Алекс Бор - Лучшее [антология]

Вот почему я решил испачкать город. Жалкая крошечная пакость, которую в своих мыслях я гордо называл «акцией протеста». На большее я оказался не способен. Даже на эту малость я собирался с духом непростительно долго и был уверен, что, едва свершив её, брошусь на колени с тряпкой замаливать провинность и затирать грех.

До сих пор мне снится то мгновение, когда я дёрнул собачку молнии на спецкостюме. Один «вжик», разделяющий жизнь пополам. Не знаю уж, почему никто не кинулся ко мне тут же. Хотя знаю, созерцать Клинсити гораздо приятнее, чем созерцать раздевающегося человека. Я стянул спецкостюм, бросил сверху ещё и рубашку, надетую под него. Помню, что не снял брюки из-за мысли о том, что нонконформист в трусах будет выглядеть нелепо. Свернул крышку с «Мистера Пропера» и вылил жидкость на горку одежды. Щёлкнул счастливой зажигалкой. Ткань, пропитанная моющим средством, вспыхнула мгновенно. Когда ко мне бежали ребята в спецкостюмах, она уже догорала.

Я шваркнул ногой по горке сажи, размазывая чёрное пятно по облачно-белым плитам Клинсити. Оно выглядело так уродливо, что я зарыдал. А может, я ревел из-за того, что меня начали лупасить по корпусу и голове. Я закрывался руками и орал что-то бессвязное про свободу воли и духовное развитие личности. Или просто умолял не бить. Сложно сказать точно.

Через неделю я очнулся в палате тюремного лазарета в Нью-Йорке и посмотрел новости. В результате дерзкой акции протеста образовалось критическое загрязнение, и Клинсити свернулся обратно в плиту размером не больше столешницы. Учёные выяснили, что от Башни исходило псионическое излучение, пробуждавшее в людях необоримое желание чистить город. Диктор рассказывал о счастливом возвращении «паломников» в семьи. О возобновившихся конфликтах в Украине и Палестине. В одном репортаже, кажется, мелькнуло лицо моего знакомого из сектора Газа. Обо всём сообщали. Только не о том, куда делась плита с Клинсити.

Меня, в конце концов, оправдали. Даже называли кем-то вроде «освободителя от гнёта инопланетного разума» или ещё какой-то пафосной дрянью. В общем, теперь всё хорошо.

Только иногда, бывает, вспомню, каким счастливым себя чувствовал на улицах Клинсити, да и вытру пыль на столе.

Рассказ занял вторые места в номинациях «Самая интересная идея» и «Самый закрученный сюжет» на конкурсе «Власть» в ноябре 2014 года.

Толстяк сразу вызывал отвращение. Пухлячок-очкарик с пивным животиком — кому-то он показался бы забавным, но у Агирре он вызвал именно отвращение. Сразу видно, компьютерный червяк — этакий паразит, порождённый гнилым «золотым миллиардом» человечества. У этого клоуна с детства было всё, о чём могли только мечтать дети на родине Агирре. И что же тебе, жирный, не хватало в твоей жирной стране?

— Я много читал о культе вудекнгеи. И этот ритуал, пожалуй, самый таинственный, — толстяк продолжал отчаянно потеть, хотя в помещении гудел кондиционер. — Я так и не понял сам тезис власти об абсолютной власти над другим человеком, ведь вся система общества должна противостоять этому… разумеется я изучил примеры и понял, что она действительно абсолютна… но…

Толстяк стащил свои нелепые очки, которые уже запотели, и принялся их протирать дрожащими пальцами. Очки в роговой оправе явно были подобраны под образ забавного толстячка.

Он еще и трусоват, этот жирный клоун.

— Никто. Ничего. Не докажет, — тихо сказал Агирре и вяло улыбнулся. — Ведь магии не существует. На нашем острове в неё верит даже господин президент. Но и он не может запретить её официально, ведь этим он признает её существование. А мы же не какие-то дикари, мы строим современное, конкурентноспособное государство… наша сборная едва не вышла в финальную часть чемпионата мира по футболу!

Толстяк кивнул и нервно хихикнул.

— Кстати да, а знаменитости, типа футбольных звёзд? На них же должна быть целая очередь, — сказал он.

— Всё не так просто. Цель как минимум нужно знать лично, — ответил Агирре.

— Как минимум?! — толстяк всполошился. — Я её, допустим, знаю. Фотография, локон её волос — всё с собой…

— О, я думаю, всё получится, — лениво улыбнулся Агирре. — Через меня прошло много, так сказать, клиентов, сразу чувствую, чего можно ждать. Позволите глянуть на её фото?

Агирре мельком взглянул на смазливую мордашку девушки с фотографии. Забавный пухлячок, как же… похотливый сладострастец с неудовлетворённым либидо. Любопытно, что он с ней сделает?

— Ничё такая, правда? — толстяк попытался примерить имидж непринуждённого мачо. — Как представлю, что эта стерва окажется в моей полной — абсолютной — власти… так сразу встаёт, хе хе. Мы общались с ней, была даже пара свиданий, а потом…

Тут жирный сорвался в словесный понос. Агирре, прикрыв глаза, слушал его откровения о неразделённой любви, о поданной ложной надежде, о последующем игноре в социальных сетях и прочие трагические подробности.

На скулах Агирре начали поигрывать желваки.

— Давайте пересчитаем деньги, — наконец перебил он толстяка.

Толстяк пялился в окно, за которым тянулись трущобы.

— Какая жуткая нищета. Я бы хотел помочь этим людям, но что я могу? — неожиданно сказал он. Сидевший за рулём Агирре поморщился. Этот жирный озабоченный инфантил, со своими откровениями и душевными порывами, порядком его достал.

— Мне дадут просто её изображение, восковую фигурку, через которую я и обрету власть над ней… но, по сути, речь идёт о душе, да? Я заполучу её душу, пусть не навсегда, на время? — не унимался толстяк.

— Если не углубляться в теологические дебри, то в каком-то смысле да. Кое-кто даже верит, что когда хозяин с жертвой оба умрут, жертва останется его вечным рабом и на том свете, — ответил Агирре, и добавил с улыбкой. — Но гарантируем мы абсолютную власть над жертвой только при жизни заказчика. На тот свет предпочитаем не заглядывать.

— Душа… бессмертная душа… во что же я ввязываюсь… — пробормотал толстяк.

Агирре ударил по тормозам. Толстяк стукнулся носом, взвизгнул, одной рукой держась за нос, второй пытаясь нащупать на полу упавшие очки.

— Ещё. Не поздно. Отказаться, — размеренно сказал Агирре.

Толстяк, тяжело дыша, нацепил, наконец, очки.

— Поехали, — сказал он, глядя прямо перед собой, и неожиданно грязно выругался.

Агирре улыбнулся, трогая автомобиль с места.

Толстяк старался, но долго молчать не смог.

— Один человек может купить только одну жертву в жизни, это разумно… иначе ваши туземные царьки прихватили бы себе власть над всеми, и точка. Местные себя защищают, да? — толстяк говорил излишне громко, явно нервничая. — Обереги там всякие, надо будет себе прикупить… хотя кому я нужен… кстати, в ритуал входит понятие выкупа. У кого я буду её выкупать?!