Михаил Ланцов - Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

— Товарищ майор, — обратился к командиру бронепоезда совсем юный поручик, — наблюдатели видят неподвижный локомотив. Он сожжен. К нему прицеплены вагоны. Часть путей перед ним разрушена.

— Противник?

— Да. Есть какое-то движение. Кое-где мелькают непонятные люди.

— Хорошо. Арсений Иванович, — обратился он к своему заместителю, — дайте холостой выстрел по курсу.

Прогремел холостой выстрел. Впрочем, залегшие повстанцы никак на него не отреагировали, кроме как вжавшись в землю сильнее.

Прошла минута. Две. Три. И майор не выдержал.

— Арсений Иванович, давайте начнем беседу. Пройдитесь шрапнелью по позициям этих странных гостей. На пассажиров поезда они не похожи. Значит — это те, кто его разграбил и сжег.

— Так точно! — Козырнул Крупский и направился к внутреннему переговорному устройству.

Спустя двадцать секунд глухо ударила первая короткоствольная 74-мм полковая пушка. Потом вторая. Третья. Четвертая. А потом по новой. И так пять раз.

Эффект получился весьма зрелищным. Уже после первых выстрелов, залегшие повстанцы занервничали, а к концу пятого десятка — на всем пространстве возле сожженного локомотива уже творились хаос и жуткая паника. Эти дети пустыни никогда не сталкивались со шрапнелью, и первое знакомство оказалось им не по вкусу.

Командир бронепоезда приник к смотровой щели и около минуты наблюдал за тем, как совершенно деморализованные повстанцы пытались убежать из зоны обстрела и спрятаться где-нибудь. Внутри бронепоезда застыла тишина — все ожидали развития событий, уж больно странной показалась засада. Да, конечно, бронепоезда тут вряд ли кто-то мог ожидать, но с таким подходом и обычный локомотив не факт, что остановишь.

Майор отстранился от смотровой щели и задумался. Его взгляд медленно плыл по внутреннему помещению. Это был его первый бой. И он ему не нравился. Слишком он был похож на избиение младенцев. Вот он встретился с командиром ближайшей к КП пулеметной башни. В глазах Петра Арнольдовича читал вопрос, позволение на открытие огня по повстанцам. Но Иван Алексеевич отрицательно покачал головой. Губить лишние жизни он не хотел.

И в этот момент в бронепоезд с диким грохотом что-то ударило. Да так, что у всех зазвенело в ушах.

Командир вопросительно взглянул на Арсения Ивановича. Тот кивнул и рванул к внутреннему переговорному устройству.

— БЧ 3, я Первый. Доложите обстановку.

— Я БЧ 3. Имеем попадание. Два легкораненых. Броня не пробита.

— Откуда?

— Правый борт. Устаревшая пушка. Откатывают в укрытие.

— Вас понял. Отбой….

— Валерий Иванович, — обратился к командиру бронепоезда Арсений Иванович, но доклад прервался новым попаданием. Таким же оглушительно звенящим. После чего, спустя пару секунд завопил зуммер переговорного устройства.

— Да. Первый на проводе.

— Докладывает НП 7. С контркурса приближается отряд кавалерии. Наблюдаю до семи десятков. Вижу динамитные шашки.

— Вас понял. Отбой.

— Валерий Иванович…

— Всем постам, — перебил его командир бронепоезда, — огонь на поражение по готовности.

— Есть всем постам!

Спустя несколько секунд где-то с кормы бронепоезда ударил длинной затяжной очередью пулемет. Послышались приглушенные взрывы. Видимо, какие-то пули все-таки задели некоторые динамитные шашки.

Вот ухнуло первое и второе орудие. Заработали короткими очередями то тут, то там пулеметы. Снова что-то с оглушительным звоном ударило в борт бронепоезда. Потом еще раз. И еще. И еще.

Бой продолжался.

Складки местности и большое количество небольших каменистых гряд очень способствовали тому, чтобы из них быстро выкатывать на прямую наводку пусть и устаревшие, но пушки. Выкатили. Выстрелили и сразу назад, под уклон. Если повезет.

А рядом, то здесь, то там выглядывали повстанцы со своими переделочными винтовками Энфильда и стреляли, пытаясь попасть по смотровым щелям и задеть хоть кого-то. В общем, было чего опасаться.

Спустя час, получив три пробития и сорок шесть попаданий, потеряв ранеными половину экипажа и пятерых убитыми, бронепоезд «Григорий Потемкин» начал сдавать назад, стремясь отступить на безопасную дистанцию. Но из боя не выходил, продолжая отвечать шрапнельными выстрелами и пулеметными очередями.

— Валерий Иванович, — заместитель обратился к раненному командиру, которому вторичным осколком, отколовшимся от брони, выбило глаз. — Валерий Иванович, что делать будем?

— Доложите обстановку, — сквозь зубы произнес майор.

— Все орудия целы. Три пулемета повреждены, и вести огонь не могут. Боекомплект — примерно по сорок выстрелов на пушку и по тысяче патронов на пулемет. Бронепоезд имеет повреждения, но не критические. То есть он на ходу.

— Что по личному составу?

— Плохо. Половина лежит с ранениями. Несколько человек убито. Остальные чрезвычайно устали.

— Почему я не слышу очередных артиллерийских выстрелов?

— Судя по всему им нечем стрелять. Пытались подползти и закидать динамитными шашками, но мы пресекли эту инициативу. Сейчас только постреливают из своих ружей. Впрочем, безрезультатно.

— У них еще есть пушки? — С нажимом повторил вопрос Валерий Иванович.

— Все наблюдаемые орудия противника выведены из строя.

— Хорошо. — Усмехнулся командир бронепоезда.

— Прикажете покинуть зону обстрела?

— Ни в коем случае. Какие пулеметы разбиты? Носовые?

— Так точно.

— Их можно заменить?

— Для этого нужно выйти из зоны обстрела. Работы требуют выхода наружу.

— Отходите на пять миль. Выставьте наблюдение. И меняйте. Возьмите для этих целей по одному из кормовых. Потом снова попробуем.

— Есть!

Ремонтные работы затянулись на три часа и не принесли желаемого результата. Удалось восстановить работоспособность только одного фронтального пулемета из трех поврежденных. У остальных оказались слишком повреждены шаровые установки. Впрочем, даже при таком раскладе на пятый час после отхода бронепоезд медленно стал продвигаться вперед. Сопротивления не было. Ни одной живой души. Только трупы и разбитые старые гладкоствольные пушки.

И только спустя еще час Валерий Иванович узнал, что повстанцы ушли быстро и налегке, побросав все тяжелое имущество и добив раненных, дабы те, не смогли ничего поведать русским.

Спустя три дня в передовице Московской правды вышла статья о беспримерном героизме русских воинов, которые смогли выстоять под ударами превосходящих сил противника. Ведь на поле осталось до двух тысяч убитых повстанцев и двадцать пять разбитых пушек разного калибра. Бронепоезд принял бой и выиграл его. Первый серьезный бой в разгорающейся Гражданской войне Персидской державы.