Александр Михайловский - Герой империи. Битва за время

Битва за Минск основательно измотала немецких танкистов, и когда в связи с подходом приотставших пехотных дивизий их отозвали из первой линии для продолжения квеста «поход на восток», в строю из двухсот двадцати девяти танков довоенного списочного состава оставалось всего шестьдесят два и один командирский (без вооружения). По сути, танковый полк превратился в батальон неполного состава. В ходе отчаянных боев в минских предместьях выгорела половина «четверок», три четверти «чехов», треть «двоек» и почти все «единички».

При этом большая часть подбитой техники годилась только на переплавку, и лишь меньшую было возможно восстановить при наличии запчастей, времени и инженерной смекалки. В достатке у немецких ремонтников был только последний ресурс, вот они и лепили из трех подбитых один отремонтированный танк. Пусть танкисты и за это спасибо скажут. В пехоте вон куда хуже: там из трех убитых солдат одного живого не соберешь. А в пехотных подразделениях потери тоже были немаленькими, тем более что продырявленного пулей солдата (если он выжил) за три-семь дней отремонтировать невозможно. Таким образом, в строю оставалось не более половины списочных штыков. О двадцатой моторизованной дивизии, двигавшейся по той же дороге вслед за танками, можно было сказать примерно то же. Бои на минских окраинах обескровили и истощили это соединение, понизив дух немецких солдат. К тому же роль играло и отсутствие нормального снабжения. Ближайшей железнодорожной станцией, где можно было бы организовать выгрузку топлива, боезапаса и прочего материально-технического снабжения, находилась в Молодечно, а это – шутка ли – составляет сто пятьдесят километров по плохим русским дорогам до Борисова. Кроме прочего, русские воюют не по правилам, и потому на дорогу то и дело набегают головорезы из диверсионных отрядов НКВД и делают немецкому снабжению козью морду. В итоге тридцать девятый мотокорпус генерала танковых войск Шмидта, обломавший зубы о минскую оборону, еще может один раз пробить тараном оборонительные порядки советских стрелковых дивизий, уйдя после этого в прорыв, но против серьезного и умного противника он бессилен.

При этом немецкому подвижному соединению противостоял свежий (только что из московского военного округа) 7-й механизированный корпус РККА под командованием генерал-майора Виноградова. Командир мехкорпуса относился к тем генералам, что на поле боя звезд с неба не хватают: всю свою дальнейшую военную карьеру он делал по тыловой части. Таким же крепким середняком, без явных тактических талантов, был и командир 18-й танковой дивизии полковник Ремизов. Его служебный потолок – командующий бронетанковыми и механизированными войсками фронта или округа, то есть должность глубоко вторичная и находящаяся в тени личности командующего. Зато командир 1-московской мотострелковой дивизии полковник Яков Крейзер (потолок – командующий общевойсковой армией) и командир 14-й танковой дивизии (потолок – командующий танковым корпусом) были не без искры таланта (первый – примерно на уровне Болдина, второй – на уровне Борзилова) и были способны преподнести зарвавшимся покорителям Европы большой и очень неприятный сюрприз в темноэйджеловском стиле «капкан с крючками».

Основными деталями этого капкана стали 1-я московская мотострелковая дивизия полковника Крейзера, которой были приданы два мотострелковых и один танковый полки, изъятые из 14-й и 18-й танковых дивизий. Один мотострелковый полк, усиленный вкопанными в землю танками Т-26, оборонял Новоборисов, расположенный на западном берегу реки, а также предмостные укрепления, охраняющие подступы к шоссейному и железнодорожному мостам. Остальные три заняли оборону по восточному берегу Березины. Полковник Лизюков, который застрял в Борисове, направляясь в не существующий уже 17-й мехкорпус, принял командование над особым сводным танковым полком. В этот полк со всего 7-го мехкорпуса собрали танки Т-34 и КВ, получив неслабый ударный кулак: Т-34 – двадцать девять штук, КВ-1 – тридцать четыре штуки и десять единиц монструозных КВ-2. Завидев последние, немецкие танкисты начинали жидко какать прямо под себя, ибо пробить эту глыбу уральской броневой стали им было нечем, а шестидюймовая гаубица КВ-2 при прямом попадании снаряда любого типа (кроме картечи) не оставляла немецким панцерам ни единого шанса. Остальная техника годилась разве что только для того, чтобы применять ее из засад и бросать при отходе; зато полк Лизюкова, действуя с десантом на броне, вполне мог активными контрударами парировать вклинения противника в советскую оборону. В принципе, его сил было вполне достаточно, чтобы покрыть весь тридцать девятый мотокорпус как бык овцу. Но это году так в сорок третьем – сорок четвертом, не раньше. А сейчас с учетом мощной немецкой противотанковой артиллерии, невысокого качества сборки новой советской техники и отсутствия у личного состава боевого опыта полковнику Лизюкову приказали не зарываться. Кусать и при малейшей угрозе отскакивать за линию своих окопов – только так.

Кстати, Борисовское танкотехническое училище, вместе с его командиром корпусным комиссаром Сусайковым, в «прошлый раз» геройствовавшее при обороне города, теперь по приказу покинуло город и отправилось в тыл – заканчивать курс обучения. Юноши обижались на такую несправедливость, но командование (а на самом деле Ватила Бе) было неумолимо. Без особой необходимости использовать будущих технических специалистов, которых и так остро не хватает в танковых и механизированных частях в качестве обычной пехоты – это верх глупости и некомпетентности, за которой должны следовать соответствующие оргвыводы. Та же мера коснулась и Лепельского минометного училища, эвакуированного в тыл на доучивание после того, как их позиции под Лепелем заняла 109-я мотострелковая дивизия.

Усиленный легкой танковой ротой (7 шт. Pz-1) разведывательный батальон 20-й германской танковой дивизии вышел к Березине вечером седьмого июля и тут же попытался прощупать оборону советских мотострелков. После короткого, но чрезвычайно ожесточенного боя на западных окраинах Новоборисова, во время которого сгорели все семь «единичек», немецкому командованию стало ясно, что оборону в Борисове занимает свежая, хорошо вооруженная большевистская часть, не намеренная ни сдаваться, ни отступать. Зато в системе обороны не наблюдается спустившихся с небес воительниц с тяжелыми лазерными ружьями и это внушает некоторые надежды. Рано утром восьмого числа германские танки, обходя правобережную часть Борисова, нанесли концентрированный удар вдоль шоссе в направлении нового бетонного автомобильного моста, стремясь с налета овладеть переправой и захватить плацдарм на восточном берегу.