Данияр Гафаров - Да придёт рассвет [СИ]

Да, вот ещё что, я дам вам номер телефона моего адвоката, не хмурься, это нормальный адвокат, честный. К моим делишкам, он не имел никакого отношения, я его использовал только в легальных делах. Настоящий мастер. Так вот, он поможет вам с недвижимостью. Скажете ему при встрече, что хотите приобрести недвижимость на Урале, у кургана посвящённых, он поможет вам. Мы обговаривали этот момент с ним. А если сказать, у кургана мёртвых, то он должен привлечь органы для поимки преступников, которые и произнесли этот пароль. Может это и паранойя была с моей стороны, но в последнее время что-то стало давить в груди. Подстраховался. И как оказалось, не зря.

Я смотрел на него в режиме сканера, и видел, что он говорит чистую правду. Это что же должно было с ним случиться, что бы он добровольно выдал всё, что нажил, пусть и нечестным путём, а чаще даже преступным? Или прозрел, потеряв зрение на 50 процентов? Смешно, если бы не было так грустно. Жалею ли я, что поступил с ним так? Нет, не жалею. Если бы не переломал его, он бы так и подох, сволочью. Хоть что-то человеческое в нём выискалось. Но всё же, кое в чём я хотел убедиться.

— А почему ты рассказал мне это? Почему не подставил под ментов? У тебя бы был отличный шанс отомстить.

— А за что мстить? То, что ты сделал со мной, это капля того, что я делал с другими людьми. Не злюсь я на тебя, и обиды не держу. И как бы это не звучало смешно, даже хочу сказать спасибо, за то, что вытащил меня с той беспросветной ямы, в которую сам и угодил. Пусть слишком поздно, но хоть эти мгновения я ощущаю себя нормальным человеком. Давить перестало в груди. Сейчас у меня там разгорается огонь счастья. Никому я не говорил такого, о чём мы с тобой говорили. Прими это как покаяние. Вот сколько в церковь ходил, а очищения не чувствовал, а сейчас легко на душе стало, будто плиту десятитонную с груди сняли. Пришёл в этот мир ни с чем, и уйти хочу так же. Вы этому лучшее применение найдёте. Жаль только раньше мы не пересеклись с вами, может и не дошло бы до такого? А?

— Может быть, и не дошло бы. Может быть, мы и не занимались бы тобой, сам бы перевоспитался, если бы не успел испачкать руки в крови. Да что уж говорить. Если бы у бабушки был член, то она была бы дедушкой.

— Да понимаю я, а всё равно жаль. Дело вы делаете хорошее. Мне тоже вся эта шушера заграничная омерзительна, не задумывался даже над тем, что делал. Сначала боялся ответственности за иностранца, хотя с ним ничего и не случилось, как я узнал позже, специально меня раскрутили, суки, а потом втянулся. Ладно, что сделано, то сделано. Не воротишь уже. Так что там, по поводу моего последнего желания?

— Всё в силе, говори.

— Хочу выпить, спиртяги чистой, грамм двести. В армии мы часто его употребляли, так получилось, что именно его мы и могли только достать. Состояние блаженства запомнилось, а сейчас хочется именно этого, и покурить чего ни будь покрепче. Если найдёте наш «Беломор», будет просто классно. Это всё.

— Не вопрос. — я подошёл к переговорнику, и связавшись с дежурным попросил принести спирта 200 грамм, закуску и пачку «Беломора», я знал, что у нас есть ребята, которые курили именно «Беломор», а спирт есть у Никитича.

Пока ждали Никитича, Погост продиктовал мне пароль к флешке с электронной подписью, телефон и адрес адвоката. Минут через пятнадцать в камеру зашёл Резус, сегодня он был дежурным по базе, и сам же и решил нас навестить, не послал помощника, оставил того за мониторами. Резус — это старлей, в группе почти с начала работы. Ростом под метр девяносто, с телосложением не сказать что мощным, но и не слабым. Сухой Рембо в общем. Очень силён, но по виду не скажешь. Славянин, светловолос, без примечательных подробностей. В руках он держал корзинку с заказанным.

Странно, что я вижу его тут. Он ведь был из тех, кто решил уйти из группы. Значит события, которые случились недавно, изменили его желания. Я поздоровался с ним, он был искренне рад меня видеть, а вот на Погоста он посмотрел очень неприязненно. Если бы я разрешил ему сейчас грохнуть Погоста, он бы сделал это — не задумываясь, и растягивая удовольствие. Все знали, что Погост ждёт только меня, и поэтому даже бы не рассматривали правомерность этого разрешения.

Перекинувшись с ним парой слов, я договорился посидеть с ним чуть позже, и вернулся к Погосту, прикрыв дверь.

— Ну-с, чем там нас угостили? — я откинул платок с корзинки, и приятно удивился, увидев вместе с литровой фляжкой спирта, шмат свежего, розового сала с прожилками мяса, и с очень аппетитным запахом, который сразу же разнёсся по камере. Там же лежал свежий чёрный хлеб и порезанная луковица. Знаю я откуда это богатство, так засаливать сало только Никитич умеет.

— Пахнет обалденно. — прокомментировал Погост — Составишь мне компанию? Если нет, не страшно, всё же не бухать собрались.

— Почему же не выпить? — я разлил спирта в две железные кружки, хоть о количестве кружек я Резусу не говорил, и протянув одну Погосту, спросил — Ну, за что выпить то хочешь?

— А давай, за ваши успехи. — на миг задумавшись предложил он — Вы нормальные ребята, хоть и поломали меня, но работу делаете правильную.

— А давай.

Мы выпили по полной кружке спирта, пищевод взорвался от температуры. Выдохнув, и принялся тут же занюхивать хлебом. Хорошо пошла, качественно. Погосту брать левой рукой закуску было не сподручно, тем более средний палец поломан, поэтому я взял кусок сала с хлебом и передал ему, он сразу всё это дело закинул в свою хлеборезку, а была она у него не маленькая, и лицо его озарилось блаженной улыбкой, впервые с момента нашего знакомства.

Я последовал его примеру, и тоже хорошенько закусил. Ум-м, это просто божественно, особенно, если учесть, что я голоден. Приготовив ещё один бутерброд с салом, я передал его Погосту. Он благодарно махнул головой, и уже не торопясь стал смаковать угощение.

— Ничего божественней не ел. — сказал Погост — Может ты и не поверишь, но это на самом деле так. Раньше я тоже ел сало, и сало не плохое, но такого вкуса я не ощущал. Да я вообще перестал ощущать вкус еды, а сейчас я чувствую вкус даже хлеба.

Доев бутерброд в прикуску с луком, он попросил меня прикурить папиросу, и откинулся спиной на стенку. Блаженно затянувшись и помедитировав в тишине, он попросил налить ещё по одной, что я и сделал. Второй тост выпили молча, и я, понаблюдав за тем, как он блаженно щуриться, решил посмотреть на него в состоянии ра-хат, и чуть не выронил закуску с рук. А удивиться было чему.

Когда я входил в камеру, я автоматически просмотрел его свечение в ра-хат, и ничему не удивился. Что хотел увидеть, то и увидел, абсолютно тёмная аура, такое свечение я наблюдал у бандюков в Волгограде, когда мы проводили массовую зачистку. Там не было светлых цветов, всё поглотила чернота, а это как минимум ничего полезного для окружающих людей, всё только для себя, а как максимум — убийства, воровство, прелюбодеяние и все остальные человеческие грехи. У Погоста я наблюдал точно такое же свечение, но посмотрев на него сейчас, я впал в прострацию. Его свечение полностью избавилось от черноты, и показывало, что это обычный добропорядочный человек. И в районе головы даже были проблески золотистого свечения. Но так не может быть. От этого так просто не избавляются. Это как клеймо. Что бы ты не делал, как бы не заглаживал свои проступки, хоть местами, но темнота останется, у Погоста же я не увидел даже намёка на это, будто новорожденного видел. Как такое возможно? Даже у наших парней местами есть тёмные участки, мы ведь не святые. И что мне со всем этим делать теперь?