Олег Кожевников - Государь [litres]

Каледин начал сетовать на то, что в его армии всего один бронепоезд, а было бы больше, то он бы плевать хотел на все атаки австро-германцев. Контролировал бы железную дорогу, и любое наступление противника было бы невозможно. Скоро осень вступит в свои права, зарядят дожди, и любое наступление завязнет в местной грязи. Только пользуясь железнодорожными насыпями, можно будет доставлять боеприпасы для действующих войск. А о перемещении артиллерии на фланги можно будет совсем забыть. Так что все атаки будут направлены вдоль железных дорог. Были бы у армии еще четыре бронепоезда, сидели бы австрийцы у себя на позициях и не дергались. Вот после тех слов Каледина у меня и возникла мысль о блиндобронепоездах. А что – трофейного вооружения было много, лесопилка была недалеко от Житомира, мы проезжали громадные стеллажи бревен, когда ехали на совещание. Проблема была только с нужным количеством бронелиста. То количество, которое привез полковник Зимин из Одессы, было недостаточно. Да что там недостаточно, оставшихся после бронирования кузовов грузовиков, бронеполос не хватило бы даже на бронирование одного вагона, а таких вагонов нужно было не один десяток. Хорошо, что было известно, где без всякой очереди и проблем можно было раздобыть нужные бронелисты. И этих бронелистов на складе в Одессе было много, об этом рассказал полковник Зимин. Только вот толщина и соответственно вес у этих бронелистов были гораздо больше, чем у тех, которые он привез. Самые тонкие и легкие бронеполосы с этого склада забрал полковник Зимин, а толстые бронелисты он посчитал для бронирования автомобилей непригодными (слишком тяжелыми), что было в общем-то правильным. Но вот для поезда они годились, даже были лучше, чем бронеполосы. Что немаловажно, на них уже были заготовлены отверстия для клепок. Просто идеальная обшивка для срубов, установленных на железнодорожные платформы. Просто берешь бронелист и прибиваешь его толстыми гвоздями к бревнам сруба. Даже сверлить отверстия в листе не надо – дырки для заклепок в нем уже имелись. Заготовлены эти бронелисты были еще до войны флотскими интендантами для бронирования кораблей, которые адмиралы думали мобилизовать в гражданском флоте. Но что-то у этих адмиралов пошло не так, и эти бронелисты не были использованы. Вот и нужно было, пока адмиралы не опомнились, вывезти эти бронелисты из Одессы.

Когда мы остановились у штаба корпуса, я выбрался из кабины «Форда» и стал этим заниматься. Подошел к Юзефовичу, который тоже уже покинул кабину автомобиля, и сразу же, не затягивая такое важное дело, распорядился:

– Яков Давидович, сегодня же командируйте полковника Зимина в Одессу с заданием доставить в Житомир все бронелисты, которые находятся на складе, где он брал бронеполосы. Я сейчас поеду в штаб фронта и договорюсь там, чтобы они дали телеграмму в Одессу с распоряжением передать эти бронелисты представителю Второго кавалерийского корпуса. Так что Зимину в этот раз не нужно будет тратить свои средства. Только если придется смазывать бюрократические шестеренки, чтобы бронелисты оказались быстрее в Житомире. На это обязательно выделите ему деньги, и не жалейте. Очень важно, чтобы эти листы оказались как можно быстрее в Житомире.

– Так у нас хватает же материала, чтобы бронировать все имеющиеся автомобили. А больше поступления грузовиков не предвидится.

– А мы теперь начнем бронировать и вагоны. Будут у нас собственные бронепоезда, вернее блиндобронепоезда.

И я рассказал Юзефовичу о своей идее создания дзотов на базе железнодорожных платформ. Рассказал начальнику штаба, как предполагаю использовать эти блиндобронепоезда в предстоящий период распутицы. По существу повторил мысли, высказанные командармом-8, Калединым. Этим заработал бонус в представлении Юзефовича о своем командире корпуса, как о генерале, который что-то понимает в стратегии. А еще я озадачил Юзефовича, поручив ему в трехдневный срок определить маршруты, по которым будут курсировать блиндобронепоезда. И даже не это задание его озадачило, а удивило количество маршрутов. Поручено было проработать маршруты из расчета, что блиндобронепоездов будет пять-шесть единиц и каждый оснащен не менее чем двумя пушками и четырьмя пулеметами.

Я действительно думал о создании пяти-шести блиндобронепоездов. Это количество родилось не на пустом месте. Просто знал, какое количество трофейных пушек хранилось на той же площадке, что и автомобили. Там стояло пять 10,4-см полевых гаубиц образца 1899 года и двенадцать скорострельных щитовых пушек 8-см FK M.5. Названия и технические характеристики пушек я узнал из документации, которая хранилась у смотрителя этого склада. Снаряды для этих пушек тоже имелись. Они хранились там же, где и патроны к трофейным пулеметам – на артскладе фронта в десяти верстах от Житомира. Так что я продумал все детали, чтобы начать изготовление блиндобронепоездов. Не знал только, сколько бронелистов привезет Зимин из Одессы, но в любом случае пять блиндобронепоездов я хотел поставить на вооружение фронта. Пускай не все вагоны будут бронированы, но от осколков и пуль спасут и бревна, обитые обычным трехмиллиметровым железным листом. А вагон с такими листами должен был прибыть в Житомир из Харькова. Этот заказ снабженцы корпуса сделали после того, как в депо Житомира и Бердичева не нашли нужного количества котельного железа для бронирования кузовов автомобилей мехгруппы. Ближайшее место, где имелись листы толстого железа, был Харьков. Вот там снабженцы и заказали металлический лист. Если бы не полковник Зимин, мы все еще бы ждали эти железные листы.

Решив с Юзефовичем вопрос о направлении Зимина в Одессу, я обратил внимание на выбравшихся из кузова автомобиля моих спутников. Командир спецгруппы и водитель стояли неподалеку, им я и сказал:

– Прапорщик, прикажите не расходиться, пускай бойцы оправятся и через двадцать минут чтобы были у автомобиля. Поедем в штаб фронта, в Бердичев. Максим, а ты давай заправляй «Форд» и тоже можешь пойти оправиться.

После моих слов около автомобиля никого не осталось. Я тоже вслед за Юзефовичем и офицерами, помогавшими ему во время поездки в Волочиск, направился в здание штаба. Мне, как и другим, после такой длительной поездки следовало привести себя в порядок. Только, естественно, великий князь не направился, как все остальные, в уборную, расположенную во дворе штаба, а пошел в генеральский санузел, находящийся в самом здании. Там был водопровод и, что удивительно для таких городов, как Житомир начала XX века, даже ватерклозет.

Несмотря на то что я был довольно пунктуальным человеком, к «Форду» вышел только минут через тридцать. И дело не в том, что длительное время занимался собой, это далеко не так. Срочно пришлось решать вопросы с формированием мехгруппы. Даже такого покладистого человека, как исполняющего обязанности командира формирующейся мехгруппы, капитана Пригожина возмутило поведение командира Осетинской пешей бригады генерал-майора Довлатова. Он должен был по моему приказу направить в формирующуюся мехгруппу опытных солдат, а прислал, можно сказать, отстой, собранный со всей бригады. Оба указанных командира как раз находились в штабе, вот и пришлось на повышенных тонах объяснить генерал-майору Довлатову, что он не прав. И поручить ему в течение 24 часов исправить свой замысел избавиться от плохих бойцов. И очень естественно в моем распоряжении (как наказание) количество солдат, которые должны прибыть на сборный пункт формирующейся мехгруппы, удвоилось. Очень удачно получилось, что для формирований экипажей блиндобронепоездов не пришлось издавать нового приказа, понижающего боеспособность Осетинской пешей бригады. Ясно, что Довлатов как лев бился бы против этого приказа и считал бы себя обиженным, когда великий князь настоял бы на его исполнении, а после раскрытого подлога все прошло как по маслу. Довлатов чувствовал себя виноватым за свой поступок и обиду, которую нанес великому князю, и теперь наверняка не будет хитрить и пришлет нормальных солдат. Конечно, не самых лучших, но по крайней мере бойцов, которые участвовали в боях и слышали свист пуль. А это какая-никакая гарантия, что солдат даже под огнем противника продолжит выполнять полученные приказы.