Владимир Проценко - Успеть на войну

Пришлось попугать этих икающих от переполнявшего их смеха в сущности мальчишек для того чтобы они отвлеклись и успокоились и смогли наконец закончить этот концерт.

Все, побежал на сцену а то вон парни топотать сейчас закончат. Выглянув из-за кулис и удовлетворенно хмыкнув, как и ожидал все уже успокоились и с удивлением и немного ошарашено смотрели на сцену где молчаливо и без музыки топают мои танцоры.

— Спасибо Колька.

Я аж подпрыгнул от неожиданности.

— Ты чего подкрадываешься Сень, у меня чуть штаны сзади не наполнились.

— Извини, не хотел я думал…

— Сеня подожди, сейчас я объявлю песню а ты пока ее будут исполнять соберешь всех возле кулис для заключительной и сам чтоб здесь был, понял.

— А… ладно, понял.

— Сень не тормози.

— Чего не делай?

— Соображай, говорю быстрее. Все мне пора.

Выйдя на сцену я пару минут просто стоял и смотрел в зал и ждал когда закончатся немного жидковатые аплодисменты, жидковатые не оттого что ребята плохо станцевали а потому что зрители пришли в себя и возможно поняли для чего был этот танец.

— Следующая песня посвящается людям которые первые подымались в атаку, первыми выходили не клич, Добровольцы шаг в перед, которые сейчас исполняют свой интернациональный долг в далекой Испании. Песня называется, Комсомольцы добровольцы, исполняют солисты Андрей Минайлов и сводный хор.

И снова бешеные овации, ой чувствую после этого концерта у меня будет куча проблем как хороших так и не очень.

— Зина, Сеня вы все помните?

Стоящие рядом со мной Зина и Степан синхронно кивнули головами.

— Как только я начну говорить все выходят на сцену.

— Да помним мы сколько можно Колька не занудствуй. Лучше иди давай, а то зрители себе все руки поотбивают.

— Дорогие товарищи вот и подошел к концу наш концерт, мы очень надеемся что вам он понравился, сейчас на сцену выходят все кто принимал участие в подготовке и проведении праздничного концерта чтобы исполнить заключительную песню и надеемся что вы нам поможете. Итак, Интернационал.

Весь зал встал и забивая оркестр очень мощно подхватил, Интернационал, я тоже стоял на сцене и открывал рот имитируя что пою, так как кроме первого куплета и припева слов не знал. С последними словами гимна я объявил об окончании концерта.

— Уважаемые товарищи наш концерт окончен всего вам доброго, до свидание.

И через пару секунд послышалось с разных концов зала, Взвод связи встать на выход… комендантская рота… химики на выход. Ну наконец-то закончилось это кошмарное утро, посмотрев на часы, вот это да еще и одиннадцати нет. Это получается концерт всего час шел, а по ощущению часа три, тогда пора сваливать пока не припахали отцы- командиры.

— Младшего политрука Чуйко к командиру.

Тьфу ты, опять не успел, ну тогда будем получать пряники от начальства спонтанно, (а хотелось обдуманно) что дадут.

— Давай Колька иди, начальство не любит ждать. — Сеня слегка ткнул меня кулаком в плечо.

Возле сцены собралось все начальство с приближенными, они о чем-то разговаривали и негромко посмеивались. Вот туда я и направился. Подойдя к этой колоритной группе я подошел к своему комдиву стоящему рядом с командующим Ленинградским военным округом комкором Хозиным и обращаясь как бы ко всем представился.

— Инструктор политотдела дивизии временно исполняющий обязанности начальника дивизионного клуба Красной Армии младший политрук Чуйко.

Хозин оглянулся на комдива 92 стрелковой дивизии Волкова и на полкового комиссара Иванова.

— Почему временно и почему младший политрук?

— Товарищ комкор я могу объяснить. — Это влез со своими объяснениями полковой комиссар Иванов.

— Временно потому что предыдущий начальник клуба был осужден как враг народа, и пока не прибыла замена назначили младшего политрука Чуйко, которого тоже арестовало НКВД и вот дней пятнадцать назад его выпустили.

— Если выпустили значит не виновен, так, товарищ Софин, — обратился Хозин к полковнику стоящему рядом, на рукаве у которого был шеврон со щитом и мечом.

— Да товарищ комкор если выпустили значит проверенный и надежный товарищ.

— А скажи-ка мне политрук, что за песни, откуда, я некогда их не слышал, но за душу берут.