Харольд Ковингтон - Очищение

В тот же вечер оперативная группа завершила передислокацию на новые квартиры, передвигаясь на разных машинах и с разными промежутками времени. На следующий день добровольцы возобновили наступательные операции, похоронив всякие надежды Голливуда, что «Бойня в вечер Оскара» была разовым событием, и убийцы скрылись обратно в туманах Северо-Запада.

Австралийский актёр Хью Льюис, который снялся в позорном гомосексуальном вестерне с ковбоями, занимающимися содомией в девственной прерии, был застрелен в очереди у кассы модного рынка экологически чистых фруктов и продуктов в Брентвуде. Чарли Рандалл вызвался пойти на это задание и сам выполнил его. Он назвал свой поступок «Спасением национальной чести Австралии».

В тот же вечер главный финансовый директор студии «Парамаунт Пикчерз» Дэвид Рапапорт был убит единственным выстрелом снайпера, когда резвился в плавательном бассейне своего особняка в Лорел-Каньон с двумя голыми восходящими звёздочками, одна из которых, крича, пыталась убежать и была срезана второй пулей во внутреннем дворике-патио. У второй девушки хватило ума задержать дыхание и нырнуть в воду в глубоком конце бассейна, вынырнув подышать в углу. Там Локхарту было трудно её подстрелить, потому что между его положением для стрельбы на холме за домом находился трамплин для прыжков. Он позволил девушке уйти и сам сделал ноги.

Бойня в вечер Оскара ошеломила и парализовала киносообщество, но кричащие заголовки и бессвязные захлёбывающиеся сообщения теленовостей на утро, последовавшие за днём этих последних убийств, возвестили начало настоящей паники.

Кинозвёзды и актёры второго плана, рэперы и звёзды рока, телевизионные деятели и дикторы, хозяева студий, режиссёры и продюсеры, сценаристы, управленцы и адвокаты, а также киномелюзга всякого рода, побежали из города. Некоторые знаменитости сочиняли замысловатые истории о выезде на киносъёмки «на природу» или о важных делах в других местах и кормили этими фальшивками СМИ через своих журналистов, но большинство из них просто удирали. Целые толпы бежали на вертолётах и частных реактивных самолётах, в лимузинах, в такси аэропортов, в туристических автобусах и в целых табунах частных машин. Они бежали в Нью-Йорк, на Флориду, к шикарным барам на Гавайях и Карибских островах, а также за границу.

— Я не могу поверить, — сообщал Брюер. — Голливуд всего за неделю стал городом-призраком! Большинство главных подопечных-из нашего из расстрельного списка теперь разбежались и рассеялись как исчадия ада. Ребята, вам скоро не хватит мишеней.

— Нет, они вернутся, — пожал плечами Хилл. — Большие жиды лишь отчасти и недолго могут на расстоянии управлять своей «фабрикой грёз», по телефону, электронной почте и видеосвязи. Ведь здесь сосредоточены почти все их производства и установки, студии звукозаписи и техперсонал, их деньги и инфраструктура. Не говоря уж о домах и образе жизни Больших жидов, всей той роскоши, в которой они выросли и к которой привыкли. Они будут вынуждены тайком пробираться назад, по крайней мере время от времени, чтобы «проверять лавку». И тут-то мы их подкараулим.

Так оно и оказалось. Добрармия была легкой и мобильной, а еврейский режим в Голливуде, насчитывающий уже сто с четвертью лет — неуклюжим. При ненасытном спросе американской публики на развлечения и одинаковой жадности киноиндустрии на мегаприбыли, «машина грёз» должна была продолжать действовать и производить в большом количестве сентиментальный вздор и непотребства. Это подразумевало, что перепуганных актёров, режиссёров и съёмочный персонал в любом случае нужно было заманить на работу.

Кинофильмы на много миллионов долларов нельзя было просто так бросить в середине съёмок. Телевизионные сериалы не могли до бесконечности держаться на повторных показах прошлогодних серий: нужно было снимать и выпускать в эфир новые серии. Эстрадные концерты, реалити-шоу, телевикторины, которых экранизировались с живыми зрителями в студиях, необходимо было продолжать записывать на плёнку, что само по себе превратилось в кошмар для служб безопасности, так как теперь все зрители проходили полную проверку на безопасность, и их нужно было обыскивать с головы до ног прежде, чем пропустить на место.

Продюсеры этих представлений обошли эту проблему, собрав несколько групп по двести-пятьсот полностью проверенных зрителей, которых возили на бронированных машинах из студии в студию, выплачивая им по 200 долларов за представление. Поскольку часто делались три — четыре записи представлений в день, некоторые из этих профессиональных зрителей недурно зарабатывали, просто сидя в креслах, смеясь и аплодируя, когда им это подсказывал телевизионный суфлёр. Один зритель сказал корреспонденту новостей: «Благодаря Добрармии мой ребёнок может теперь учиться в колледже».

— Мы ударили по самому больному месту ублюдков, — заметил Хилл. — По кошельку.

Полиция Лос-Анджелеса и огромное число оперативников ФБР буквально перебирали по кирпичику весь большой Лос-Анджелес в поисках террористов Добрармии. Почти пустые улицы богатых предместий, где жила «элита», и деловые пригороды киноотрасли, вроде Голливуда, Бербанка и Калвер-Сити, кишели полицейскими подразделениями и тайными автомобилями ФБР, частными патрулями вооружённых до зубов «контрактников», а также — побитыми машинами «вольных стрелков», мечтающих добыть вознаграждение, обещанное за поимку «террористов», что иногда кончалось похожими на дешёвый фарс перестрелками с правоохранителями, которые принимали их за Добрармию.

Но члены ударной группы «Стоп, режиссёр» искусно маскировались и мастерски мгновенно отступали при любом признаке приближения полиции или федералов, в то время как Брюер и Кристина Экстрем обеспечивали места, где добровольцы всегда могли укрыться. По иронии судьбы операция «Мы не в восторге» так разогнала голливудскую элиту, что немедленно вырос спрос на людей, присматривающих за домами, а Барри Брюер смог деликатно предложить решение. Он сделал пару звонков.

— Тина, дорогая! Я слышал, что ты собираешься на время уехать из города, и тебе нужен кто-нибудь, чтобы присмотреть за домом в Санте-Монике. Знаешь, у меня есть пара ребят, статистов, а из-за всего этого страшного расистского дерьма всё падает, съёмки по всему городу останавливаются, и их вызывают даже меньше чем обычно. Они согласны взять шекелями, не говоря уже об экономии на плате за съём жилья. Нет-нет, они — профессионалы, и действительно уважают твой талант и работы, они не захламят дом и не будут устраивать вечеринки с наркотиками и тому подобное, обещаю тебе. Конечно, я пришлю их, и они переговорят с твоим помощником. Но когда всё это дерьмо кончится, и всё устаканится, нам надо как-нибудь пообедать вместе!