Макс Мах - История Золушки [СИ]

- Я опоздала? - спросила Кира, входя.

- Никак нет, сударыня, - улыбнулся, вставая из кресла, Яков. - Ты, Кира, даже если постараешься, и то не опоздаешь. Не можешь по определению. Но я позволил себе, ты уж извини, маленькую вольность: чашку кофе к первой утренней папиросе.

- Тогда, за стол? - прищурилась она, зная, что ему нравится "этот ее прицеливающийся взгляд". - Я голодна, как волк.

- Овсянка и прочие прелести классической дворцовой кухни? - усмехнулся он в ответ.

- Что, честно овсянка? - Кира к такому повороту дел оказалась не вполне готова. Овсянку она и в полку ела, а вот о каникулах в волшебной стране думалось отчего-то по-другому

- Да, ладно! - рассмеялся Яков. - Это я так глупо пошутил. Идем! Я своих орлов еще ночью предупредил, что б не усердствовали без надобности. Так что будет тебе и гурьевская каша по-петровски, и оладьи с икрой, и отварная осетрина с хреном. Шампанское тоже будет, хотя...

- Шампанское по утрам пьют только аристократы и дегенераты! - вспомнила Кира старую шутку.

- Значит, нам можно! - согласился Яков, предлагая "даме" руку. - Не изволите ли пройти со мной к столу, Кира Дмитриевна?

- После того, что между нами было, можешь обращаться ко мне на "ты"! - Кира не без робости оперлась на предложенную руку и нашла, что это мило, но крайне неудобно. Не функционально, если называть вещи своими именами.

- Каковы наши планы? - спросила, чтобы не улыбаться, как дура.

- Сделаем пару обязательных визитов, пройдемся по магазинам - я слышал, кое-кто продолжает торговать, несмотря даже на войну, - пообедаем где-нибудь в городе, и поедем на прием к герцогине Лихтенбергской...

- А может быть, ну ее эту рыбалку? - лукаво улыбнулась Кира, предположив, что спальня иногда предпочтительнее обеда.

- Одно другому не мешает, - ответно усмехнулся Яков. - Уверяю тебя, mon cher, день длинный - на все время найдется...

Так и случилось, хотя и с поправкой на субъективность восприятия времени. Между тем и этим нашлось время и для того, и для другого.

Визиты оказались, и в самом деле, обязательными, но зато краткими и необременительными. К тому же, во дворце у Якова "нашелся", - о чем, впрочем, можно было догадаться заранее, - великолепный гараж, и Курбский-Львов, щедрой рукой, предоставил Кире выбирать, на чем они поедут, заодно разрешив ей "порулить". Кира выбрала последнюю довоенную модель Опеля - "Супер-9" и затем почти сорок минут получала немереное удовольствие, "пилотируя" эту тяжелую и мощную машину по отличным столичным шоссе.

До Новгорода добрались быстро, потратив больше времени в ожидании своей очереди на блокпостах, чем на саму дорогу. К слову сказать, при первой же проверке документов, молодой жандармский подпоручик едва умом не двинулся, заглянув в удостоверение, предъявленное авантажной дамой, сидевшей за рулем дорогущего авто. Вообще-то, момент был не из приятных. Прояви жандарм необходимое по службе рвение, дело могло закончиться гарнизонной гауптвахтой, ну или, как минимум, неслабым скандалом. По уставу, офицерам запрещено надевать партикулярное платье, и, следует сказать, пункт этот нарушался крайне редко. Ну, зачем, спрашивается, станет переодеваться в статское кадровый офицер? Ему обычно и в форме совсем неплохо живется, особенно если пошита в дорогом ателье. Однако на счастье Киры подпоручик слишком сильно удивился, узнав, что перед ним обер-офицер императорского воздушного флота, и даже не подумал, что правило на то и правило, что распространяется на всех офицеров - без оглядки на пол, - а не только на мужчин.

В общем, слава богу и комплексам юности, проехали, но на следующем блокпосту Яков счел за лучшее предъявить свои "домашние" документы, и никому, разумеется, и в голову не пришло выяснять, кто сидит за рулем автомобиля, принадлежащего его высочеству князю Курбскому. Кира при этом только криво усмехнулась и бросила быстрый взгляд на своего спутника. В партикулярном платье - костюме тройке и стильном плаще - Львов выглядел ничуть не хуже, чем в военной форме. Но и не лучше, если смотреть правде в лицо. А вот как он будет выглядеть в адмиральском мундире, Кире еще предстояло выяснить. Впрочем, главное она про Якова уже поняла. Или, возможно, не про него, а про себя. Ей было абсолютно все равно, как его зовут и во что он одет. Он был ей дорог сам по себе, как мужчина и как летчик-истребитель. Остальное - от лукавого, а слово "любовь" Кира боялась произносить даже про себя...

Первый визит они нанесли на Лейб-гвардейскую, в старый особнячок, спрятавшийся за деревьями и разросшимися кустами палисадника. Здесь проживала вышедшая на покой и удалившаяся от Света фрейлина двора Александра Павловна фон Гольтей.

- Я называю ее тетушкой, но родство здесь ни при чем, - объяснил Яков, когда они подъехали к дому. - Она двоюродная сестра моей бабки по материнской линии, но я привык считать ее близкой родней, тем более, что других родичей у меня кот наплакал.

Старушка приняла их в гостиной. Сидела в кресле, худая с прямой спиной. Смотрела трезво и внимательно. На Киру, пока ее не представил Яков, внимания демонстративно не обращала, но стоило ему назвать ее по имени, старая баронесса встрепенулась. Темное морщинистое лицо, напоминавшее цветом и фактурой печеное яблоко, повернулось к Кире, взгляд без стеснения прошелся по лицу и фигуре, как поисковый прожектор ПВО.

"Интересно, он только со старушками дружен, или в его круг общения входят и сверстницы?"

Вопрос отдавал неприкрытой ревностью, но что уж тут поделать, Кира женщина, а женщины ревнуют ничуть не меньше, чем мужчины.

- Так это вы, барышня, - спросила старая фрейлина, сосредоточив взгляд на Кирином лице, - отличились в июне прошлого года под Трнавой?

Теперь Кира начинала понимать интригу, поскольку сперва при представлении крайне удивилась, услышав из уст Якова, "Амелина", а не "Багге-аф-Боо". По-видимому, Курбский знал про свою "тетушку" нечто такое, что определяло его откровенность.

- Простите? - нахмурилась Кира, только сегодня ночью вспоминавшая именно этот эпизод из своей не слишком насыщенной боевой жизни.

- Мне про вас, Кира Дмитриевна, внук рассказывал, - объяснила баронесса фон Гольтей, - подполковник граф Головкин Федор Гаврилович. Он тогда адъютантом служил в штабе 2-го Сибирского корпуса, а 47-й истребительный полк оперировал как раз над его порядками...

Кира удивилась. Она, разумеется, могла себе представить, что внук баронессы фон Гольтей граф Головкин рассказал "бабушке" историю про женщину-пилота, но фамилию при таких рассказах обычно не поминают. Кому это может быть интересно?

- Не удивляйся, Кира, - поспешил Яков разъяснить возникшее недопонимание. - Тетушка Александра коллекционирует истории про "кавалерист-девиц". Такое у нее, понимаешь ли, хобби, если говорить языком супостата. Любит Александра Павловна сильных женщин, и я тешил себя надеждой, что она про тебя уже слышала. Как видишь, я не ошибся.