Ханну Райяниеми - Страна вечного лета [litres]

– Уверен, вы в курсе, что эктофонная запись или шифрованная эктопочта была бы гораздо безопаснее. Вы хотели поделиться с ним чем-то очень важным? Я хочу поверить, что вы не предатель, Феликс. И Нора тоже хочет, я знаю.

– Бога ради, я не собираюсь никого предавать! Скажите наконец, где Джордж!

У Питера выступили слезы. Он предпочел бы носить маску, чтобы скрыть омерзительное, пустое лицо плачущего мертвеца.

Шпигельглас откинулся назад и похлопал по верхней губе крючковатым пальцем.

– Не могу вам сказать, потому что не знаю, – медленно произнес он. – Месяц назад я приехал в Лондон с очень приятным заданием. Я должен был убедить Джорджа пройти Процедуру Термена. Ему предстояло получить награду за службу и влиться в Вечно Живого. – Улыбка Шпигельгласа пропала. – Представьте мое удивление, когда я не сумел его найти. Пришлось разбираться с его сетью – непростая задача, как выяснилось, потому что многие его отчеты оказались неполными. Затем источник в Секретной службе сообщил, что к ним переметнулся советский разведчик высокого ранга. Похож на медведя, лысый, любит выпить.

Эти слова ударили Питера под дых. Душа Пендлбери почувствовала его боль и дернулась. Он снова стал наполовину призраком и наполовину живым – нечто противоречивое.

Как и Джордж, оказавшийся предателем.

В математике, если начать с противоречивого утверждения, можно доказать что угодно. Единица может быть равна двум. Черное окажется белым.

Дело в Процедуре Термена? Джордж часто с раздражением высказывался о Вечно Живом, словно описывал властолюбивого родственника. Может, Джордж боялся. Может, если бы Питер объяснил ему, что значит быть Вечно Живым, если бы в ту первую встречу приложил больше усилий, Джордж бы понял…

– Почему? – зашептал Питер.

– Это больше не имеет значения, – тихо сказал Шпигельглас. – Теперь вы понимаете, почему нам приходится соблюдать осторожность. За вами могли следить или использовать как наживку. Джордж мог переманить и вас. Понаблюдав за вашей реакцией, я так не думаю. Однако вполне вероятно, что разведка о вас знает. Благоразумно считать именно так. А значит, вы обязаны сказать нам то, что собирались сказать Джорджу, раз уж это единственное, о чем пока неизвестно противнику.

– Нет, – сказал Питер. – Это наверняка какая-то дезинформация, он действует по указанию Вечно Живого…

Шпигельглас покачал головой и дотронулся до плеча Питера.

– Предательство ощущается острее, чем зубило Норы, я знаю. Он подал ей знак, и металлическое острие исчезло.

Питер потер место укола. Теперь слова вылетали из него с легкостью.

– Я назначил встречу, потому что получил новый источник в Мадриде, – сказал он. – Бойца республики. Она сказала, что в Испании сейчас находится Иосиф Джугашвили, Сталин. Секретная служба хочет поставить его во главе республики, чтобы Британия могла прекратить поддержку Франко. Завтра я должен предстать перед специальным комитетом, в том числе перед премьер-министром. Я хотел обсудить с Джорджем свои действия.

Шпигельглас задал еще несколько вопросов, а Нора записывала.

Питер рассказал о вербовке Инес, о Вереске и выдал разрозненные сведения о непростых отношениях между партиями, сформировавшими республиканское правительство. Это заняло почти час, и когда пикнул таймер короны, Питер понял, что уже семь вечера.

– Мне пора к Харрисам, – сказал он. – Если я там не появлюсь, меня начнут искать.

Шпигельглас резко поднялся. Сложил руки за спиной и стал расхаживать кругами. Потом поднял свой чемоданчик, положил его на столик для хирургических инструментов и открыл.

– Боюсь, Феликс, вы туда не попадете.

В чемодане лежал терминал «Фиалка», легко узнаваемый по десяти роторам с проводами, клавиатуре как у пишущей машинки, серебристому сиянию и диску с алфавитом для ответов. Лишь несколько нелегалов НКВД, живущих в других странах под фальшивыми именами, обладали подобными терминалами, прямой линией связи с Вечно Живым. В последний раз Питер видел такой в Кембридже.

– Велика вероятность, что вас раскрыли, – сказал Шпигельглас. Он набрал на аппарате длинную последовательность букв и цифр. Роторы закрутились и заискрили, потом крутанулись снова.

Новый куратор Питера открыл второе отделение чемоданчика и вытащил странную штуковину, напоминающую корону призрака, но больше размером и явно советского производства, судя по грубому, утилитарному дизайну. Она состояла из толстой рамы, обхватывающей голову, и чего-то вроде нимба с фарфоровыми электродами. Витой медный провод соединял их с терминалом.

– Если ваша легенда раскрыта, вам лучше не возвращаться. А самый быстрый путь передать вашу информацию Вечно Живому, – сказал Шпигельглас, – это провести вас через Процедуру Термена.

Питер уставился на аппарат. На него нахлынуло чувство облегчения. Завтра ему больше не придется притворяться, больше никакой лжи.

Он вольется в Вечно Живого.

Когда Шпигельглас водрузил аппарат ему на голову, Питер улыбнулся. Прибор был тяжелым и едва влез поверх короны призрака. Его функция была прямо противоположной – вытолкнуть душу наружу, передать ее Вечно Живому. Тело, в котором он находится, не выживет.

На мгновение Питер ощутил жалость к Пендлбери. Но, по крайней мере, после смерти мертвые богачи не будут использовать его тело для своих удовольствий.

Пальцы Шпигельгласа ловко танцевали по клавиатуре «Фиалки». Электроды на голове Питера нагревались. В воздухе пахло озоном.

Он напрягся, но боли не было. Мир стал деформироваться в сферу, как в широкоугольном объективе. Все кругом потемнело, не считая белой точки где-то вдалеке. Она устремилась к нему, вырастая в размерах. Это было лицо из света. Доброжелательная улыбка в обрамлении идеальной треугольной бородки. Сияние этого лица заполнило все поле зрения Питера.

Его омывала песнь Вечно Живого. Голоса составляющих его бесчисленных душ возносили хвалу. В желании влиться в этот хор Питер попытался нырнуть в улыбающуюся золотую корону.

Но его отвергли. Воля Вечно Живого задержала его перед своим всепроникающим взглядом.

«Впусти меня! – молча завопил Питер. – Я хочу стать тобой!»

И Вечно Живой его поглотил.

Питер утонул в океане света. И вдруг, как в разуме эктотанка, белизна вокруг превратилась в сумму множества цветов, множества душ.

Ослепительный жидкий свет выливался из его глаз и наполнял голову. Не оставил места страху или сомнениям. На мгновение Питера Блума не стало.

А потом Вечно Живой исчез.

Его отсутствие было хуже смерти. Питер не мог этого вынести. Он услышал жуткий звук и понял, что это его собственный вопль. В безумной надежде он цеплялся за провод короны призрака. Если он покинет тело Пендлбери, то вдруг еще сумеет последовать за Вечно Живым.