Сергей Суханов - Перелом. Часть 3 [СИ]

С одной стороны, это было неплохо и даже хорошо - территории освобождаем, враг бежит. С другой - это было плохо, потому что враг бежит, а не лежит упокоенный навеки среди гор - ведь когда-то этот бег остановится, турки скопятся достаточно крупной массой, чтобы осознать свою силу и все-таки упереться рогом на какой-нибудь позиции. Тем более что и немцы уже направили к союзникам наблюдателей, чтобы понять - а что там вообще происходит. Ведь по докладам турок с партизанами почти уже покончено, но вместе с тем бои идут все дальше от перевалов - так это турки устроили загонную охоту на партизан или все-таки партизаны гонят турок мокрыми тряпками ? Непонятно. А если непонятно - надо подстраховаться. Вот немцы и придвинули пехотную дивизию поближе к Невинномысску (а это уже 150 километров на северо-восток от линии Кавказского хребта и всего в 50 километрах на юг от Ставрополя, которые на данный момент назывался Ворошиловск (в РИ назван обратно Ставрополем, точнее - Ставрополем-Кавказским - в начале 1943 года - после освобождения)), заодно подкрепив ее танковой ротой и ротой самоходок - кто знает, что там завелось в этих горах ?

В эти-то части мы и вляпались с разбегу - перед ними сгрудились турецкие воины, которых немцы собирали по округе целыми пачками и сбивали в хоть какие-то формирования, придавали им надсмотрщиков - ну то есть инструкторов - из немцев - и бросали нам навстречу - фрицы быстро разобрались что происходит на самом деле, но еще не знали нашей численности, поэтому в их штабах царила легкая паника. Именно благодаря ей нам и удалось освободить Невинномысск с наскока - мы просто переодели две сотни наших бойцов с турецкую форму и этой оравой вломились в город, где сразу же вспыхнуло восстание - нам было достаточно развесить по городу советские флаги.

Немцы попытались было сформировать пожарную команду - выдернули из своей обороны два батальона, оставив на их месте только турецкие части, но это привело только к тому, что оборона была прорвана в нескольких местах уже по фронту - турки начали массово сдаваться, немецкие части еще пытались оказывать сопротивление но за два дня были уничтожены или окружены. А снятым с фронта батальонам тоже не удалось взять город - они еще смогли войти на восточные и западные окраины, но увязли в городских боях, где и полегли почти полностью - мы забрасывали в город все новые и новые роты, да и три освобожденных лагеря военнопленных дали более десяти тысяч бойцов прямо сейчас - остальных еще надо было выхаживать в лазаретах. На железнодорожной станции были захвачены несколько составов с боеприпасами и продовольствием, другим военным имуществом - в частности, саперным оборудованием, состав с нефтью, несколько паровозов, передвижной авторемонтный завод и рядом - более тысячи автомобилей в разной стадии ремонта и три сотни нормальных автомобилей.

А к востоку от города мы пытались взять в кольцо остальных фрицев. Один немецкий лейтенант писал в своем дневнике:

"Против нас кубанские казаки. Мой отец как-то рассказывал о них, но как его страшные рассказы далеки от того, что вижу я. Их не возьмешь ничем. Они жгут наши танки... Сегодня моя рота была брошена на помощь стрелковому полку, попавшему в очень тяжелое положение. И я вернулся с поля боя с четырьмя солдатами. Что там было! Как я остался невредимым?! Прямо чудо, что я жив и могу писать. Они атаковали нас на лошадях. Солдаты бежали. Я пытался их остановить, но был сбит с ног и так ушиб колено, что ползком пробирался назад к реке. Говорят, что наша бригада перестала существовать. Если судить по моей роте, то это правда".

И это было правдой. После нескольких попыток восстановить целостность фронта немцы выдохлись на всем фронте и стали окапываться. Вот только фронта не было - были несколько полосок обороны длиной от двух до пяти километров, протянувшихся с запада на восток вдоль Кубани. Мы быстро окружили эти огрызки - к началу сентября через Хребет перевалило уже десять тысяч наших бойцов, еще столько же дала местная мобилизация, еще столько же - партизаны, и четвертый десяток - освобожденные военнопленные РККА. Против этих сорока тысяч сейчас стояло не более пятнадцати тысяч немецко-турецких войск, раздробленных на несколько очагов сопротивления. Три дня немцам помогли продержаться прибывшие сотня танков - с их помощью гитлеровцы смогли соединить свои окруженные части в несколько более крупных соединений, но коридоры между ними составляли максимум полтора километра, а то и менее - они простреливались насквозь и как таковой наземной связи между ними не было.

Немцы еще попытались окопать свои танки группами по три-пять машин под прикрытием пехоты - создать очаги сопротивления. Вот только в гористо-лесистой местности, со множеством скрытых подходов, это им не очень помогло. Наши на трофейных танках выезжали на открытую местность и затевали перестрелку с дальних дистанций - пытались выманить танки из укрытий. Если те не поддавались на провокации, мы шли ближе, еще ближе - и если немцы так и не проявлялись - ставили дымовые завесы и под их прикрытием взрывались на позиции фрицев. Порой, правда, их там и не оказывалось - разведка не успевала отследить все перемещения мелких групп фашистов. Но зачастую немцы тупо берегли снаряды, так как их не обнадеживали сведения насчет подвоза - даже если мы и не перерубали дороги, то как минимум нарушали движение по ним - на день, три, неделю - вот немецкие танкисты и жмотничали на свою голову. Впрочем, и щедрым не везло - когда танки обнаруживали себя, за ними начиналась охота мелких групп по три-пять человек - два гранатометчика и стрелковое прикрытие. Тут уж пехоте немцев приходилось обнаруживать свои позиции, пулеметные точки, минометы - и тогда наши танки начинали работать по ним, не высовываясь на линию стрельбы немецких орудий - обычных и танковых - а пехота под таким прикрытием подбиралась к немецким оборонительным сооружениям и выковыривала из них немцев. Впрочем, нервы у гитлеровцев были уже ни к черту, поэтому проблем с обнаружением огневых точек как правило не было - мы воевали с европейскими частями - сформированными в Европе, в основном из новобранцев - и Восточный Фронт был для них холодным душем после той пропаганды, что Геббельс тоннами лил в уши своих соотечественников. Здесь вам не тут.

Заодно мы обустраивали и освобожденную местность. К северу от Абхазии находилась Карачаевская АО с довоенным населением в 150 тысяч человек, из которых русских и карачаевцев было примерно поровну - по 45-47 процентов. Многие были призваны в армию (в РИ одних только карачаевцев за войну в РККА было призвано 15 тысяч человек), но многие еще оставались в родных селениях - не подходили по возрасту - были старше либо младше призывного возраста. И, несмотря на годы советской власти, в автономной области существовало и антисоветское подполье - притухшее с окончанием Гражданской войны, оно снова подняло голову в начале тридцатых, когда пошла коллективизация - в 1930м в АО вспыхнуло антисоветское восстание, причем численность восставших была немалой - более двух тысяч человек, и это только явные члены бандформирований, в которых как минимум четверть была бедняками, ну и остальные - середняки, кулаки, духовенство, бывшие офицеры, князья. После разгрома восстания многие ушли в подполье, создали банды, с началом войны эти банды впитывали и дезертиров, и забрасываемых на Кавказ немецких и турецких шпионов, а с приходом немцев и турок тут был создан "Карачаевский национальный комитет" - что-то типа местного псевдо-самоуправления. Создавались органы власти - назначались старосты, бургомистры, полицейские, причем бывали случаи, что на этих должностях оставались те же лица, что работали на аналогичных должностях при советской власти. Формировались и противопартизанские отряды - в них были не только карачаевцы, но и русские, и представители других народов. Ну, а раз формировались противопартизанские отряды, значит, были и партизанские - мы насчитали порядка 17 партизанских отрядов общей численностью в две тысячи человек, что было, конечно, меньше чем противопартизанских - примерно на треть - но надо учитывать, что многих призвали в армию.