Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1

Глава 16

К деревне подъезжали сразу после полудня. Вначале навстречу вылетели собаки. Приученные к тишине, они почти не лаяли, только глухо рычали, но завидев Брано, сразу завиляли хвостами. И тут же, возле начавшихся строиться ворот, стала собираться любопытствующая толпа. Затем из этой толпы вылетел небольшой такой вихрь по имени Оли, как ласково называл дочь Карно, и с разбегу запрыгнула на спешившего Ольта. Дети есть дети, в каком бы из миров они не проживали. Первым ее вопросом был: «А что ты мне из города привез?» В ответ ей с улыбкой были преподнесены простенькие бусы из серебряных монеток, у которых края с четырех сторон были загнуты и держали собой разноцветные камушки. Это нехитрое украшение Ольт заприметил в ювелирной лавке еще в первую свою поездку, но не смог тогда купить, не хотелось светить своим золотом. Попросить взрослых не догадался, да и не каждого об этом попросишь, ведь любой мог заинтересоваться, а откуда у лесного мальчишки такие деньги? И хорошо бы если это произошло со знакомыми крестьянами – можно было прикрыться широкой спиной Карно, но могли в его карман засунуть свой нос и посторонние люди, от ювелира до стражников. А этого не хотелось категорически, подозрительно это, мягко говоря. Пришлось этим заняться во вторую поездку, слава Единому - у них появился такой знакомый как Бенкас, правда пришлось еще полчаса его уговаривать. Тот не понимал, зачем выкидывать такие бешеные деньги за какие-то камушки, пусть и довольно красивые. Ну ненужной роскошью были эти бусы для крестьян и охотников, для которых необработанные самоцветы не представляли никакой практической ценности. В похлебку их не положишь, с хлебом не съешь и даже одежду не украсишь. Сверкнешь где-нибудь, сидя в засаде, и вся маскировка насмарку, или кто из благородных увидит и тогда хорошо, если просто отберет, а то может и голову снести. Ибо не по чину. Ненужный и опасный блеск. Стоят дорого, а практическая ценность – никакая.

Ольт был не силен в знании драгоценных камней, но не узнать сапфиры, изумруды и рубины – это, даже для такого профана как он, было бы слишком. В свое время немало бижутерии прошло через его руки, поэтому отличить настоящее от дешевой имитации, на это его познаний хватало. Правда ювелирное дело было здесь в зачаточном состоянии. Все, на что были способны местные ювелиры, это придать камням более-менее правильную форму и отполировать их. Насколько Ольт помнил из земной ювелирки такие камни назывались «кабошонами», хотя сам воочию так их и не увидел. Устарела такая обработка камней, не ценилась. Но здесь и сейчас это было последним писком и даже в таком виде камушки выглядели очень даже ничего. Что такое огранка, здесь даже не слышали, но Ольт-то знал, как должны заиграть камни после правильной обработки. Сам он не был в этом большим специалистом, но хотя бы знал, что такое спектр, как и почему преломляется луч света на гранях и почему собственно возникает та неповторимая игра разноцветных переливов, которая и делает таким дорогими драгоценные камни. Осталось найти нужного человека и соблазнить его новым невиданным ремеслом. Но пока заниматься этим было рановато и ни к месту. Но он пообещал Оленте, что, когда ей исполниться пятнадцать лет, то он сделает из этих разноцветных камушков невиданное доселе украшение, которое не стыдно будет одеть и королеве. Навряд ли она поняла до конца, что ее ожидает, но она радовалась самому факту, что о ней помнят и хотят сделать ей что-то приятное. Подари ей Ольт бусы из обыкновенной гальки, это было бы одинаково приятно бывшей сироте.

Затем, уже с оседлавшей его Оли, Ольт подошел к нетерпеливо ожидавшей его матери. Будь ее воля, то она наверно так же, как и Олента, набросилась бы на сына, но положение обязывает и Истрил стояла на месте со спокойствием и величавостью королевы. И откуда такое в простой крестьянке? Наверно правы те, кто утверждает, что величие духа должно быть в душе и при этом не важно, где родился человек, под сводами дворца или под дырявой крышей убогой хижины. Ольт подошел к матери, и они обнялись. Ей он тоже купил подарок, но она только мельком глянула на кожаный мешочек с необработанными изумрудами, которые обошлись Ольту в десять золотых и еще полчаса уговоров Бенкаса. Что ей какие-то камни, когда ее сын вернулся из поездки. Из поездки, которой она противилась всем сердцем, но отпустила, потому что понимала, что иначе из мальчика не вырастить мужчину. А сама каждый день выходила за околицу, не находя себе места.

- Ну как съездили, Ольти? Все ли сделал, что хотел?

- Конечно, мама. Все просто отлично. Сделали даже больше, чем хотели. Ну, а как вы тут без меня?

- О, у нас тоже все хорошо. Приступили к строительству нашего дома.

- Хорошая новость. Ты извини, я переговорю с Карно, а то видишь, у нас новые люди.

- Конечно, сынок. – и, хотя уже прошло достаточно много времени с тех пор, как они нашли друг друга, было видно с каким вкусом и удовольствием она произносила это слово. - Иди доложись, а потом пойдем домой, обед еще не остыл. Как знала, что вы сегодня приедете.

Никто и не догадывался, что такой обед она готовила каждый день, а потом к вечеру, не дождавшись главного едока, для которого все и готовилось, относила к Карно на ужин. Ольт подошел к толпе, во главе которых стоял староста. Тот терпеливо ждал, когда Ольт скажет пару слов матери и не мешал.

- Приветствую тебя, староста. Вот мы и приехали. Принимай новых жителей Карновки. Я купил их на рынке, у графского управляющего. Самое главное – среди них есть кузнец. Я дал им свободу, но должок, сам понимаешь, на них висит. Остальное не при всех. Ты же зайдешь к нам? – на людях Ольт старался соблюсти хоть какие-то приличия. Хотя получалось у него откровенно плохо.

- И тебе привет, Ольт. Ты пока иди до дому, а то Истрил меня чуть не съела, пока тебя не было. Успокой мать. Я пока разберусь с поселенцами и зайду к вам.

Карно был в своем репертуаре. Ни одного лишнего слова, все по делу. Сказал и развернулся к приезжим. Те сгрудились вокруг телеги, настороженно поглядывая на встречающих.

- Мир вам, люди. С приездом вас в нашу деревню. Сейчас пройдем к моему дому. Там поговорим и определимся, кто на что годен. А пока… Вьюн, телегу к моей избушке, а ты Брано быстренько поздоровайся с семьей и сразу ко мне. Надо вопрос с людьми сразу решать. Потом вместе зайдем Истрил.

Брано тут же исчез в толпе встречающих. У него были жена и двое детей, дочка и сынок, совсем еще малолетка, которые с нетерпением ждали, когда он освободится. Мальчишки тоже уже ускакали по своим родным. Вьюн присвистнул и дернул за вожжи, направляя повозку к дому Карно. За ней тронулась и толпа приезжих. Они были растеряны и немного испуганы такой встречей. Годы оккупации не могли сказаться на людях, и они отвыкли от простого человеческого общения и тем более обычно никто не выходил на встречу такой толпой. Всем было известно, как северяне относятся к большим скоплениям людей. Поэтому обычно к приезжим относились с опаской, неизвестно, кто приехал и чем это обойдется для встречающих. Пусть их встречают те, кому это нужно. Все привычно боялись чего-то нового и неизвестного. А тут вдруг такая толпа, и не боятся ведь ничего. Может у них тут барон добрый, но все равно что-то слишком свободно ведут себя жители этой странной деревни. Так плотной молчаливой кампанией, приезжие, окруженные резко контрастировавшей с ними весело галдящей толпой местных, и прибыли к подворью Карно. Тот прошел сквозь расступившихся людей и зашел в дом. Вышел минут через десять уже с мечом на поясе, чем привел приезжих в еще большее смущение. Простой эданец, пусть даже и староста, и с оружием – дело необыкновенное. Или он – барон?