Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги [CИ]

Наклз измученно поглядел в потолок. Добрые Заступники не торопились явиться и всех спасти. С позволения сказать «зачет» шел восьмой час. Маг тоже был готов уже на все. Даже на то, чтобы отпустить красотку с низшим положительным баллом.

— Вы меня понимаете? — настаивала та, поправляя воротник блузки.

— Да понимаю я вас, — скрипнул зубами Наклз. — Вы десятая «готовая на все» за два часа.

— И?

Наклзу, конечно, следовало почувствовать себя бесконечно польщенным таким высоким мнением окружающих дам о его талантах, но маг чувствовал только головную боль и желание оказаться дома, подальше от учащейся молодежи.

— Вы мне льстите. Или анатомию вы учили еще хуже, чем математику? Неужели просто оптимистка? — не выдержал маг.

Предприимчивая девица задумалась. Потом выдала:

— Я личность творческая. И не обязана запоминать кон… кен… константы!

Маг затруднялся сказать, столкнулся он с беспредельной наглостью или беспредельной глупостью, но противостоящая ему сила казалась поистине огромной и необоримой. Наклз только понял, что ему нечего сказать. Разве что заявить о своей полной и безоговорочной капитуляции на условиях противника.

— Я сдаюсь, — четко произнес он. Девушка явно оживилась и принялась что-то делать с верхней пуговицей блузки. — Нет, не так, — отмахнулся Наклз. Вот только танца с раздеванием на рабочем месте ему и не хватало для полного счастья.

— А как? — растерялась она.

— Сколько там еще творческих личностей, не отягощающих себя запоминанием констант, под дверью? — уныло поинтересовался маг.

— Пятеро вроде.

— Все барышни?

— И Альберт.

— Замечательно, — соврал Наклз. В ситуации не было ровным счетом ничего хорошего. День начался с того, что он шесть часов принимал зачет у своих студентов, пока сам не перестал отличать скобки от модулей и интегралы от запятых. Маг надеялся, что хуже уже не будет, но тут к нему прилетел адов посланец с ведомостями, а за ним заявилась группа от заболевшего коллеги. Ребята, исполненные жизнелюбия и веры в добро, несли коньяк и крайне скромные знания.

Коньяк Наклз не любил, да и вообще подачку он взял у студента на экзамене единственный раз в жизни и давным-давно, еще в те славные дни, когда азы математики пришел сдавать первокурсник Маэрлинг. И то взял исключительно потому, что явившийся последним виконт, поставив бутылку на стол, посмотрел на него обведенными синевой глазами и вдруг с совершенно искренним сочувствием спросил: «И вас тоже…?» «Еще как», — грустно ответил Наклз, вырисовывая в ведомости кривую шестерку. Предварительно он, правда, заставил Маэрлинга дать некую клятву, которую тот, к своей чести, впоследствии не нарушил.

С чужими студентами Наклз разобрался относительно быстро. Он слабо представлял, о чем можно поговорить с первокурсниками факультета политэкономии, так что бегло пролистал одолженное у одного из них методическое пособие в тщетных поисках знакомых понятий и графиков. Потом задал один-единственный вопрос. Те, кто считал, что графическое изображение отношения прилежащего катета к гипотенузе, то есть легендарного косинуса икс, называется синусоидой, получили девятки. Сторонники версии «косинусоида» ушли с семерками и восьмерками. Утешительные шесть баллов достались студентам, верившим, что это «волнистая линия». Те, кто ответил «картинка», остались сдавать. Любителей живописи набралось с два десятка. У Наклза уже голова трещала.

— Зовите всех.

— И Альберта? — округлила глаза студентка.

— И Альберта, — подтвердил Наклз. — Он, я так понимаю, тоже на все готов?

— Н-наверное, — окончательно опешила девушка.

— Вот и славно. Зовите-зовите.

Альберт, чем-то неуловимо напомнивший Наклзу юного Маэрлинга, зашел в кабинет последним и бочком, настороженно поглядывая на преподавателя.

Наклз окинул стайку барышень и Альберта усталым взглядом, а потом сухо распорядился:

— Молодой человек, раздобудьте портрет кесаря.

— Что? — Альберт стремительно побледнел. Видимо, у него имелись друзья среди юнкеров и он представлял, как именно развлекается все прогрессивное население столицы с участием государева портрета.

— Портрет кесаря, — резче повторил Наклз, голова которого уже просто раскалывалась. — Вы же все так любите художество. Давайте. У вас десять минут.

— Но…

— Вы зачет получить хотите?

Парень уныло кивнул.

— Тогда вперед.

Дверь за Альбертом захлопнулась. Барышни настороженно перешептывались и бросали на мага быстрые взгляды.

— Будет оргия? — робко поинтересовалась, видимо, самая храбрая.

— Угу, грязная и разнузданная, — скучным тоном подтвердил Наклз, не отрываясь от бумаг.

Повисла гнетущая тишина. Только дождь за окном барабанил по крыше.

— А… а можно мы все-таки математику выучим?

— Разумеется. У вас есть замечательная возможность посвятить ей все лето, — тем же тоном продолжил Наклз.

Желающих, как маг и предполагал, не нашлось. Тишина сделалась совсем уж зловещей. Ее нарушило только явление Альберта с портретом кесаря, правда, прошлого. Наклзу оставалось лишь гадать, где студент его раздобыл.

— Замечательно.

Маг взял портрет Эвальда Зигмаринена и прислонил его к стене так, что грозный взгляд самодержца был направлен на притихших студентов.

— А… а кесарь зачем?

— Его портрет здесь найти проще, чем катехизис, тем более, что мы живем в светском государстве, — как ни в чем не бывало пояснил маг. — А теперь, молодые люди, становитесь в шеренгу, смотрите на государя и клянитесь.

— Клянемся выучить математику за первый курс? — поинтересовался явно повеселевший Альберт.

— Молодой человек, вы опасно близки к клятвопреступлению. Нет, клянетесь в будущем нигде и никогда не упоминать, что учились на кафедре математических методов номер два и, тем более, что сдавали мне, приват-доценту Найджелу Наклзу, данный предмет. Давайте я не стану портить вам зачетные ведомости и летние каникулы, а вы мне — биографию и репутацию.

Получив зачет, молодой человек усмехнулся, как Витольд Маэрлинг лет семь назад, и весело поинтересовался:

— А если я нарушу клятву, меня накажет государь или Создатель?

— С государем и Создателем разбирайтесь сами, но вот я на ваши выпускные экзамены непременно приду, — мрачно пообещал Наклз то, что всегда обещал в таких случаях. И это обычно производило замечательный эффект. Молодой человек мигом растерял добрую часть своего задора. — Отнесите портрет на место, оценки я расставил, как это называется — впишите сами. И можете быть свободны.

Долго разыскивать Наклза Кейси не пришлось. Она разумно подошла к трем часам дня, успела зайти на кафедру социологии, жизнерадостно поболтать с коллегой, весьма приятным и любезным доцентом, непонятно каким образом затесавшимся в их шипящий курятник, посидела в читальном зале до закрытия — то есть до пяти вечера — и еще час проскучала в коридоре, недалеко от кабинета, где маг принимал зачет.