Мария Геррер - Наваждение и благородство [publisher: ИДДК, litres с оптимизированной обложкой]

– Хорошо. Но и только!

Екатерина проводила Генриха до автомобиля, прощаясь, молодой барон поцеловал ей руку.

– До свидания, Екатерина! – с фальшивой нежностью проговорил он и широко улыбнулся, изображая влюбленность.

– Удачного дня, Генрих! – слащавым голосом проворковала девушка и тоже скривилась в подобии милой улыбки. Больше всего на свете в этот момент ей хотелось придушить своего «жениха».

Однако со стороны все выглядело более или менее убедительно.

Екатерина вернулась в дом и пошла в свою комнату, думая о странной рыбе. Она не понимала, что происходит, и это ее очень беспокоило. Никаких разумных объяснений последним событиям она не находила.

Девушка видела, что Генрих чем-то серьезно озабочен, но не догадывалась, что все это может значить. Объяснять он ей в ближайшее время ничего не собирался, да и она не хотела умолять его об этом. Вопросов у Екатерины было много, а ответы она не получала, и это ее крайне раздражало.

После обеда вернулся с завода барон. Он нашел Екатерину, читающую Андрюше в библиотеке. Девушка сидела за столом, подперев голову рукой и склонившись над толстой книгой. Ее воспитанник забрался на диван с ногами и не сводил глаз со своей гувернантки, зачарованно слушая сказку о царевиче, его заколдованной невесте и кровожадном драконе. В руках мальчик держал большого плющевого медведя, которого крепко прижимал к себе. Видимо, медведю было очень страшно слушать про злого дракона.

Фон Берг залюбовался очаровательной картиной. Барон видел привязанность Андрюши к Екатерине, ему нравились их искренние отношения и трогательная дружба. Вряд ли другая гувернантка уделяла бы столько времени его сыну.

Екатерина почти не расставалась со своим подопечным. Девушка редко покидала поместье, и даже в свое свободное время она или гуляла с Андреем, или читала ему.

Безусловно, Екатерина будет прекрасной женой его непутевому сыну. И она сумеет наставить того на путь истинный. Конечно, она не богата, как девица Розенфельд, зато добра и умна. Главное, в ней нет заносчивости и высокомерия. Этого старый барон просто не переносил. Как бы он смог терпеть частое общение с Розенфельдами? До званого ужина он об этом совсем не задумывался, а зря.

Ну а денег у семьи фон Бергов хватит с лихвой на несколько ближайших поколений. Все-таки капитал – это не главное. Любовь и доверительные отношения – вот что должно стоять во главе всего. Это старший фон Берг знал наверняка и старался привить своим сыновьям. И теперь он гордился, что Генрих не побоялся осуждения света и пошел против сословных предрассудков.

В свое время барон сам поступил так же, женившись вторично на незнатной девушке, дочери аптекаря – Ольге. Она не смогла до конца заменить ему незабвенную Софию, но в любви замена вообще невозможна. Случай свел их в трудные минуты его жизни. Барон несколько лет безутешно оплакивал потерю своей первой жены.

Ольга полюбила его за доброту, а возможно, и просто пожалела. Она окружила его теплотой и заботой. Барон тоже по-своему любил ее и был бесконечно благодарен за преданность и любовь, не требующую ничего взамен. И они были счастливы. Но и эта любящая душа тоже навеки покинула его. Барон тяжело вздохнул от таких грустных воспоминаний. Длинная, длинная жизнь… Любовь и боль, они всегда ходят рука об руку…

Александр Львович любил обоих своих сыновей. Он не делал между ними различий. И хотя легкомысленное поведение старшего сына его очень волновало и огорчало, он понимал, что Генрих просто еще слишком молод и не успел как следует познать жизнь. После женитьбы он остепенится и все наладится. В этом Александр Львович ничуть не сомневался.

Барон вспомнил себя в молодости и невольно улыбнулся: «Все-таки Генрих весь в меня. Я тоже был не против покутить, ну и все в таком же духе… Хорошее было время, веселое и беззаботное… В юные года это вполне допустимо. Когда же еще безоглядно радоваться бытию и творить глупости? А когда встретил Софию, все изменилось, и стал я примерным мужем и отцом».

И снова с грустью барон подумал о своей первой жене, матери Генриха, которую так сильно любил. Ее безвременная смерть надолго погрузила Александра Львовича в печаль и меланхолию.

Андрюша заметил барона и радостно бросился к нему:

– Папенька! – мальчик крепко обнял отца, а тот погладил сына по голове и поцеловал в лоб.

Екатерина порывисто поднялась навстречу барону, но он жестом остановил ее:

– Катенька, ты здесь больше не гувернантка. Чувствуй себя как хозяйка. Как прошел день? Ты не утомилась? – барона беспокоило здоровье девушки. Как жаль, что он только вчера обо всем узнал. Ей надо беречь себя, больше отдыхать и не волноваться.

– Спасибо, Александр Львович, все хорошо. Андрюша ждал вас, он готов ехать к дяде, все уже собрано.

Скоро приехал дядя мальчика – средних лет мужчина приятной наружности, но какой-то обычный и бесцветный. Сын аптекаря, он удачно женился и находился в некоторой зависимости от состоятельной жены и ее родственников. А они очень кичились своим родством с фон Бергами. В общем-то неплохие люди, они тем не менее отличались тщеславием. Старому барону это было вовсе не по душе, но он поддерживал отношения с ними, в основном, ради Андрея – ведь родню не выбирают.

Барон еще раз порадовался, что не породнился с Розенфельдами. Все-таки его сын сделал правильный выбор.

Андрюша крепко обнял Екатерину и прижался к ней.

– Екатерина Павловна, я буду скучать! А вы?

– И я буду скучать!

Девушка тоже обняла воспитанника и поцеловала его в обе щеки.

Он протянул ей сложенный листок:

– Это я для вас нарисовал, чтобы вы обо мне не забыли. Разверните, видите – это цветы, которые мы собирали на лугу. А это бабочка, которую я поймал для вас, а потом отпустил, чтобы она не умерла. Когда вернусь, нарисую, что видел у дяди. Хотите корову? С рогами. И пятнистую. У них есть стадо в имении, я видел в прошлом году.

– Хочу. Коровы мне нравятся. У них большие и добрые глаза, – Екатерина широко улыбнулась непосредственности ребенка и еще раз прижала его к себе.

Барон и Екатерина проводили Андрея и его дядю до экипажа и долго махали им вслед. Наконец коляска скрылась за поворотом, и они медленно пошли к дому. Гравий дорожки тихо шуршал у них под ногами. Старый барон наблюдал за Екатериной. Она выглядела грустной, была задумчива и молчалива.

– Катенька, – тепло обратился барон к девушке, – я надеюсь, ты скоро освоишься и перестанешь чувствовать себя неловко. Теперь мы одна семья.

Екатерина потупилась и как-то виновато улыбнулась в ответ.

Через несколько дней уезжал и Александр Львович. Он брал с собой немногих служащих, много частного имущества и еще больше ящиков с документами и чертежами, так как предполагал ревизию и модернизацию некоторых своих заводов. Поездка планировалась долгая и насыщенная.