Computers - Как один день - 3. Брат и сестра

Гута прижималась ко мне изо всех сил, касаясь голой спиной моей груди, и вдруг она замерла, задрожала, тягучая судорога прошла по ее телу, и на несколько секунд она обмякла в моих объятиях, но тотчас же пришла в себя, повернулась и обхватила меня обеими руками, а наши губы опять встретились.

- Милый, любимый! Как хорошо! – шептала она, и терлась своей грудью о мою. – Я хочу, чтобы ты тоже испытал это! Иди сюда!

Она опустилась прямо на деревянный пол и потянула меня за собой, раздвигая бедра… Кстати, волосы у нее там были тоже рыжие, только потемнее.

- Гута, милая, - зашептал я ей на ухо, чувствуя, что краснею. – Ты у меня первая, у меня совсем нет опыта, я даже не знаю, как это делается! Только теоретически…

Она тихонько рассмеялась и прижала меня к себе.

- Я тоже пока не знаю. Но ничего, любимый, вдвоем мы сможем! У нас получится!

И у нас действительно получилось. В какой-то момент я почувствовал, что причиняю ей боль, и остановился, но она прижалась ко мне и горячо зашептала:

- Нет, нет, не останавливайся, любимый, продолжай, смелее! Это так чудесно…

К тому времени, когда я, наконец, дошел до экстаза, она успела испытать наслаждение не меньше пяти или шести раз – я сбился со счета. Потом мы лежали рядом на голом полу, тяжело дыша, и лаская друг друга. Потом это повторилось еще трижды, мы меняли позы и позиции, как будто хотели испробовать все сразу за один вечер – мы словно обезумели.

Наконец, встав с пола, мы улеглись вдвоем на узкую кровать Гуты, и, прижавшись друг к другу, обнимались и целовались.

- Милый, тебе понравилось?

- Нет слов… А тебе?

- И ты еще спрашиваешь?! Ты же сам все чувствовал! Я получила гораздо большее удовольствие, чем ты!

- Любимая, это было сказочно! – мы немного помолчали, лаская друг друга. – Но что же нам теперь делать? Что с нами будет дальше?

- Милый, я ничего от тебя не требую, совсем ничего! Я понимаю, что ты должен заботиться о поселке, у тебя столько важных дел. От этого зависит благополучие всех. Я только прошу тебя, чтобы мы встречались, как сегодня, хотя бы иногда!

- Обязательно, любимая, разве мы теперь сможем обходиться друг без друга? Я хочу спросить… Я читал твое сочинение… Это именно то, о чем ты мечтала?

- Любимый, о таком я не смела даже мечтать, это гораздо лучше, чем я себе представляла! Я хочу тебе признаться… Раньше я сама себя ласкала… Доводила до оргазма, ведь иногда невозможно вытерпеть… И при этом воображала всякое… Но это – лишь бледная тень того, что у нас с тобой сейчас было!

- Милая, я тоже пережил сейчас с тобой такое, о чем не имел представления! – мы опять замолчали, но наши руки и губы говорили за нас. Наконец, между поцелуями и объятиями, Гута сказала:

- Сереженька, милый, уже поздно, тебе, наверное, надо идти. Иначе могут тебя хватиться, и о нашей тайне узнают!

- Я хотел бы навсегда остаться с тобой, любимая!

- Я тоже, но понимаю, что это пока невозможно.

- Давай хотя бы еще раз, сейчас?..

- Давай! – обрадовалась Гута.

На этот раз мы все же расстелили на полу одеяло из оленьей шкуры, и сделали это еще раз… А потом еще раз… А потом я все же оделся, попрощался с Гутой, горячо ее поцеловав, причем не только в губы (она не стала одеваться – провожала меня голышом), и через силу заставил себя уйти…

* * *

Направляясь домой, я был, как пьяный – я вспоминал наш вечер, и сам не верил, что это было… Я весь был еще там, в комнатке Гуты, и в мыслях продолжал ласкать ее. Наконец, подойдя к дверям нашего дома, я обнаружил, что улыбаюсь самым идиотским образом, поэтому сделал устало – нейтральное выражение лица перед тем, как потянул ручку двери.

Раздевшись в прихожей, я пошел в душ – холодная вода нагревалась за день в «тепловых ящиках» на крыше и до утра сохраняла тепло. Надев шорты, я вошел в комнату, где жили мы с сестрой. Маша, в короткой безрукавке из тонкого холста, сидела за столом и проверяла контрольные по математике – она предпочитала делать это дома, в то время как я – в школе. Повернув голову, она взглянула на меня.

- Запустили генератор? А где ты потом был так долго?

- Ну, дел всегда хватает…

Кивнув, Маша снова склонилась над тетрадками. Одним из замечательных качеств моей сестры было то, что она никогда не лезла в подробности моей жизни с назойливыми расспросами, но всегда готова была выслушать то, что я рассказывал сам и дать совет. Впрочем, я относился к ней точно так же. Мы спали в одной комнатке, на соседних койках, и совсем не стеснялись друг друга, просто у нас в семье было так заведено. Отец и мать в свое время пришли к выводу, что создание искусственных интимных тайн только способствует стремлению детей узнать все «запретное», а вот если тайн нет, то это становится не так интересно. К тому же образование, которое мы с сестрой получили в другом мире, включало, кроме всего прочего, также медицину – нас готовили на учителей и целителей. Если человек знает все о зачатии, родах, о том, как их принимать, что делать при этом в сложных ситуациях, как оперировать… Если он видит все внутри человеческого организма – какие тут могут быть тайны? Хотя я буквально только что на собственном опыте убедился, что могут. Специально сексологии нас не обучали…

Мы с сестрой, как ни странно, никогда не воспринимали друг друга существами противоположного пола. Сестра – это сестра, а брат – это брат, а вовсе не мужчина и женщина. Мы так привыкли с детства к виду обнаженных тел друг друга, что они нас не возбуждали, хотя теперь я думал об этом уже с некоторым удивлением. Интересно, у Маши уже есть какой-то сексуальный опыт? Спросить ее, что ли, прямо? Мне никогда и в голову не приходило наблюдать за ней с этой точки зрения… Ей, кажется, тоже. Или нет? Мы в Ку-Пио-Су в восемнадцать лет считались совершенно взрослыми и самостоятельными людьми, но загруженность делами поселка не позволяла нам с сестрой уделять внимание личной жизни. Как хорошо всем остальным жителям!

Пока я сидел на койке и размышлял обо всем этом, сестра заканчивала проверку тетрадей. В школе она вела математику, химию, биологию, а я – физику, механику, русский язык и литературу, хотя мы могли в любой момент подменить друг друга по любому предмету. Ходжа, певец и сказитель, и его жена Ханна вели музыку. Когда с нами были еще Олег и Нина, Олег вел рисование и черчение, а Нина – ветеринарию и животноводство. Теперь эти дисциплины нам пришлось поделить с сестрой – мне черчение, а ей – животноводство.

Были в школе и чисто практические предметы и занятия – старый Карась вел ручной труд, куда входили обработка дерева, камня и металла, а мой дед Суэго – то, что мы называли «природоведение». Сюда относились охота, рыбная ловля и все, что с ними связано, в том числе и владение оружием. То, что всему этому стали обучать в школе, организованно, было большим шагом вперед. Раньше, например, охоте и обращению с оружием учили отцы – детей, старшие братья – младших, что неизбежно приводило к большим потерям времени и сил, да и не все мужчины были хорошими охотниками и умели учить. Бабушка Гунда обучала девочек ведению домашнего хозяйства, включая обработку шкур, изготовление тканей и одежды. Кроме всего этого, я еще вел группу боевых искусств, которую посещали все желающие – и мужчины, и женщины. Конечно, и многие другие жители поселка привлекались к преподаванию, и никто никогда не отказывался – старшина Аза строго следил за этим. Например, лучший кузнец поселка Керк преподавал работу с железом и обучал желающих у себя в кузнице. Даже моя сестра Маша увлеклась кузнечным ремеслом, много занималась у Керка, и недавно сама выковала булатный клинок, который подарила мне.