Михаил Ланцов - Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

— Как вы все вывернули…

— А как вы хотели? Я сказал как есть. Он что, выступил против православия? Он что, выступил против нас? Нет. Александр приглашает нас поучаствовать в проводимых им преобразованиях. Вы хотите отказаться от предложения?

— И что он сделает, если мы откажемся? — презрительно скривился Исидор.

— А вас урок 1867 года ничему не научил? Вы хотите испытать судьбу? Думаете, вас причислят к лику святых посмертно? Не надейтесь. Император явно описал судьбу тех, кто решит ему противостоять.

— Вы сгущаете краски. Он не поднимет руку на митрополита.

— В самом деле? На Папу Римского поднял, а митрополита испугается?

— Что?!

— В Ватикане считают, что нынешний Папа стал очень покладистым после «лечения», которое ему организовали сотрудники нашей разведки. Он до сих пор при упоминании рыцарского ордена Красной звезды и имени нашего Императора не на шутку бледнеет. А какой был гордый и ретивый. Помните?

— Это ничего не доказывает. В конце концов, Папа Римский для любого православного человека еретик.

— Про судьбу бывшего архиепископа Минского и Бобруйского Михаила вы помните? Что потупились? Забыли о том, как он попытался противиться воле Императора и даже более того, имел смелость заявить, что пятилучевая звезда — символ антихриста? Где он сейчас?

— Наверное, погиб, — потерянным голосом сказал Исидор.

— И что, церковь уже бросилась причислять его к лику святых? Хоть кто-нибудь выступил в его защиту? Нет. Так что, дорогой друг, с этим медведем шутки плохи.

— Александр не вечный. После его смерти Михаила оправдают.

— Во-первых, что заставляет вас так считать? Вы уверены в том, что Александр за свою жизнь укрепится недостаточно для того, чтобы после смерти пришли к власти его последователи? Во-вторых, оправдан ли этот риск? Смерть ведь не выход.

— А уступить ему — это выход?

— Выход. Он ничего плохого или позорного нам не предлагает. Или вам идея с мировым центром православия не нравится? Он ведь аналог Ватикана задумал. Только масштабнее. Что? Дурная мысль?

— Нет.

— Так вот и не ворчите. В конце концов, любого из нас всегда можно заменить. Вы хотите, чтобы такое ответственное дело доверили неоперившимся юнцам? Александр ведь Вселенский патриархат собирается восстановить в той форме, в которой он существовал в лучшие годы Византии. И он восстановит. С нами или без нас.

— Хорошо! Ладно! Все! Хватит! — Исидор, недовольно морщась, замахал руками. — Вы правы. Полностью и кругом. Но что мы реально можем?

— Я так думаю, — подал свой голос архиепископ Минский и Бобруйский Александр, — первая задача, которая перед нами стоит, заключается в созыве Всеправославного собора. На нем мы предложим греческой церкви выделиться в отдельную автокефальную, а сами откажемся от самоуправления и признаем верховную власть Вселенского патриарха. Заодно и выборы нового вселенского патриарха проведем.

— А греки отделятся?

— А у них будет выбор? Или подчинятся русским, или отделятся в автокефальную церковь.

— Почему это они должны будут подчиниться русским? — продолжил все еще раздраженно спрашивать Исидор.

— Потому что после слияния кафедры Вселенского патриархата и Русской Православной церкви мы получим абсолютное большинство голосов и сможем поставить своего патриарха. Им может стать кто-то из нас, и греки никак повлиять на это не смогут.

— Так они вообще могут не признать итогов Собора.

— На основании чего? Собор будет проводиться по правилам? Безусловно. Наши предложения будут вступать в противоречие с традицией? Никак нет. Для непризнания решений собора им придется что-то придумать изощренное.

— А если придумают?

— Так мы что, молчать будем? — улыбнулся архиепископ Александр. — Император всем нам объяснил, как следует вести себя с непримиримыми противниками.

— Стрелять?

— Ну что вы, друг мой, все никак не успокоитесь? — покачал головой Александр, смотря на красное лицо Исидора. — Достаточно будет в публичной печати объяснить поведение греческих иерархов личными финансовыми интересами. Или того хуже — тщеславием. У них просто не будет шанса на открытый протест.

— Это хорошая идея, — заметил Филарет. — Если Вселенским патриархом станет кто-то из нас, то получится уладить конфликт с болгарской церковью, которая до сих пор из-за поведения греков никак не может примириться.

— Но это не все православные. Как нам поступать с раскольниками, армянской и румынской церквями?

— На Всеправославном соборе мы сможем прощупать почву под ногами иерархов румын и армян.

— Хотите предложить им более сытные места?

— Почему нет? В конце концов, не обязательно подкупать всех. Кто-то может, как выразился Император, и холодного молочка попить. Я более чем убежден, что в этих структурах найдутся люди, желающие для себя лучшей доли.

— А раскольники?

— А что раскольники? С ними нужно проводить большую и сложную работу. Они, как верно заметил Император, лишены единого центра и, как хворостинки веника, рассыпаны по полу. Будем ломать их одного за другим. Кроме того, нам и самим нужно много трудиться. Все эти нелицеприятные истории со священнослужителями требуется прекратить. Как? Нужно серьезнее относиться к людям, которые с нами занимаются одним делом. Не исключено, что многие в сане оказались случайно и своим поведением позорят церковь и подрывают доверие к ней со стороны простых мирян.

— Это же сколько голов полетит! — снова воскликнул Исидор.

— А у нас есть выбор? Чтобы разбить шведа под Полтавой, Петр Алексеевич долго и мучительно готовил свою армию. Так и нам надлежит — учиться и трудиться.

— Я согласен с Александром, — подал голос митрополит Киевский Арсений. — Его предложения весьма дельные. В любом случае, нам нужно начать с главного и решаемого. Захватить власть во Вселенском патриархате мы сможем только после того, как уступим ему свою автокефальность. А дальше не будем загадывать. Там и Император поможет, чем сможет. Службы Имперской безопасности со счетов списывать не стоит — в них работают очень серьезные люди.

Дежурный учебного стрельбища ротмистр Андрей Черный завершал последний обход своего хозяйства перед закрытием, когда к нему прибежал вестовой. Уже несколько лет Император не заезжал на стрельбище Академии, да и вообще был нечастым гостем этого заведения. А тут вот те раз — на ночь глядя приехал. Конечно, до отбоя еще было несколько часов, но все одно — необычно. Проскакивали, конечно, мысли о том, что его разыграли, но рисковать и отмахиваться он не стал. Шутка, она, может, и шутка, а что если действительно решил заехать? Ставить крест на всей карьере ротмистру не хотелось совершенно.