Василий Панфилов - Эффект бабочки

— Полезное дело, — покивал Аркадий важно, забирая внимание, — я вот по первому образованию инженер, потом в администрации города работал, юридическое получил. Потом уже бизнесмен.

— Нас сама судьба свела, — хохотнул натужно Максим, — Без Сашки мы в Берлине пропадём на первых порах, без моих талантов с голоду подохнём или чернорабочими работать пойдём.

— Ну а я знаю, как функционирует чиновничий аппарат, — блеснул очками Аркадий Валерьевич, — и как инженер могу немало подсказать. Хотя бы в части долгосрочных инвестиций.

— Согласен, — поддерживаю новых товарищей, — держимся вместе. Прошу слушаться меня хотя бы поначалу. Не только язык знаю, но и немного историю Берлина, нравы горожан и прочую хрень.

— Работал? — Поинтересовался Максим.

— К брату двоюродному в гости часто приезжал.

Слово за слово и не бандит вытянул мою официальную биографию.

— … КМС по дзюдо, потом бросил — сетчатка в глазах начала отходить, так что завязал с контактными видами спорта. Физическая работа тоже пока противопоказана — тяжёлая, по крайней мере. Дворником могу с оговорками, а вот грузчиком — пардоньте.

Старшие товарищи переглянулись с кислым видом — немного нарочито, как на мой взгляд. Простейший, но действенный психологический трюк — нагнуть оппонента, а потом милостиво допустить к себе, но уже не на равных, а как нижестоящего. На всякий случай сделал вид, что психологический пресс действует.

— Хреново, — протянул Аркадий Валерьевич, снова протирая очки, — вживаться тяжеловато будет, тем более мы явно выделяться будем.

— Нормально, — отвечаю уверенно, — будем, конечно, но тут русских много.

— Всё легче, — перебил его Валерьевич.

— Не те это русские, не наши. А… долго рассказывать, потом напомните. Давайте-ка из проулка выбираться, а то нами скоро не полицаи, так бандиты заинтересуются.

— Космонавтом себя чувствую, — негромко сказал своим резким голосом Максим, — как на Марс впервые вступил.

Мы пошли вдоль полутёмной улицы, комментируя виденное.

— Вывесок-то русских сколько! — Возбуждённо сказал Валерьевич, — а русские своих не бросают! Прорвёмся!

Мы с Максимом дружно поморщились, и старший из нашей компании понятливо заткнулся.

— Много наших… русских в смысле? — Поинтересовался Максим.

— Если я правильно помню, то чуть ли не триста тысяч только в Берлине сидело [1] [1] К тому времени русских эмигрантов в Берлине осталось не больше тридцати тысяч, очень уж неласково относились к ним власти Германии и очень тяжёлой была экономическая ситуация в стране. , — отвечаю чуточку неуверенно, — но давайте потом, ладно? Нас на ночлег нужно устроить, а учитывая отсутствие у нас документов…

— Документы у нас есть, — перебил его Максим, — и денег до хрена! А если на карточке, то и вовсе… бля, какие бабки пропали… Только вот как я понял, светить ими — хуже некуда, так?

— Так, — отозвался Аркадий Валерьевич, — на запчасти разберут, просто на всякий случай. Ну или как хороший вариант — сидеть нам в подвале до тех пор, пока всё нужно не вытащат. А потом лежать, но уже в земле.

Не особо вслушиваясь в разговор, подгоняемый начавшимся весенним дождиком, вглядываюсь в попадавшиеся вывески, пытаясь определиться. Наконец, Бильярдная капитана Мацевича, также ночлег и еда показалась подходящей, и я решительно завернул спутников в неприметный подвальчик.

— Кольцо, — шиплю Аркадию Валерьевичу, — да не перстень, обручальное давайте!

— Пропади моя телега, все четыре колеса, — пробормотал тот, с трудом стягивая с пальца массивный золотой ободок белого золота.

— И молчите, бога ради — молчите!

Подвальное помещение встретило запахами скверного табака и затхлого воздуха. За одним из бильярдных столов, покрытых вытертым сукном, вяло играли несколько нетрезвых немолодых мужчин, обсуждая что-то на русском.

— Свободная комната имеется? — В лоб интересуюсь у подскочившего хозяина заведения, выцветшего рыхлого живчика среднего роста, с жидкими пегими волосами, расчёсанными на пробор.

— Имеется, сударь, — выпрямился тот, — и очень недурные!

— Нам комнату на троих и… что из еды? Дежурного, нам не до изысков, — для большей убедительности постучал по ладони обручальным кольцом. В эмигрантской среде такими вещами никого не удивить, господа белогвардейцы постепенно пропивали и проедали даже нательные крестики, что уж там обручальное кольцо…

— Треть цены скину, — бросил взгляд на кольцо капитан Мацевич, — больше всё равно нигде не получите, у меня ещё по божески.

— По божески, — соглашаюсь с ним, забирая марки, — что из еды?

— Щи суточные будете? И лафитничек явно не лишним покажется.

— Несите.

Быстро поев, удалились в предоставленную комнату, посетив перед этим уборную в конце коридора.

— Держи, — высыпаю оставшиеся марки в ладонь Валерьевичу и ложусь на постель не раздеваясь. Настроение у всей компании откровенно похоронное, разговаривать не хотелось никому.

Проснулся от перебежек Максима, затеявшего с раннего утра зарядку. Мужчина отжимался с хлопками, демонстрируя завидную физическую форму и прекрасное телосложение человека, знакомого с кроссфитом [2] [2] Кроссфит представляет собой программу тренировок, направленных на развитие таких качеств, как сила и выносливость, которая состоит из упражнений преимущественно аэробного характера. Кроссфит ставит своей задачей выполнение систематично чередующихся функциональных движений высокой интенсивности, взятых из тяжелой атлетики, пауэрлифтинга, стронгмэна, плиометрики, акробатики, гребли, бега и плаванья. не понаслышке. Сухощавый, с хорошо проработанными мышцами профессионального бойца.

Аркадий Валерьевич отсутствовал в комнате, но смятая постель не заправлена.

— В сортире наш старпёр-десантник, — не прекращая отжиматься, доложил Максим, — тебе бы тоже не мешало его посетить, пока утренняя очередь не образовалась.

Посетив замызганный кабинет задумчивости, вернулся в комнату, трогая языком нечищеные зубы. Почему-то именно невозможность нормальной гигиены раздражает сильнее всего.

Дома у меня возникли такие проблемы, что помимо вполне понятного страха от попаданства, в наличии ещё и облегчение. Здесь появятся… да собственно, уже появились, новые проблемы.

Я не оптимист и считаю нашу ситуацию достаточно скверной. Просто… дома было опасней, много опасней. Здесь имеется вполне реальный шанс не просто выкрутиться, но и устроиться относительно комфортно.

— Ну, что будем делать? — Прервал размышления Аркадий Валерьевич.

— Вы — сидеть здесь и не отсвечивать, — видя готового вспыхнуть Максима добавляю: — отсутствие документов и незнание немецкого никуда не делось.