Сергей Симонов - Восхождение. Часть 2 [СИ]

В первый вечер Хрущёв и Эйзенхауэр провели предварительный обмен мнениями по вопросам, которые представляли интерес для обеих сторон. Вместе с ними в беседе участвовали Гертер и Громыко. Президент и Первый секретарь ЦК вместе с министром иностранных дел и госсекретарём обсудили широкий круг вопросов, касающихся двусторонних отношений.

— Мы обсудили ваши предложения, господин Первый секретарь, — сказал Эйзенхауэр. — Скажу прямо, ваши предложения по разоружению застали нас врасплох. Осуществить такое всеобъемлющее сокращение вооружений в сколько-нибудь короткие сроки нереально. Одна только утилизация военного флота, договорись мы о подобном сокращении, заняла бы несколько лет. Да и быстро перестроить экономику не получится.

— Я это понимаю и учитываю, — ответил Хрущёв. — Потому и предложил поэтапный вариант сокращения.

— Нас прежде всего беспокоит вопрос контроля над вооружениями, — вставил Гертер.

— Будет разоружение — будет и контроль, — ответил Громыко.

— Верно. Контроль без разоружения — это обычная разведка, где, что и сколько у противника находится, — добавил Хрущёв. — Мы с вами, господин президент, договорились по «Открытому небу», хоть это было и непросто.

— Однако же наши самолёты вы продолжаете сбивать, — заметил Гертер.

— Самолёты, участвующие в программе «Открытое небо», летают по согласованным маршрутам беспрепятственно, — возразил Хрущёв. — А те самолёты-шпионы, что нарушают наши границы, мы сбивали, сбиваем, и будем сбивать! Ибо нех. й! Не лезьте, куда не приглашали!

Президент усмехнулся и примирительно поднял руку.

— Мы понимаем вашу позицию в этом вопросе, господин Первый секретарь. Но поймите и вы нашу. У вас, как вы заявили, на боевом дежурстве несколько сотен баллистических ракет, способных испепелить всю густонаселённую часть Соединённых Штатов. Нас не может не беспокоить такое положение дел.

— А у вас более тысячи стратегических бомбардировщиков, — парировал Хрущёв. — И носители ядерного оружия на авианосцах. Нас это тоже не может не беспокоить. Наши ракеты появились позже ваших бомбардировщиков, наше ядерное оружие разработано также позднее на 4 года. Это — вынужденный ответ на угрозу американской ядерной агрессии.

— Признайтесь честно, — Первый секретарь пошёл в наступление. — Вашему президенту Трумэну, когда он получил ядерное оружие, пригрезилось, что ему в руки упала власть над миром. Не мы начали вторую мировую войну. Не мы сбросили атомные бомбы на Японию. Но мы эту войну закончили. В Берлине. И если Америка попытается начать следующую войну, уже атомную, мы снова будем вынуждены закончить её. Уже в Вашингтоне. Но мы не хотим такого развития событий. Мы мирные люди, и хотим жить в мире со всеми.

Президент и госсекретарь переглянулись.

— Наши ядерные силы предназначены для защиты наших европейских союзников, — начал Гертер.

Хрущёв, не давая ему развить мысль, ответил:

— Да не нужны нам ваши европейские союзники. На кой чёрт нам эта нищая Европа, если за нами вся Азия! Мы даже вторгаться в Европу не станем. У нас достаточно ядерного оружия, чтобы остановить вторжение НАТО из Европы. Вы это знаете, и страны НАТО это знают. Но, если мы с вами будем и дальше обмениваться претензиями, разговора по существу у нас не получится. Давайте отставим в сторону атомные игрушки и поговорим спокойно и по делу.

Эйзенхауэр улыбнулся:

— Вы — разумный человек, господин Хрущёв. Давайте продолжим спокойно и без взаимных обвинений.

— Итак, — сказал Никита Сергеевич. — Мы согласны на взаимный контроль, после начала процесса сокращения вооружений. Чтобы сдвинуть весь этот процесс с мёртвой точки, мы с вами могли бы начать переговоры и согласовать технические и процедурные вопросы контроля, чтобы на момент начала сокращения вооружений, если мы всё же договоримся, у нас был работоспособный механизм этого самого контроля. Согласны?

— Звучит разумно, — ответил Гертер.

— Пожалуй, — согласился Айк.

— Если нам удастся договориться о контроле, мы сумеем договориться и по остальным вопросам, — сказал Хрущёв.

— Что касается ваших предложений о полном разоружении, господин Хрущёв, то тут представители корпораций выступили категорически против, — продолжил Эйзенхауэр. — Они работают по военным заказам и не хотят их терять. Они заявили, что это утопический и невыполнимый план, и если мы попробуем его реализовать, то экономика рухнет, миллионы рабочих будут выброшены на улицу, и мы получим социальный взрыв.

— Кроме того, ваши предложения слишком радикальны, — добавил Гертер. — Мы ещё не знаем, можем ли мы вам доверять, а вы предлагаете остаться совершенно без всяких средств защиты.

— Мы вам тоже до конца доверять не можем, — заметил Никита Сергеевич. — Поэтому ваши опасения нам понятны. Что до изменений в экономике — высказывались такие мнения и у нас. Специалисты, создающие вооружение, обычно имеют уникальный опыт, и переводить их всех на производство гражданских товаров — это всё равно, что микроскопом гвозди заколачивать. Мы с вами могли бы в качестве компенсации для этих специалистов направить часть высвободившихся из военного производства средств на программу освоения космоса. Более того, мы могли бы сделать эту программу совместной. Заодно такое сотрудничество показало бы, можем мы доверять друг другу или нет.

— Совместная космическая программа? — удивился Гертер.

— Мы с Первым секретарём обсуждали несколько отдельных проектов, — ответил Эйзенхауэр. — Но совместная космическая программа в целом — это новое предложение. Оно, как минимум, заслуживает изучения. Проблема лишь в том, что в космических программах используется слишком много военных технологий. Военные будут категорически против тесного сотрудничества. Хотя, наше агентство по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA) и ваш Главкосмос — организации гражданские, и могли бы сотрудничать, для начала хотя бы по отдельным вопросам.

— Вы хотите простые меры по укреплению взаимного доверия, не затрагивающие интересы корпораций? — улыбнулся Хрущёв. — Андрей Андреич, вы карту Европы захватили?

— Конечно, — Громыко достал из своей папки карту и расстелил на столе.

— Смотрите. Вот Федеративная Республика Германия, вот ГДР, вот Чехословакия. Граница между ними — это линия соприкосновения НАТО и Варшавского договора, — Хрущёв показывал карандашом по карте. — В случае возникновения конфликта, 90 % вероятности, что он возникнет на немецкой земле.

— Вот потому мы и хотим решить германский вопрос, — сказал Гертер.

— Ваше решение германского вопроса — это аншлюс ГДР и её поглощение Западной Германией, — ответил Громыко. — Для ГДР и для нас этот вариант неприемлем.