Мария Геррер - Наваждение и благородство [publisher: ИДДК, litres с оптимизированной обложкой]

– Андрей Александрович, вас папенька зовет!

Мальчик бросил солдатиков, схватил деревянную саблю и, размахивая ею, радостно помчался к отцу.

– Андрюша, осторожнее, не упадите! – Екатерина легко поднялась с плетеного кресла и поспешила вслед за своим воспитанником в комнату.

– Не беспокойтесь, мы погуляем по парку до ужина, – Александр Львович взял младшего сына за руку и повел его к высоким стеклянным дверям, выходящим в парк.

Екатерина вернулась и продолжила читать, но услышав шаги, положила книгу на балюстраду и обернулась. На террасу с сигарой в руке вышел Генрих.

Как всегда безукоризненно и элегантно одетый, со скучающим выражением лица он безучастно поприветствовал Екатерину и спросил, кивнув на сигару:

– Не возражаете?

– Нет, – коротко бросила девушка. Мог бы и не спрашивать, она здесь всего лишь гувернантка.

Молодой барон выглядел усталым. На лбу у него Екатерина заметила длинную ссадину, которую тот пытался прикрыть прядями светлых волос, спадавшими на лоб и почти закрывавшими глаза цвета холодной стали.

Генрих с наслаждением вдохнул ароматный сигарный дым и подошел к Екатерине.

– Простите, я должен был предложить вам… – он достал из кармана серебряный портсигар, раскрыл его и протянул девушке.

– Благодарю, я не курю, – строго ответила она. Неужели можно предположить, что девушка-гувернантка курит? Она ратует за равноправие мужчин и женщин, но причем тут сигареты? Это же просто глупо. Или это насмешка над ее жизненными принципами? Она кинула быстрый и пытливый взгляд на Генриха.

– Правильно, вредная привычка. И мне надо бросать. – Он затушил сигару. – Что читаете? – то ли из приличия, то ли от скуки безразлично спросил молодой аристократ.

Он меланхолично взял книгу, лежавшую на балюстраде, и с некоторым недоумением прочитал название вслух: «Практическое применение лекарственных растений в медицине».

– Зачем вам это? – с равнодушным удивлением поинтересовался Генрих.

– Буду поступать на курсы при Университете.

– Зачем?

– Странный вопрос. Вы же закончили Инженерную академию.

– Я – мужчина, мне это нужно, я работаю. Вы не будете работать, скоро выйдите замуж, будете воспитывать детей, радовать мужа, вести хозяйство. На курсы просто потратите время и деньги. Обучение вам не по карману, – Генрих говорил все так же спокойно. Казалось, его мысли блуждали где-то далеко.

Его замечание возмутило девушку, так же как и его тон. С таким же успехом он мог вещать стене или дереву, росшему перед верандой.

– Позвольте мне самой решать, что мне нужно, а что нет! И не считайте мои деньги, – довольно резко ответила она.

– Конечно-конечно, это ваше право. Просто дружеский совет.

– Мы с вами не друзья, я всего лишь гувернантка! – продолжала горячиться девушка.

Было видно, что происходящее стало забавлять Генриха.

– А вы занятная особа, оказывается! – впервые улыбнулся он.

Екатерина подняла на него темные карие глаза, полные возмущения. Если бы взгляд мог испепелять, от Генриха осталась бы горстка пепла.

– У меня есть имя! – гневно воскликнула девушка. Все-таки она не прислуга, чтобы так с ней разговаривать.

– Простите, Екатерина Павловна, не хотел вас обидеть, – нельзя было понять, говорит баронский сынок серьезно или с иронией. – У меня сегодня выдался тяжелый день, очень устал… Много работы на заводе и в конторе.

– Не знала, что вы много работаете. Лоб на работе ободрали? – съязвила девушка.

– Вы много чего не знаете… Лоб ободрал на Службе, а не в ресторане и не на дуэли, как вы, очевидно, решили. Поверьте, я не только развлекаюсь… Не стоит судить о людях по слухам и сплетням. Это будет слишком поверхностное мнение, – нравоучительно сказал Генрих, достал золотые карманные часы на массивной цепочке и посмотрел на них. – Скоро подадут ужин, разрешите проводить вас к столу.

Он предложил Екатерине руку. Девушка вскинула голову и гордо прошла мимо, сердито шурша шелковым платьем.

За столом в просторном зале с высоким расписанным в античном стиле потолком и огромной хрустальной люстрой собралась вся семья старого барона Александра Львовича фон Берга, а именно он сам и два его сына – старший Генрих и младший Андрей. Кроме того, на ужине, как всегда, присутствовала гувернантка Андрюши Екатерина Павловна Несвицкая.

Все молчали. В воздухе висело напряжение. Старый барон был чем-то озабочен, остальные тоже не находили повода для оживленной беседы.

Греческие боги бесстрастно взирали на небольшое общество, собравшееся внизу.

Легкий ветерок проникал через открытые окна в сумрачную столовую и тонко звенел в прозрачных подвесках. От этого неловкая тишина, царившая за трапезой, только усиливалась.

Генрих иногда бросал на девушку-гувернантку быстрый взгляд исподлобья. Симпатичная, пожалуй, даже красивая, если, конечно, ее одеть и причесать соответственно. Держится весьма сдержанно и с большим достоинством. Не боится отстаивать свое мнение и очень забавно горячится, когда спорит. Однако в ней нет ни грамма жеманства, кокетства или показной скромности. Она радикально не походила на девиц и дам, с которыми ранее сводила его судьба. И она начала не на шутку интересовать молодого повесу своей новизной и невинностью.

Когда длинный и скучный ужин, наконец, завершился, Екатерина и ее воспитанник отправились в библиотеку почитать на ночь сказки, которые Андрюша очень любил. Мальчик держал свою воспитательницу за руку и что-то живо и увлеченно ей рассказывал. Она внимательно слушала его и негромко отвечала.

В ее обращении с сыном собственного опекуна не было фальши или ложной заинтересованности. От Генриха не ускользнуло, что гувернантку и ее подопечного связывали нежная дружба, доверительные отношения и полное взаимопонимание. Он проводил их долгим взглядом.

Как он раньше не заметил эту девушку? Ну да, она не отличается навязчивой яркостью, ее внешность не бросается в глаза. Ярких и броских девиц с избытком хватает в свете. И они все похожи одна на другую, различаясь между собой только цветом и фасоном платья. А эта скромная гувернантка интересна просто как человек – с независимым характером и смелым суждением. Да, необычная девушка…

От неуместных размышлений о молодой гувернантке Генриха отвлек отец – глубоко вздохнув, он пригласил старшего сына в кабинет. Там плотно закрыл двери, машинально поправил медный письменный прибор на столе, и задумался, словно не зная, как правильнее начать. Неспешно раскурив трубку, Александр Львович, наконец, приступил к беседе:

– Генрих, присядь. Я позвал тебя не просто так. Через неделю я уеду с ревизией по нашим отдаленным заводам. Это займет несколько месяцев. Поэтому мне необходимо серьезно поговорить с тобой до моего отъезда.