Георгий Антонов - Цурюк

«Утром агенты телеграфировали, что колдун прибыл Восточным экспрессом в Читу. Измена!» — не к месту подумал Савинков, выпуская в пришельца механически пулю за пулей. Они с визгом рикошетировали — одна оцарапала щёку, и Савинков, выйдя наконец из ступора, ринулся с крыльца в тёмный, благоухающий вишнёвым цветением сад. Дзержинский, тоже видевший шамана в проёме, закатил глаза и рухнул без чувств к ногам изумлённого Будённого…

Сульфат Шаньгу, испугавшись вспышек выстрелов, загородился бубном и прекратил стучать. Странный порнобоевик в формате 3D тут же прервался — перед ним снова была глухая дверь хранилища. Нет уж, хватит на сегодня экспериментов! Куда подевался этот мерзавец Соков?

Пионерлагерь звался хуже не придумаешь — какая ещё в ж. пень «Рябиновка»?

Очевидно, подразумевалась «Рябинушка», или что-то вроде — но привычно-алкогольные ассоциации в полусухом 1987-м окончательно взяли верх над останками убитых циррозом профкомовских мозгов. Когда спохватились — все документы уже вернулись из главка подписанными! Видать, там с бодунца тоже досиживал до пенсии ещё тот народец.

В итоге пришлось срочно досочинять для подрастающего поколения орнитологическую басню о некоей одноимённой птичке, крайне полезной, но редкой в Немском районе… Фуфло, слава КПСС, прокатило — но осадочек остался.

Короче, с этим лагерем не заладилось с первого дня. Не зря товарищ Газовнюк из облсовпрофа разводил пухлыми ручками — перед самым снятием только и успел, что умереть от инсульта на персональном толчке в расцвете творческих планов по приватизации… Но речь не о нём: «Ничего личного — бизнес…».

Сперва в лагере пропали разом физрук и повариха. Якобы ушли в лес по грибы. Вроде нормально, грибы грибам рознь, сейчас этим никого не удивишь. Но следом в течение лета ухнули в никуда аж трое пионеров, причём один — по региональным меркам весьма непростой…

Присланный из области следователь КГБ тоже провалился, как сквозь землю. А это уже не шутки, товарищи! По слухам, потом его видели в девяносто втором в Ницце, рассекающим на белом «Мазератти» в компании двух модельных пелоток в соболях (чего только по злобе не налгут враги!)

В общем, лагерь пришлось закрыть — да и время уже подоспело. Через год советский режим с самым гуманным в мире соцобеспечением благополучно канул в квантово-запутанное Ничто…

Территория начала быстро зарастать малинником и чертополохом, с водонапорной башни и силовой установки энтузиасты ободрали цветмет. При этом регулярно поливали забор живущей поблизости бабки Чарушихи какой-то едкой жидкостью «с заговорами еретиков», отчего старухины кошки в количестве чёртовой дюжины каждое полнолунье оглашали округу сатанинским крещендо. Йети откровенно развратничали с русалками под хохот упырей и лешачих… Бабка ополоумела писать. Начальник райотдела милиции добряк Свинтидзе, принимая Чарушиху, как неизбежное зло, втихаря растапливал её заявлениями буржуйку на даче, и всё шло, как шло… Пока раздолбанный «газик» с сомнительной начинкой не тормознул однажды у крыльца.

— Викентий Карлыч! — крикнул сержант Ганешин, распахивая дверку. — Привёз!

— А привёз — так сам и занимайся, — проскрипел знакомый фальцет Чарушихи. — Потому, Карлыч твой опять на реке браконьеров ловит. У-у, полицаи! Сталина на вас нету! Русалок бы лучше ловили — да где вам!

— Это, Аномалиха… Базар фильтруй, да? — сержант, отворив дверь собачника, помог Левину сойти с подножки.

— Сам, говоришь? Лады… Пройдёмте, подозреваемый. А ты жрать волоки, яга, чем под дверью гундосить!

— Чичас, батюшка! К Анютке твоей в чипок доковыляю.

— Мухой метнулась! Фу, едрить, с ночи не жрамши… Присаживайтесь, гражданин, — Ганешин радушно пододвинул Владимиру Ильичу стул. — Водку будете?

Левин индифферентно пожал плечами. На казённом блюдце с ободком лежало три сдохших чипса и обкусанная долька чеснока — а есть хотелось, как из пушки… Выпили с ментом по сто из мутных стаканов. Изучив документы командировочного, сержант дружески приобнял его за плечи.

— Значит, говоришь, прислали с области? Нашу нечисть инспектировать?

— Типа того.

— И прибыл ты рейсом… Ага, вот и билет. Вчера, в 20–30. Всё верно?

— Господин полицейский! Позвольте…

— Сорри-бля — я не полицейский!

— Простите…

— Бог простит! — мусор рывком зафиксировал Левина за ворот и упёрся ему в глаза своими мутными щёлочками. — Объясняю для самых умных: аттестацию у нас пока один Карлыч прошёл. За толерантностью к нему. А я — русский мент, сержант Пётр Ганешин. Итак — слушаю. Где провёл ночь? Смотреть в глаза! Карманы вывернул!

Пухлый конверт с авансом Шаньгу Ганешин, изучив, накрыл казённой папкой «Дело». Левин понял, что попал. Рассказывать деревенскому менту дурной сон про битву медведя-оборотня с революционными моряками он счёл ниже своего достоинства.

— Я имею право на один звонок.

— Имей! — Пётр иронически протянул ему древний, перетянутый изолентой «Панасоник». Номера Сульфата Левин, к своему ужасу, не помнил. Абзац.

Запертый в подвале полковник Шаньгу ждал возвращения Сергея Сокова уже третий час. Холодок начал пробираться под медвежью шубу. Попытался набрать номер Механика — ноль. Абонент не доступен. Остальные — та же ботва. Своды подвала надёжно глушили сигнал. С Соковым явно что-то стряслось… Тут до Сульфата начала доходить печальная истина. Ему предстоит куковать в хранилище наедине с бубном как минимум до понедельника. А если Механик разобрался с директрисой по полной? А Левина не будет как минимум ещё неделю… Или вообще… Больше ключей нет ни у кого. Значит, ждать, пока власти спохватятся и вскроют музей — и обнаружат в хранилище его, живого или мёртвого — сразу и не скажешь, что лучше… Вода в подвале была — Шаньгу сунул голову под холодный кран и растёрся насухо какой-то народной вышивкой… Потом схватил бубен — и заячья лапка в его пальцах словно сама принялась выбивать по поверхности нервно рокочущий мощный ритм…

Капитан Соков закрыл за собой кованую дверь на два оборота и, сунув ключ в карман, направился к набережной. Розовеющие сумерки пахли апрелем — комплекс Зачатьевского монастыря под горой напоминал о чём-то грустном и вечном. Кресты сияли в прощальных лучах. Инстинктивно повинуясь приказу полковника, Сергей купил на лотке мороженое и решил скушать его на смотровой площадке. Целый час нужно где-то убить — поразмыслить как раз было о чём. Если полкан украдёт экспонат — а он его украдёт, то стрелочником всяко выставят его, Сокова. Вариантов нет — нужно отсюда валить. На тридцать тыщ бакинских, полученных от Сульфата, можно купить домик с участком на Пхукете. Море, пальмы и малолетки без комплексов в неограниченном количестве…