Михаил Ланцов - Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

— Как? Вы его разве не будете возвращать туркам?

— Нет, конечно. Мы пришли в проливы надолго. А турки? Они теперь прошлое.

— Но как же можно отдать Константинополь на нужды православия? Там огромное количество магометанских сооружений.

— После затяжного штурма от Константинополя остались только обугленные руины. Там бушевали такие пожары, что его по большому счету придется отстраивать с нуля на многих участках. Поэтому я считаю, что, во-первых, нужно приложить усилия на возрождение древних сооружений, которые бы говорили о Византии. Например, восстановить из руин средневековые стены и ворота, ипподром, термы и так далее. Этот город — одно из наиболее ценных культурных наследий нашего Отечества, чему следует уделить особенное внимание. Во-вторых, я убежден, что магометан из города нужно выселить, а их культовые сооружения не восстанавливать или снести.

— А как поступать с католиками и иудеями?

— Я хочу, чтобы в Константинополе после реконструкции остались только православные учреждения: храмы, церкви, монастыри, семинарии, художественные мастерские. Этот город станет обновленным духовным центром с широкой поддержкой правительства Империи. Именно в нем я планирую начать массовую переподготовку священников, чтобы разобраться с тем бардаком, который сейчас имеет место и дискредитирует своим поведением вас, меня и Империю.

— А если найдутся те, кто откажется?

— Знаете, я не силен в духовных методах убеждения, но мне кажется, что армейский подход в этом плане будет очень правильным. Не умеют? Научим. Не хотят? Заставим. Встанут в позу и начнут открыто противодействовать? Уничтожим.

— Мне кажется, что столь сложные проблемы такими простыми решениями исправить не удастся, — покачал головой Филарет.

— Очень зря. Любая самая что ни на есть сложная проблема при правильном подходе представляется набором элементарных затруднений. И вот их уже решать можно и нужно чем-то проверенным и надежным.

— Это только так звучит… — тяжело вздохнул Исидор. — А как на деле? Вот, возьмите, например, раскольников. Что с ними делать? Вон сколько лет мучаемся. Столетий!

— А в чем, собственно, проблема раскольников? Единого центра у них нет. Следовательно, перед нами большое поле сложной, но вполне выполнимой работы. Не понимаете? — Александр улыбнулся. — Помните старое древнеримское правило «разделяй и властвуй»? Так вот. Слабость раскольников в том, что они разрознены и не имеют единого центра сопротивления. Поэтому мы можем их грызть потихоньку. Начиная с самых легких участков. Например, берем некую общность — городок с численностью общины в несколько тысяч человек. В любой общине есть духовные лидеры. Всегда. В группе больше одного человека всегда есть лидер, который определяет взгляды и поведение остальных. Вот с ними и начинаем работать. Как? Очень просто. Если человек тщеславен, то ему можно предложить какой-нибудь подкуп: деньги там или должность. В случае же, когда он начинает упираться — помогаем ему споткнуться и выставляем в глазах общины ничтожеством. Опыт работы аппарата Имперской безопасности говорит о том, что любого человека, находящегося на позиции лидера более-менее крупной группы, всегда есть за что сажать в острог, а то и вообще — на плаху везти. Подкупать, вербовать, организовывать публичную травлю и так далее — вариантов масса.

— А вы уверены в подобном подходе? Высокие духовные чины в общинах редко занимают люди аморальные и падшие.

— Неужели вы все искренне считаете, что раскольники — люди более нравственные и духовные, чем иерархи нашей святой веры? — Александр посмотрел с милой улыбкой, а митрополиты испуганно стали переглядываться.

— А если человек будет неприступен?

— Он может попить холодного молочка и умереть от сильной простуды, которая так внезапно у него образовалась. — Улыбка на лице Александра стала еще ярче.

— Все настолько серьезно? Неужели вы готовы на себя взять столько греха?

— Вы даже не представляете, насколько все серьезно… и то, как далеко я могу пойти для того, чтобы сделать все как надо. — Улыбка сменилась на спокойное, холодное выражение лица с льдинками в глазах. — И я очень надеюсь на то, что вы мне поможете в этом нелегком деле. Ведь вы мне поможете?

— Вам не кажется, что Император сошел с ума? — раздраженно спросил Исидор, когда последний иерарх, аккуратно прикрыв за собой дверь, вошел в один из кабинетов московского митрополита Филарета.

— А вам не кажется, что такое спрашивать как минимум опасно? — вернул вопрос Филарет.

— Зачем он лезет в духовную жизнь, совершенно в ней не разбираясь? Что, дел с солдатиками и заводиками ему не хватает?

— Значит, не хватает. Думаю, характер нашего Императора вы знаете…

— Знаю. Слишком хорошо знаю. Иначе бы и не придал значения этой речи, подумал бы, что забавляется по малолетству.

— Забавляется? — улыбнулся Филарет. — Я был у тех расстрельных рвов, где он захоронил большую часть уголовного мира Санкт-Петербурга осенью 1867 года. В своих страстях он подобен Петру Алексеевичу — если что в голову вбил — пока не сделает, не уймется. Это хорошо еще забаву себе не завел — зубы дергать. А то ведь как пить дать — после каждого совещания уходили, недосчитываясь парочки. Хм. К чему это я? Боюсь, но его рука не дрогнет, даже если придется массово расстреливать и подавлять сопротивление тех недовольных людей, что вздумали встать поперек его реформаторской деятельности.

— Сопротивление? Ха! Да мне кажется, он специально провоцирует на это. Подведет армейский корпус и положит всех недовольных из пушек да винтовок. Это будет в его духе. Спасение души… символ веры… плевать он на них хотел. Его символ веры — это винтовка. Так и живет. — Исидор покачал головой. — Ну что за напасть? Отчего его брат старший не правит? Отчего он умер? Этот бы медведь занимался своими заводами да солдатами и в сложные вопросы не лез. А то ведь тонко работать совсем не умеет. Я даже не представляю, что будет.

— На все воля Божья, — сокрушенно ответил Арсений. — Но что делать нам? Константинопольский патриарх сейчас это фактически духовный лидер православных греков, обслуживающий их интересы. Ему Россия и ее дела нужны постольку-поскольку. Как нам с ним договориться?

— Давайте скажем ему честно, что если что, он столкнется с этим антихристом.

— Исидор, хватит. Александр наш Император. Как вы его называете?

— А разве не это прозвище останется за ним в веках?

— Скажи честно, вы так негодуете из-за того, что он решил навязать нам свою волю? В чем еще причина вашей злобы?

— А вы разве не понимаете?

— Нет, дорогой друг, не понимаю. Александр дает нам огромный подарок — Константинополь. Говорит об укреплении роли церкви в делах мира. Переживает за то, чтобы смять наших недоброжелателей. Чего же вам не нравится? Давайте говорить прямо — Император предлагает нам сделку. С одной стороны, он укрепляет наше положение и, прости Господи, наши доходы. Ведь мы все не святым духом питаемся. А с другой стороны, диктует определенные условия игры, прямо заявляя то, что он хочет. Или вы что, желали бы все получить бесплатно? — слегка надменным тоном сказал Филарет.