Дмитрий Зурков - Вперед на запад [litres с оптимизированной обложкой]

Полвосьмого утра. Между деревьями колышется изрядно поредевший клочковатый туман, который тем не менее превращает бойцов, ведущих в поводу своих лошадок, в неясные тени, стоит им отойти буквально на пяток метров в сторону. Я ничем не отличаюсь от других и тихонько держу под уздцы спокойную мышастую кобылку, неприхотливо и ожидаемо названную Мышкой и выделенную мне в личное пользование. Подружились мы с ней быстро; как истинная леди, она была неравнодушна и к комплиментам, и к знакам внимания в виде морковки, подсоленной горбушки, расчесывания гривы и прочих маленьких радостей лошадиной жизни. А вообще, мои отношения с этим четырехкопытным видом животных заметно улучшились после частых и длительных верховых прогулок под чутким руководством Михалыча, хотя в атаку всё же предпочтительней двигать на своих двоих. Это казак рождается, живет и умирает в седле, не то что все мы остальные.

В пять утра возле штаба, едва наш студент включил свой аппарат, на связь вышел его брат, от имени Оладьина сообщивший, что первое задание успешно выполнено и они приступают к следующему. Всё это стало понятно из выловленных в эфире условных сочетаний «ВН». Узнав новости, я быстренько прощаюсь с экипажем КШМ, предварительно поставив всем персональные задачи, и с эскадроном Анатоля и командой пепеляевских разведчиков двигаемся на северо-запад, к железной дороге, откуда можно было, не засветившись, добраться до самых Барановичей. Как и предполагалось, цивилизованные гансы для своих даже очень срочных передвижений предпочитали всё-таки дороги, поэтому мы незаметно подбираемся почти вплотную к конечной цели путешествия. Хотя наша «незримость» была понятием относительным. Когда отряд на рысях втягивается в очередную рощицу, его обитатели уже не спят и приветствуют гостей негромким птичьим щебетом. Особенно рада нашему появлению одна очень умная птичка, которая несколько раз чирикает неразличимый для непосвященных сигнал «Свои». Пепеляевские разведчики во главе с командиром разевают рты от удивления, когда я поднимаю руку, командуя «Стой», затем по-птичьи свищу в ответ. И когда после всей этой прелюдии там, где только что было безлюдно, с земли поднимаются две фигуры в лохматках, а сзади с дерева бесшумно спрыгивает их товарищ… А вот это правильно! Козырять и вырабатывать командный голос будем дома, на базе, на плацу. Сейчас немного условия не позволяют. Старший группы, увидев незнакомцев, подходит поближе и имитирует отдатие чести, поправив капюшон.

– Ну, как дела, Василь? Давай вкратце, мы торопимся. – Узнаю в тусклом свете пасмурного неба одного из унтеров.

– Здравия желаю, командир. – Разведчик, секунду подумав, скидывает капюшон с головы. – Сначала поручик Оладьин нас в прикрытие тем, кто переправы держит, послал. Когда гансы попытались с ходу через речку перебраться, наши их хорошо так, плотненько причесали. Ну, и мы с флангу соли под хвост сыпанули. Всё как приказано, как только кто из немчуры пытается чё-то там орать-командовать, тут же мёртвым валится. Не сдюжили они, так же быстро назад скатились… А Сергей Дмитрич все свободные пятерки собрал потом и это… как его… Во, в веерную атаку бросил. Колонны тормозить немецкие. Тут недалече, в двух верстах, просека проходит, мы на ней роту гансов и прижали. Семь тушек завалили, гауптмана, обер-лёйтнанта, фельдфебеля и троих унтер-офицеров…

– И что, за вами никто не гнался? – спрашиваю больше для вида и для «гостей», заранее зная, каков будет ответ.

– Ну почему, погнались. До первых растяжек. Потом собрали своих «двухсотых» и «трехсотых» и передумали бежать дальше.

– Добро, а где остальные?

– Туточки недалече, шагов четыреста большак проходит, там мои «птенцы» сидят, Иволгин да Скворцов. Как что интересное увидят, – чирикнут.

– Ну, лады, воюйте тут, а мы дальше по железке пошли.

– Эт в Барановичи, к черту в зубы? – Разведчик оглядывает нашу компанию и весело скалится. – Хотя неизвестно, кто ещё позубастей будет…

Едва дождавшись, пока отъедем от места встречи и «призраки» скроются в зелени, Пепеляев подгоняет своего коня и пристраивается сбоку.

– Денис Анатольевич, вы на каком языке сейчас разговаривали? – Штабс-капитан весело улыбается, предлагая оценить шутку. – Сделайте милость, объясните, что такое «двухсотые», «трехсотые» и «растяжка».

– «Двухсотые», Анатолий Николаевич, на нашем языке – убитые, «трехсотые» – раненые, а «растяжка» – это граната, закрепленная где-нибудь в невидимом месте с протянутой невысоко над землей жилкой от телефонного провода. От ветки, например, к чеке с почти вытащенными усиками. В траве практически незаметна, но один неосторожный шаг – и через пару секунд взрыв. Очень полезна, чтобы притормозить погоню.

– М-да-с, всё гениальное просто! А кто автор придумки?

– Народ. Тот, с которым минуту назад беседовали. – Врать, конечно, нехорошо, об этом еще в садике учат, но тут без вариантов. – У нас батальон специальный, а это значит, специальный язык вроде птичьего свиста, специальная форма, специальное оружие. – Киваю на «стеньки» в руках ударной группы, о которые пепеляевцы все глаза измозолили. – Но главное – специальные способы ведения боевых действий…

Показать их на практике доводится очень скоро. Минут через десять выходим к дороге, тому самому большаку, о котором упоминал командир разведгруппы. Хорошо укатанная грунтовка в этом месте огибает то ли большую лужу, то ли крошечное озерко и катит себе дальше между прилегающими почти вплотную зарослями какого-то кустарника. Идеальное место для засады. И жертва, судя по доносящимся издалека звукам, уже на подходе. Звуки в тумане достаточно хорошо глушатся, но знакомый треск ретробайкерских движков слышен очень отчётливо. А на мотоциклах могут кататься только немецкие пулемётчики. И совсем они не нужны там, где сейчас сибиряки в землю вгрызаются, срочно оборону строят… Но и нам раскрываться рискованно, забрались уже туда, где кроме гансов никто не ходит и не ездит. Та пятерка, которая осталась сзади против стада кайзербайкеров не пляшет, их просто сомнут числом… А мы и не будем шуметь, ножи в бою не издают ни звука, и под ножом в опытных руках – тоже. В эскадроне хоть и штурмовики, но базовый курс диверсионной подготовки прошли все. Все рассуждения заняли доли секунды… Анатоль Дольский, поняв меня с полувзгляда, уже отдал команду первому взводу, и «кентавры», быстро спешившись, шустро рассыпаются по зарослям, на ходу накидывая лохматки. Одна пятерка уходит кустиками навстречу звуку, вторая – в противоположную сторону, на случай, если оттуда кто-то сунется. Все остальные быстренько исчезают в лесной июльской зелени, даже «гости» моментально сообразили, что к чему.