Александр Плетнёв - Вскормленные льдами [litres с оптимизированной обложкой]

И пояснил, увидев вопросительный взгляд инженера:

– На разведку же ваши беспилотники гоняют. Нам работы минимум. А чем ещё безделье занять. Вот и выискивал все, что есть по пропавшим в Арктике. Ещё подумал – вдруг мы не одни. А знаете! Это ж был коммерческий рейс. Там внутри дорогущая пушнина должна быть, мелочь всякая и даже золото!

– Значит так, – взял бразды правления начбезопасности, увидев, как все стали «хлопать ушами» от возможных ништяков, – первое, что навскидку из ценностей я вижу – это четыре авиационных движка. А то мы хотели одного их своих «Макаров» под разбор отдавать на завод. А тут на тебе – четыре предметных экспоната, да ещё и в культуре производства начала века.

– Согласен, – подтвердил казанский инженер, – по уму, так и весь самолёт надо грузить и везти на материк. Тут тебе и система лонжеронов в наглядности, и механизация крыла…

– В общем, смысл понятен. А потому надо чапать к вертолёту и отзвониться капитану. Что он решит.

– А что решать? – сразу сообразил, во что это может вылиться, Шабанов. – Вертолом мы это не перетаскаем. Тут работы на недели две, всем скопом. Сюда по уму на обратном пути прийти ледоколом и всё по кусочку выгрести прямо на борт. Другое дело – как мы отыщем его, когда будем возвращаться?

Снова все разом замолчали, оценивая объём работ. Затем подал голос казанский инженер:

– Вадим Валерьевич, давайте мы с вами пойдём к вертолёту. Всё равно надо доложить капитану. А я вам пока свои соображения по дороге выскажу.

К «Милю» отправились втроём. Осечкин с Волковым остались махать лопатой, пытаясь проникнуть внутрь самолёта.

Топали, кряхтя, перешагивая через ледовые борозды и сугробы. Слушали, что им предлагает умная голова.

– На нашей «птичке» есть фотоэлемент – преобразователь-накопитель. Радиомаяк в импульсном режиме кушает мало и батарейки до полной деградации хватит надолго. Сигнал покроет не шибко, но за неимением гербовой… Через сколько примерно мы сможем вернуться сюда?

– Месяц максимум, – сопя, навскидку выдвинул Шпаковский, – да меньше, конечно! Мысль-то дельная. Но ты хотя бы пятьдесят на пятьдесят можешь гарантировать?

– И даже больше. Главное, чтобы панельку светобатареи снегом не засыпало. Но если её прилепить к нижней стороне крыла… Ведь оттепелей тут уже не ожидается? Налипаний при метелях? Тогда вообще идеал. Мне только если в аппарате ковыряться, то желательно в тепле. А то по холоду руки совсем корявые.

– Организуем, – поддержал энтузиазмом Шабанов, – тебе не все же крылья целиком в кабину тянуть? Мозги-голову снял и марш в условия. У нас и паяльник на борту имеется.

– Да особо ни к чему. Там всё на зажимах. И прихватил я кое-что из запаса.

Арктика… ледяная шапка, белеющая на голубом шарике. Кажется, что она незыблемо умостилась на макушке планеты, а тем не менее постоянно подвержена давлению различных природных сил: ветрам, течениям, смене погоды, притяжениям соседних небесных тел.

Веками сохраняя глубоко под водой спрессованные, не побоюсь сказать, реликтовые ледяные отложения, ледяные массивы смыкаются, расходятся, смещаются к югу и снова возвращаются, гуляя туда-сюда к западу и к востоку. Суровой арктической зимой прирастая молодыми льдами, а в сезон скупого лета откалывая целые ледяные поля и столовые айсберги, уходящие в свой индивидуальный и массовый дрейф.

«Ямал» торил путь по краю одного из таких паковых монстров, прорезая его подбрюшье – не успевший растаять за короткое полярное лето остаточный однолетний лёд, ведя за собой вереницу кораблей и судов.

За неполных пять суток прошли всего двести пятьдесят миль.

До траверза Котельного примерно было столько же, но во льдах пошло некоторое послабление и вышло на денёк быстрее.

Далее немного «потоптались» у самих островов Анжу 11 11 Острова Анжу – центральная и наиболее крупная часть Новосибирского архипелага, включающая острова Котельный, Новая Сибирь и Белковский. .

Но нашли лазейку, пройдя впритирочку к припаю, и через двое суток выскочили в Восточно-Сибирское море. Наконец увидев впереди открытые воды Великой Сибирской полыньи.

– Всё мы правильно сделали! – наверное, уже раз в двадцатый заверял Шпаковский капитана.

Тема найденного самолёта, естественно, продолжала оставаться на устах, как и то – не сто́ило ли заморо́читься и сразу, как говорится, «не отходя от кассы», подсчитать прибытки. То есть, совершив пару-тройку рейсов «вертушкой», вывезти хоть что-то.

Всё же могло статься, что вернувшись примерно через месяц в этот район, поиск потерянного самолёта окажется весьма затруднительным.

Особенно некоторым из экипажа ледокола не давало покоя якобы перевозимое на борту ДБ-А золото 12 12 Версии о предназначении особого государственного груза (золота) на борту самолёта разнятся. От просто продажи до финансирования компартии США. Как один из вариантов – покрытие агентурных расходов советской разведке. .

То, что этот секретный государственный груз не нашли при беглом осмотре, ещё ничего не значило. Естественно, никто и мысли не допускал, что выжившие после катастрофы и отправившиеся в сторону материка потащат не самый лёгкий металл с собой – в пешем переходе сквозь лютые морозы и льды вся ценность в пище и топливе. Золото в Арктике ничего не сто́ит – только лишний вес.

Сидели у капитана. Гоняли чай. Тянулось время. Неспешное движение ледокола сопровождалось лёгкими вздрагиваниями корпуса, уже привычными звуками, редко переходящими в действительно тяжёлую вибрацию.

– Я по-прежнему считаю, что самым ценным там были движки, то, из-за чего можно было разводить весь сыр-бор, – Шпаковский, выдув уже третью чашку, разомлел и говорил тягуче и с ленцой, – только там их два всего на виду лежало. Те, которые на крыле, ближе к центроплану крепились. Ещё пару могло сорвать при первом касании и ударе об лёд. Или пока самолёт сунуло на пробеге. То есть, сколько бы мы потратили времени на их поиск, неизвестно. А прибавь к этому ночную разгрузку… Но вообще странно, как их на эту сторону занесло, они ж уже пересекли Северный полюс, шли по направлению на Фэрбенкс. По логике, должны были или на Аляске или где-то в Канаде гробануться.

– Да почему? – возразил капитан. – Ты же читал, что там предполагали. Левченко держал курс в хреновых метеоусловиях. Летели в глубоком циклоне. В облаках. Без связи, при неизвестном ветровом сносе. Солнца и звёзд не видно. Пеленга никакого нет. В высоких широтах компасы, что у них стояли, показывают всё что угодно, кроме правильного направления. А потом, судя по всему, с ними случилось тот же, что и с нами – белое свечение и их переносит сюда. Вообще, этот феномен следовало бы изучить…