Александр Колосов - Гроза над Элладой [СИ]

Все попытки Эгея привлечь талантливого алкоголика к командованию армией в войнах, которые вел усилившийся город Афины, не привели ни к чему — по утрам он был просто не способен отдавать внятные приказы, а те, которые удавалось расшифровать, исполнять никто не собирался, в виду их бредовости. Сегодня он присутствовал на крыльце храма Афины, где находились царь Эгей, его сын Тесей, верховные жрецы храмов Зевса, Посейдона, Афины и Ареса, известный дипломат Литапаст, сумевший внести раздор в союз государств центральной и северной Эллады, нынешний верховный стратег Якхикс и ещё какие-то незнакомые Кану люди.

Семья Норитов заняла место в рядах сотни Априкса, выстроившейся у самого подножия храма.

— Что-то поздненько ты сегодня! — так приветствовал Тенция его друг и коллега Адамант, внешне похожий на огромного рыжего ястреба. — Мы с Изолием уж было решили, что совсем не придёшь.

— Чтобы я, да отказался от славной потасовки?! — Тенций только головой покрутил. — Век тому не бывать! Просто подзаправиться решил покрепче, да сыновей подкормить. Помните, каково нам под Ферами пришлось? Если б мы накануне не отъелись впрок, натиска калидонцев могли и не сдюжить.

— Эгей велел приготовить добрый обоз, — сказал Изолий — статный атлет в позолоченных доспехах и пурпурном хитоне. — Так что недоедание нам не грозит. Сотник, рад тебя видеть!

Пятидесятилетний Априкс — старинный командир сотни оружейников и кузнецов радушно приветствовал своих грозных подчинённых. В отличие от них он не был великим бойцом, хотя рука у него была тяжела, а глаз верен. Зато он был идеальным сотником — слугой царю, отцом солдатам. Он умело командовал своим небольшим отрядом, и когда в разгар боя нужно было встать насмерть, сотня вставала насмерть, достаточно ей было услышать гордый клич Априкса:

— Кто отступит, тот — не афинянин! Умирать, где стоим!

Сыновья Тенция перемешались с сыновьями Изолия и Адаманта; Кан с Леоном приветствовали своего заядлого друга Кулиона Изолида — атлетически сложенного красавца с волосами цвета воронового крыла и синими, как небо, глазами. Кул — так его звали в быту — был записным сердцеедом и задавакой, но верным товарищем и дерзким смельчаком, непременным участником всех выходок младших сыновей достойного Тенция Норита. В преддверии смертельных сражений Кул облачился в кожаный панцирь и шлем с высоким гребнем и оловянным забралом.

— Ну, и куда вы запропастились, засони?! — насмешливо спросил друзей грозный Кулион Изолид. — Я уж думал, мне одному придётся имперскую сволочь на остров загонять!

— А ты что — никак на войну собрался?! — изумился Кан, локтём подпихивая Леона.

— Само собой! — гордо заявил Кул. — Куда ж ещё, по-твоему?!

— Судя по панцирю, на очередное свиданье, — улыбнулся меньшой Норит. — Такой панцирь хорошо служит только для того, чтобы девушки на части не разорвали.

— Это для тебя он нормально послужит, — развеселился и Леон. — Кулу для этого в чёрную бронзу облечься надо — у него девчонки совсем сумасшедшие!

— Мар! Эй, Мар! — крикнул Кул, решительно меняя тему разговора; когда его друзья начинали прикалываться, дискутировать с ними мог только насмешник Гермес. — Ты чего это от знакомых нос воротишь?!

Худой, как весло, подросток в золочёных доспехах молчком проталкивался к ступеням крыльца, куда уже взошла троица афинских героев, под глазом у него сочно налился сливовым цветом свежий синяк. Он явно не желал вступать в разговоры.

— Кто это его? — полюбопытствовал достойный сын Изолия.

— Я, — охотно удовлетворил любопытство друга Леон, скромно опустив очи долу. — А не будет к Висе с любезностями соваться. В следующий раз вообще голову набок сверну.

— Это ты правильно, дружище! — горячо поддержал грозного Леона свирепый Кул. — Вот наглости-то набрался, сморчок скрюченный! Я вот о чём хотел вас попросить, парни — когда с войны вернемся, помогите Вису похитить, я в долгу не останусь. Породнимся, подкрепим дружбу родственными связями…

— Отец всем троим головы оторвёт, — засомневался Кан. — Не знаю, как вам, а мне моя очень дорога.

— Зачем такой шлем лёгкий надел, если бестолковкой своей дорожишь? — хмыкнул Кул.

— А я свою бестолковку дома оставил, когда вернёмся, тогда и надену. Кто это?

К царю и его наследнику подвели огромного смуглого детину, конвоируемого личными телохранителями Эгея Нессом и Греантом, которые вдвоём могли запросто противостоять самому Тенцию. Царь задал ему пару вопросов, на которые не был удостоен ответа; детина презрительно ухмылялся даже тогда, когда ему хорошенько врезали по лицу.

— А надо меньше дрыхнуть, юноша! — хмыкнул Кул. — Все нормальные люди уже знают, что в Афины прибыл знаменитый аркадский флотоводец Тин, которого наш Эгей поставил над афинским флотом. И он привёз с собой пленного атланта. Вот этого самого. Говорят, что зовут его Петнафсом. Больше ничего о нём не известно. Здоровый, гад!

— Против отца всё равно не выстоит, — отмахнулся Леон. — Они с дядюшкой Изолием и не таких великанов на тот свет налаживали.

— Это верно, — охотно подтвердил Кул.

Царский совет между тем пришёл к определённому решению. Ритатуй, пошатываясь, остановился напротив пленника. И вдруг быстро спросил на имперском наречии:

— Кто таков?

— Сотник шестого когопула Первой имперской Петнафс! — отчеканил ибер прежде, чем понял, что проговорился.

Стратег с пьяной хитрецой погрозил ему пальцем:

— Первая имперская, значит… С каких это пор действующая армия Империи начала носить числовое обозначение? Она что — не единственная?! Не единственная, да?! Где расположена Вторая имперская, Петнафс?! Откуда она движется? Ты ведь в Македонию плыл? Отвечай, сы-ко-ти-на!

Вместо ответа, Петнафс с места прыгнул на не в меру проницательного пьянчугу, но промахнулся — Ритатуй молниеносно ушёл в сторону и, выхватив у Несса сариссу, упёр её наконечник в горло ибера. В следующую секунду охранники скрутили пленника, Ритатуй ухмыльнулся ему прямо в лицо и обернулся к толпе.

— Эй, все, у кого нет полного доспеха! Слушай меня! Те, у кого есть щиты и шлемы, отходят к гимнасию, у кого топоры и копья — сходятся на юношеском стадионе, а те, у кого нет ничего, кроме ножа и дубинки, скапливаются между храмом и гимнасием. Группироваться по филам, селениям и улицам. Десятников изберите сами. Ах, да! Если кто не знает, меня зовут Ритатуем Брети, я буду вами командовать. Выполняйте!

Толпа пришла в движение и начала стремительно редеть, перестраиваясь. С крыльца спустились Тенций, Изолий и Адамант.

— Сотник, — сказал первый из них, обращаясь к Априксу, — принимай нового начальника, я назначен твоим тысячником, а Адамант и Изолий получили под начало другие тысячи. Так что вместо десятка Тенция Норита, позволь представить тебе десяток Фидия Норита численностью в пять копий.