Виталий Останин - Два мира по цене одного

Из этого постыдного состояния его вывел голос Пояркова. Будто наяву возникла перед глазами картина из детства: день похорон отца, полный солнечного света и пасмурных людей. Падающие семена карагачей, шелест тополя над свежей могилой. Семилетний Игорь стоит, держась за руку дядьки — единственную надёжную опору в мире, где взрослые предают и уходят навсегда.

“Я тоже умру?”

“Да”.

Князь всегда был с ним честен. Считал, что одарённому мальчику горькая правда сослужит лучшую службу, чем сладкая ложь.

“И попаду к Богу?”

“Я не знаю, Игорёк. Верю, что так”.

“А если нет?”

“Ты этого не узнаешь, вот в чём штука-то”.

“Это страшно!”

“Очень, — не стал спорить Поярков. — А только страшнее умирать, не веруя. Уверенным лишь в одном — когда тьма закроет твои глаза, ничего больше не будет”.

“Это же глупо! — крикнул мальчик. — Глупо! Глупо!”

“Верно, — большая рука князя опустилась на голову племяннику. Прошлась, лаская волосы, от макушки к затылку. — И страшно, и глупо. Но ещё глупее жить в страхе, ожидая приход смерти. Потому что тогда и жизни-то нет”.

Игорь открыл глаза, всматриваясь в абсолютную темноту капсулы.

“Не бойся,” — эхом более чем двадцатилетней давности донёсся до него голос благовещенского владетеля. Дядьки, заменившего ему отца. Человека, который безжалостно лепил из него будущего князя. А потом предал, родив собственного наследника.

“Нет! Не предал! Я его предал, я ведь всегда знал, что так будет, просто не смог принять. Он был со мной честен. Всегда! Говорил не то, что я хотел услышать, а истинное положение дел. Я его предал, да ещё и простить не смог! А сейчас уже поздно… Впрочем… Прости, дядь Коля! Кто же знал, что понимание содеянного придёт ко мне через мир от родного!”

Отогнав мысли о скорой смерти “разговором” с родичем, боярин слегка успокоился. Все умрут — он тоже не проходит по разделу канцелярской ошибки Господа. Вопрос — как? Визжа от ужаса перед темнотой небытия или дерзко улыбаясь костлявой? Давай, мол, старая, подходи!

Достаточно успокоившись для того, чтобы перестать колотиться о крышку высокотехнологического гроба, Игорь попробовал размышлять рационально.

Начнём с очевидного — слишком сложный способ убийства. То, что цивилизация Земли-три развита технологически, вовсе не значит, она должна устраивать такие заморочки только для того, чтобы лишить жизни одного из двенадцати миллиардов. Капсула, двое ученых — чрезмерные хлопоты для смертника, пусть и не слишком обычного. А если не на смерть? Вот тут можно порассуждать! Судя по виду того же Янушевского — лучше уж всё-таки смерть. Но… что? Использование? Чего? Ресурсов тела? Нет, ну не людоеды же они тут, с такими технологиями они могут спокойно синтезировать пищу из воздуха! Тогда зачем?

“Прячь дерево в лесу!”

Это было близко. Да, батарейки. Ложь, прикрывающая правду, не обязательно полностью ложь. Двойник, ставший пророком, любил цитировать кого-то из своих кумиров: “Нет ничего правдивее, чем смесь правды и правдоподобного вымысла”. И это верно, на сто процентов верно! Значит, батарейки? Энергия? Бред! Что тогда?

“Сон! — неожиданно вспомнил он. — Ива видела сны. Сны, которые не способна видеть, поскольку не имеет подсознания. У искусственного разума, сколь бы совершенен не был, есть только сознание. То есть?… Да нет, версия с людоедами и то правдоподобнее!”

Но… Почему, в конце концов, нет! Мозг человека учёные не раз и не два называли компьютером. Мощнейшей в мире вычислительной машиной, до которой компьютерам с их “да/нет”, как до полюса пешком. И если его догадка верна, выходит, что никаких ИскИнов нет? И Ива, равно как и Капучино…

“Люди. Каким-то образом подключённые к машинам люди. Но управляющие не дроидами, а всем виртуальным миром!”

Вот почему Цекова совсем не встревожилась, узнав о цели Призрака! Нет никакого секрета производства мыслящих кристаллов! Нет никаких кристаллов вообще! Даже узнай Капучино правду, он не сможет наплодить себе подобных и захватить мир. Лишь откроет тайну своего появления на свет. А если решит её сделать доступной для всех, даже это ничего не изменит. Ещё одна байка из бесконечного фонда сетевого фольклора.

“Чертовски умно!”

Игорь не настолько хорошо понимал принципы функционирования компьютеров, чтобы быть на сто процентов уверенным в верности своей догадки. Но она была правдоподобна — не отнять. Люди Земли-три вполне могли служить ИскИнами, веря в то, что они ИскИны. Управляя социумом и играми на ветвях Древа миров.

Только вот — что это меняло для него? Если он прав, то совсем скоро — вот что значит стирание! — его мозг будет очищен от воспоминаний, а сам он будет подключён к сети из великого множества людей, которые и создают виртуальность. Забудет себя станет частью системы. Он будет считать себя кристаллом, разве что иногда, подобно Иве, будет видеть во сне отголоски воспоминаний, но и их принимать за ошибку. Которую нужно скрывать от создателей.

“Но это также значит, что Призраки — люди. А это, в свою очередь, доказывает, что способ оцифровки Капучино подходит и для меня. Выходит… — по телу боярина пробежала крупная дрожь. Он понял, но боялся спугнуть неосторожным выводом зарождающуюся надежду. — Выходит, что у меня ещё есть шанс!”

Что-то холодное коснулось его висков и затылка. Тонкие, словно паучьи лапки, щупы почти безболезненно пронзили кожу головы, погружаясь всё глубже и глубже. Когда они тронули кость черепа, Игорь понял, что времени у него почти не осталось. Совсем скоро с ним будет покончено.

Разум мужчины заработал ещё быстрее.

“Капучино! Он знает секрет. Как он там сказал: финал моих изысканий оказался неожиданно простым. Ты бы удивился, если бы я тебе рассказал. Да! Именно так! Что-то простое! Лежащее на поверхности! Очевидное! Что? Господи, что это может быть!”

В голове что-то щёлкнуло, и мужчина осознал, что забыл вопрос, на который ищет ответ. Осталось только желание жить.

“Сбежать! Я должен сбежать! Я ведь уже сбегал. Да, я сбегал! Откуда? Куда? Я не помню. Нет! Помню! Из дома! Я сбежал из дома!”

В следующий миг, он понял, что не помнит о себе почти ничего. Воспоминания, сама его суть, делавшая его личностью, словно бы растворялись, опускаясь в чан с кислотой. Игорь Антошин — это он. Прозвище — Князь. Маг, изгнанник и предатель. Но всё это — без подробностей. Почему — Князь? Изгнанник — откуда? Кого он предал? И что значит сбежать?

“В другой мир! — вспомнил он в последний момент. — В своего двойника!”

Внутренний двор чёрного замка был полон людей. Ярко светило солнце, нагревая металлические вставки на его одежде — просторной мантии тёмно-зелёного цвета. Игорь смотрел по сторонам, не вполне понимая, что он тут делает, и почему коротышка с густой бородой и надписью над головой, сообщающей, что зовут его Мариус, спешит к нему с радостной улыбкой.