Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги [CИ]

— Так что я могу для вас сделать? — спросил Витольд, не глядя на Зондэр. Она видела его опущенное лицо, полускрытое растрепанными кудрями, и поджатые губы.

— На самом деле, не для меня. Помощь нужна Ингрейне Дэмонре.

— Жаль. То есть я, разумеется, почту за честь оказать ей услугу. Что конкретно от меня требуется?

— Проехаться в экипаже по городу, причем так, чтобы у всех сложилось впечатление, будто компанию вам составляют развеселые барышни…

— А кто на самом деле будет составлять мне компанию, мне можно узнать?

— Найджел Наклз и Дэмонра. Но парочку барышень еще можно будет впихнуть в экипаж, если такие смелые… смелые девушки найдутся.

Маэрлинг нахмурился еще сильнее. Видимо, он все же принадлежал к той редкой породе людей, которым вино добавляет, а не убавляет здравого смысла.

— Я не стану вам рассказывать, что это безопасно, — вздохнула Зондэр. Колебания Витольда она вполне могла понять. На его месте — и вовсе отказалась бы наотрез. Наверное, Дэмонра имела какие-то причины, чтобы рисковать жизнью и репутацией ради Наклза, но все остальные вовсе не обязаны были радостно присоединяться к ее подвигам. На взгляд Зондэр, весьма сомнительным. — Придется перехватить их в одиннадцать и провезти через полгорода, от Болотной до Семи Ветров.

— Разумеется, я сделаю все, что потребуется. В конце концов, у меня перед этим человеком имеется личный долг.

Зондэр насторожилась.

— Он поставил мне математику, — все-таки улыбнулся Маэрлинг. — Честное слово, это хорошее мерило милосердия.

Мондум невольно улыбнулась в ответ. Вот теперь перед ней стоял привычный Маэрлинг, мастер на каверзы и глупости, всегда выходящий сухим из воды. Он мог и сумасшедшего мага по столице провезти под самым носом у жандармов, и пару девиц попутно прихватить, и на гитаре им сбряцать, и уж точно он не мог закончить как герой старой военной песни. Такие всегда выживают, становятся смешливыми стариками, бессовестно врут внукам про «золотое прошлое» и иногда даже сами в это верят.

— Спасибо, Витольд, вы меня очень обяжете…

— Право, не стоит. Я, увы, оказываю услугу не вам. Впрочем, если мне когда-нибудь выпадет такая приятная возможность, просто дайте мне знать.

Зондэр смотрела в темные бархатные глаза и пыталась сообразить, что же на самом деле творится в голове у их счастливого обладателя. Женщины от такого взгляда, к гадалке не ходи, млели. Мондум даже полезли в голову всякие глупости о том, что в рай пускают по какому-то другому принципу, чем отсутствие интрижек. Она срочно перевела взгляд на что-то более безопасное, то есть на зеленоватое вечернее небо.

— Спасибо, Витольд. Еще раз извините меня за прерванное веселье.

Маэрлинг усмехнулся:

— Мы проводили время не так уж и весело. Честно сказать, увидев вас, я удивился меньше, чем мог бы, хотя и успел порядочно выпить. Во всяком случае, я теперь знаю, что надо петь, чтобы вы появились.

Зондэр поежилась. Как ни странно, песня ее порядком напугала. Хотя, возможно, все дело было в предстоящей ночи, сходящем с ума маге и Дэмонре, которая вела себя так, словно сошла с ума куда раньше товарища.

— Давайте оставим уводящие вдаль дороги для войны. Для мира нам вполне хватит закатов, роз и страстных очей всех цветов радуги.

— Никогда бы не заподозрил вас в симпатии к такой музыке…

Зондэр оставалось только пожать плечами. Малознакомые люди отчего-то всегда приписывали ей любовь к искусству в самом возвышенном его понимании и вообще какие-то романные добродетели. И, что хуже всего, люди, которые знали ее хорошо, зачастую делали то же самое.

— Не все нордэны в восторге от Ингмара Марграда, — спокойно возразила она. — Некоторые самым позорным образом любят мир, хотят спокойно жить и умереть в своей постели.

Витольд нахмурился:

— Знаете, миледи Мондум, я не суеверен, но мне почему-то кажется, что на сей раз дороги уведут очень далеко. Вероятно, это следствие игристого и общей дворянской сентиментальности.

— Вы сегодня необыкновенно мрачны, Витольд.

— Видите ли, миледи Мондум, как раз сегодня отец получил письмо от управляющего завода в Карде.

— Надеюсь, он не украл больше положенного? — попыталась улыбнуться Зондэр. Что-то шло не так.

Витольд тряхнул кудрями:

— Да нет, он честный человек и честно ворует полтора процента прибыли, как и договаривались. Он написал, что в этом году в Восточной Рэде может не взойти хлеб. Какие-то там народные приметы и поверья, да и погода вроде бы плохая, я не очень понял. Я только понимаю, что, если западнее Седой не взойдет хлеб…

«Будет большая война, и совсем не за Седой», — подумала Зондэр. «И тогда родной очаг перестанет греть, а дороги заведут нас очень далеко».

— Вы кому-то говорили еще?

— Вы шутите, надеюсь? Нельзя сеять панику на основании того, что где-то небо красное на рассвете, собаки воют на порогах, а морозянки расцвели на месяц раньше.

— Да, пожалуй. В любом случае, мы ничего не узнаем раньше конца лета.

«Только вот если мы узнаем в конце лета, половине Рэды в конце осени уже будет нечего есть».

— Я сказал это только вам и сказал… на всякий случай. Значит, в одиннадцать на Болотной? — быстро спросил Витольд, прежде чем Зондэр успела что-то ответить.

Пожарная лестница вибрировала под ногами. Тяжелые шаги Магды за спиной заставляли металл ходить ходуном. Дэмонра вцепилась в перила, точно они оставались последним предметом, удерживающим ее в сорвавшейся с цепи реальности, и упрямо поднималась наверх. Стрелки часов показывали уже половину одиннадцатого, дальше ждать смысла не имело.

Нордэна вышла в полутемный коридор. Кругом не было ни души, не считая Магды, проскользнувшей следом.

— Как на кладбище, — шепотом поделилась впечатлениями та.

— Хуже: на кладбище все мертвые, кому положено, — буркнула Дэмонра. Потом, подумав, сунула Магде в руки свой пистолет. — Держи, мне не понадобится.

— А если понадобится? — с сомнением спросила Магда, заломив бровь.

— А если понадобится, значит, все равно уже не понадобится, — сообщила нордэна, впихивая подруге оружие. — Ну, Магда, будем живы….

— Наше небо любит нас, не дрейфь. Если что — кричи.

Вопрос любви небес к каждой конкретной нордэне всегда оставался для Дэмонры открытым, но сознаваться в этом Магде было бы неправильно. Стараясь ступать неслышно, она двинулась к крайнему номеру слева. Бронзовые цифры тускло поблескивали в рассеянном свете, лившемся с противоположного конца коридора.

Портье на первом этаже поставили в известность, что недовольная жена выслеживает неверного мужа. Получив пять марок за беспокойство, тот совершенно проигнорировал двух посторонних на четвертом этаже. Никого по эту сторону двери Дэмонра не боялась.