Александр Михайловский - Коренной перелом [litres]

5 июля 1942 года, поздний вечер. Восточная Пруссия. Объект «Вольфшанце». Ставка фюрера на Восточном фронте

Последнее сообщение фельдмаршала Листа прозвучало уже не как просьба о помощи, а как похоронный набат. Мелкое вклинение противника на северном фасе при ближайшем рассмотрении оказалось чистым прорывом шириной не менее ста километров. И если на правом фланге этого прорыва немецким частям, с арьергардными боями отходившими к Курску, еще удавалось оказывать русским ожесточенное сопротивление и замедлить их продвижение, то левый фланг оказался полностью открыт, и большевистский мехкорпус полного состава беспрепятственно продвигался к своей цели в походном порядке, проходя ежечасно не менее пятнадцати километров. По расчетам непонятно чему улыбавшихся штабных аналитиков, если не принять экстренных мер, то такими темпами через двое суток русские танки ворвутся в Полтаву, и тогда просто «ужас» сменится на «ужас, ужас, ужас».

Надо сказать, что, получив это известие, Гитлер немедленно впал в бешенство и минут десять бился в истерике. И к тому были все основания. Три года назад в Польше, два года назад во Франции и год назад в большевистской России именно немецкие танки входили в прорывы и уходили в отрыв, круша незащищенные тылы, перерезая коммуникации, уничтожая штабы и разрушая управление вражескими войсками. Немецкой пехоте оставалось только добить и пленить огромные неуправляемые массы вооруженных людей, еще недавно бывших армиями, корпусами, дивизиями и полками. Выбраться из такой мясорубки, как правило, удавалось лишь отдельным частям с инициативными командирами, которые в силу своей малочисленности уже не представляли реальной угрозы наступающему вермахту.

Теперь же все происходило наоборот. То ли русские научились так лихо воевать, то ли, как говорили фюреру в «Аненербе», полгода назад произошло грандиозное вмешательство потусторонних сил. В результате этого вмешательства впал в кататонию один из медиумов отделения исследований оккультных наук, дежуривший вечером 4 января в штаб-квартире общества, расположенной в особняке по адресу: Берлин, район Далем, Пюклерштрассе 16. Медиум пострадал в тот самый момент, когда в Крыму начались кошмарные события, которые привели сперва к гибели 11-й армии Манштейна, а затем и к зимнему краху группы армий «Юг». Сам Гитлер, пусть и не до конца, был склонен верить этим донесениям, потому что с той январской ночи все, что бы он ни задумал, шло совершенно не так, как планировалось.

То же самое произошло и на этот раз. Он обобрал все войска на севере и в центре советско-германского фронта и дал этим мерзавцам фон Боку, фон Вейхсу и Паулюсу все, что было необходимо для успешного проведения летней кампании. Почти полторы тысячи новейших средних и двести легких танков для разведки, а также девятьсот колесных и полугусеничных бронетранспортеров. На направлениях главных ударов были сосредоточены четырнадцать тысяч орудий и минометов. Он собрал разноплеменную армию в миллион шестьсот тысяч штыков, из которых девятьсот тысяч были чистокровными германцами. И вся эта мощь в бессильной ярости целую неделю кидалась на неприступные русские укрепления, после чего немецкая армия оказалась на грани разгрома и полного уничтожения. При этом фон Бок умудрился избежать ответственности, погибнув под русскими бомбами, а отзыв с фронта фон Вейхса и Паулюса сейчас явно нежелателен, потому что дезорганизация, неизбежная при передаче командования, непременно приведет к развалу фронта и беспорядочному отступлению войск.

«Возможно, что эти два генерала и невиновны, – успокаивал себя Гитлер. – Они всего лишь выполняли директивы Верховного командования и приказы этого негодяя фон Бока, продавшегося большевикам». Да, сегодня можно с уверенностью сказать, что Сталин и его люди во всех подробностях были заранее осведомлены как о существовании плана «Блау», так и о его целях и задачах. За неделю или даже за месяц не построить укрепрайоны такой мощности и плотности, чтобы в них могла увязнуть мощнейшая ударная группировка вермахта. Если верить их же собственным донесениям, то каждая последующая линия русской обороны оказывалась мощнее и насыщенней вооружением предыдущей. А все пространство между оборонительными рубежами было покрыто малозаметными проволочными заграждениями и густо заминировано.

Гитлер, сам проведший на передовой всю Великую войну, прекрасно знал – что такое глубоко эшелонированные оборонительные позиции и какой кровью их приходится преодолевать. Изер, Ипр, Нав Шапель, Ла Бассе, Аррас, Сомма, снова Аррас, Суассон, Реймс, наступление на Марне. Единственно, где Гитлер не был, так это под Верденом. Тяжелое ранение, отравление газами, Железные кресты 2-й и 1-й степеней, черный нагрудный знак за ранение, почетный крест за участие в войне 1914–18 годов и репутация безупречного и храброго солдата.

Да, Адольф Гитлер не был трусом, но сейчас ему делалось не по себе, потому что он не понимал, что происходит на фронте, и почему все его планы раз за разом заканчиваются полным провалом. По крайней мере, так происходит на Восточном фронте. На Западе же с той самой роковой зимней ночи, напротив, дела идут даже лучше, чем хотелось бы. Умер Черчилль, в Британии произошел переворот и к власти пришли прогермански настроенные политики, которые мало того, что прекратили бессмысленную войну между двумя родственными арийскими народами, так еще и заключили с ним, Гитлером, военный союз.

И вот в этот момент максимального успеха и благолепия крупнейшая наступательная операция на Востоке вместо обещанного грандиозного успеха и пленения дезорганизованных орд русских варваров, оканчивается грандиозной катастрофой. Под угрозой полного окружения и разгрома оказывается его более чем миллионная армия. И с кого спросить за такое страшное поражение? С покойных Гальдера, Йодля и фон Бока и их офицеров, одновременно с ними погибших под русскими бомбами? С еще живого Кейтеля, который сейчас перепуган до смерти и уже подумывает о самоубийстве? Или с фон Вейхса и Паулюса, не сумевших выполнить поставленные перед ними задачи? Германская армия слишком привыкла к победам, и поражения угнетающе действуют на германских солдат и офицеров.

Надо ожидать, что в войсках поползут новые слухи про ужасного Вестника Смерти и его вышедших из ада солдат с горящими огнем глазами, которым не страшны ни пули, ни осколки. Вызвать к себе Генриха и приказать любой ценой пресечь на корню эти разговоры, потому что те, кто их ведет, могут просто бежать с поля боя, узнав, что против них действует тот самый кошмарный корпус генерала Бережного.

Несмотря на свои предчувствия, Гитлер хотел верить, что СССР не получил никакой помощи из мистического или божественного источника. А Бережной, давно объявленный его личным врагом, не дух, не демон, а самый обыкновенный человек, пусть необычайно талантливый и умный. Его можно убить пулей, бомбой или осколком снаряда. А главное, его сможет победить другой генерал, еще более умелый и талантливый, чем это большевистское чудовище. Единственным германским полководцем, способным на такой подвиг, Гитлер считал генерала Роммеля, уже успевшего прославиться в войне против англичан. Не менее дерзкий и не менее быстрый, обладающий острым арийским умом «Лис пустыни» был способен поставить красивую точку в карьере зарвавшегося сталинского любимчика. Тем более что его 1-я танковая армия, единственный нетронутый резерв группы армий «Юг», находилась в полной боевой готовности неподалеку от места грядущих событий.