивая женщина. Мне даже показалось, что от нее исходит сияние, как от святой. Абсолютно не обращая внимания на остальных присутствующих, я смотрел только на нее. Женщина эта притягивала как магнит и не давала даже на мгновение оторвать взгляд от нее.

Пышные волнистые волосы чудного золотистого отлива заплетены в косы, уложены кольцами по бокам головы и стянуты золотой сеткой, унизанной жемчужинами. Небольшая изящная корона усыпана крупными жемчужинами и драгоценными камнями, пускающими солнечные зайчики во все стороны. На плечи небрежно накинута красная мантия, отороченная горностаями. На высокой шее узорчатое, также усыпанное драгоценными камнями ожерелье с большим медальоном на подвеске.

Поверх бархатного алого платья – белая, шитая золотом накидка без рукавов, стянутая под высокой грудью золотым пояском…

Ох и хороша Мадлен…

Кожа нежного матового бело-мраморного цвета…

Большие зеленые глаза…

Чувственные пухлые губы…

Нежные округлые черты лица…

Выглядит совсем молодой, а у нее уже двое детей…

Так-так… Дружище, берем себя в руки…

– Бастард Жан д’Арманьяк, виконт де Лавардан, де Рокебрен, – склонился я в поклоне, мазнув беретом в руке по паркету.

Старался выглядеть почтительным, но ни в коем случае не раболепствующим. Даже с Туком прорепетировал предварительно.

– Приветствую вас, виконт; со мной рядом его высокопреосвященство кардинал Пьер де Фуа, второй сын Гастона Четвертого де Фуа, – произнесла Мадлен грудным, с легкой хрипотцой голосом, почему-то упустив мое звание бастарда. – Назовите причину, что привела вас к нам.

Я отвесил кардиналу еще один поклон и одновременно постарался немного осмотреться.

По углам комнаты стоят два стражника в полном вооружении, даже забрала на шлемах надвинуты, руки на мечах. Скорее всего – кабальеро из ближней охраны. И однозначно за портьерами, скрывающими стену, еще есть, и не один, бодигард.

Рядом с троном стоит кресло, на котором сидит, застыв в напряжении, совсем еще молодой мужчина в алой шелковой сутане, нервно поигрывает четками из слоновой кости. Кардинал, значит.

– Мой долг – засвидетельствовать почтение вашему высочеству. – Еще раз поклонился. – Я следовал в Арагон и не смог миновать ваши владения, отчасти по первой причине.

– Я принимаю ваши изъявления, виконт. – Мадлен слегка склонила головку. – Но, очевидно, помимо этой причины, у вас есть и еще повод видеть нас.

– Вы проницательны, ваше высочество. Я по воле случая считаю своим долгом донести до вас печальное известие.

– Появление Арманьяков в Фуа ранее было само по себе недобрым знамением, – воспользовавшись паузой, вклинился в разговор кардинал.

– Говорите, виконт, – проигнорировала Мадлен замечание кардинала.

– Контессу Жанну д’Арманьяк, в девичестве Жанну де Фуа, забрал к себе Господь! – медленно и зловещим тоном произнес я.

– Как! Этого не может быть! – воскликнул священник. – По нашим сведениям, мою сестру сопроводили в Родез в полной безопасности и с приличествующим почтением после того, как ее муж и ваш отец скончался от нервного потрясения, не пережив падения Лектура и собственного пленения.

– Виконт, вы сообщаете немыслимое, – чуть не зашипела Мадлен. – Насколько нам известно, а известно нам многое, контесса сейчас пребывает в полном здравии, и ее еще не родившийся ребенок – тоже. Потрудитесь объясниться!

Принцесса не смогла скрыть ярость на своем лице, и я в ошеломлении увидел, как красавицу сменила расчетливая жестокая хищница.

Стража по углам, лязгнув железом, синхронно сделала шаг вперед…

– Я думаю, нам все же стоит выслушать виконта! – нервно заявил кардинал и встал. – Ну же, не медлите.

Стража отступила…

Уже хорошо…

– Мой отец Жан Пятый Божьей милостью конт д’Арманьяк не умер от болезни. Его, нарушив перемирие и презрев охранные грамоты своего монарха, подло убили на глазах у его жены. Потом отдали тело солдатам на поругание. Совершил этот подлый проступок Гийом де Монфокон со своими людьми. Первый удар нанес некий Пьер ле Горжиа, вольный лучник…

– Мы сожалеем, виконт, – нетерпеливо заявил кардинал, – но что случилось с Жанной?

– Контессу едва вырвали из лап распоясавшейся солдатни в Лектуре, и она смогла избежать насилия, но его не избежали дамы ее свиты. И ее спасение – заслуга только благородного кабальеро виконта Гастона дю Леона, чудом прекратившего бесчинства. Я слышал свидетельство об этом из его уст и свидетелем разговора называю Господа Бога нашего. – Я не сменил тона, добавив только трагичности и мрачности.

– Дальше, виконт, ради бога, продолжайте! – взволнованно выкрикнул кардинал.

– Далее ее сопроводили в замок Бюзе, что в окрестностях Монстарюка, где, удалив свиту, содержали как пленницу. – Я сделал еще одну трагическую паузу. – Охрану держали люди виконта дю Леона, под его же личным руководством, и, видит бог, этот благородный кабальеро делал все, чтобы смягчить условия пребывания контессы под арестом. Но!..

– Но ей же не причиняли вреда! – с нажимом воскликнула Мадлен. – Вы же сами говорите, что этот благородный кабальеро окружал ее должным почтением. И делал он это, скорее всего, по приказу руа Луи, моего царственного брата!

– Возможно. Мне это не ведомо. – Я сделал легкий поклон. – Но по истечении двух дней пребывания контессы в замке туда заявились сеньор де Кастельно де Бретену с аптекарем метром Гернадоном и вслед за ними – ранее упомянутый барон Гийом де Монфокон с письменным приказом допустить их к контессе. Гастон дю Леон не мог ослушаться и сделал это.

– Зачем аптекарь? Она, наверное, была больна? – Кардинал заметался по комнате.

– Конечно, контесса была больна, и мой брат прислал ей лекаря! – торжествующе заявила Мадлен. – Это очень благородно – заботиться о жене своего врага. Вы же не будете утверждать, виконт, что ваш отец не выступал против руа Луи?