Сергей Савелов - Я в моей голове

Разъясняю Маринке сложившуюся ситуацию. Предлагаю выйти ей через второй выход подъезда, обойти перекресток по другой дороге и идти домой.

— А как же ты? Они ведь захотят тебя побить из-за меня. Этого еще не хватало! Я иду с тобой, — решительно заявляет.

— Сделаем так, как я предложил. Мы ведь не будем сейчас ругаться из-за пустяка? Правда? Поверь — так будет лучше для всех. Мне ничего не угрожает, — твердо заявляю, улыбаясь. Забавно было наблюдать за разгневанной и решительной Маринкой.

Она, было, собралась мне что-то возразить, но посмотрев на улыбающегося меня, выдохнула и пробормотала:

— Хорошо, как скажешь.

В коридоре слегка шлепнул Маринку по попке, направив в сторону выхода во двор дома. Подождал, пока она не скроется за углом и пошел на улицу.

Увидев меня, выходящего из подъезда, ребята оживились и решительно направились ко мне. Я успел перейти мостик через канаву, как они встали передо мной. Стою, смотрю на них, пытаясь вычислить среди них лидера. Проявился Юлькин Серега, спросив грозно:

— Где Маринка?

— Какая Маринка? — переспрашиваю, пытаясь спланировать дальнейшие действия. Леха, Антон и Вовка — не драчуны, насколько я знаю. В остальных не уверен, но в разборках никого из них не видел. Самый решительный из всех Серега, остальные пошли с ним и Вовкой по дружбе за компанию.

— Ты дураком не прикидывайся! Все знают, что ты к Маринке клинья подбиваешь. Знаешь, что бывает тому, кто отбивает чужих девчонок? — угрожает он.

— Тебя это не касается. Ты-то чего лезешь? Я не собираюсь перед тобой оправдываться, — ухмыляюсь.

— Да тебя, салага, учить надо! — разозлившись, Серега хватает меня за плечо.

Выпускаю портфель из руки, хватаю за большой палец и дергаю его к низу на излом. Перехватываю второй рукой и заламываю кисть. Серега крякает и опускается от боли на колено.

— Стоять! — рявкаю на шевельнувшихся ребят, — руку сломаю, — решительно предупреждаю.

Пацаны замерли в нерешительности. Вдруг от дороги слышим:

— Володя! Можно тебя на минуту.

Вижу на дороге от школы Маринку.

— Не послушалась все-таки меня. Наверняка, повернула от магазина к школе и пошла меня спасать, — соображаю, — ну Маринка, получишь от меня за непослушание, — мысленно угрожаю.

Смущенный Вовка отходит к Маринке. Серега снизу шипит:

— Отпусти сука! Я тебя сейчас…!

— Что ты мне можешь сделать? Если бы я хотел, то покалечил тебя, — насмехаюсь над самонадеянным парнем и обозначаю удар ногой ему в голову. Он от испуга отшатывается.

— Может, еще чего хочешь сказать? — интересуюсь, ухмыляясь.

— Отпусти, — просит он, морщась от боли.

Отпускаю его руку и делаю шаг назад. Серега поднимается, потирая запястье:

— Блядь, чуть руку не сломал.

Все смотрят на удаляющихся Маринку с Вовкой. Похоже, что у них идет разговор на повышенных тонах. Причем Маринка обвиняет, а Вовка оправдывается.

— Будешь залупаться на меня, точно сломаю что-нибудь в следующий раз, — обещаю, — Еще ко мне вопросы есть? — обвожу взглядом стоящих предо мной ребят.

Молчат. Беру портфель и иду на них. Расступаются, пропуская меня.

По дороге домой на подходе к стадиону вижу идущего навстречу Вовку. Вероятно, Маринка под благовидным предлогом пошла в клуб. Увидев меня, он устремился ко мне с какими-то намерениями. Не хотелось еще и его бить или применять силу.

— Послушай Володя пару советов. В жизни пригодится, — останавливаю его, пытающегося что-то мне сказать.

— Мужчина, это товар, который считает себя покупателем. Выбирают всегда женщины! И второе. Не порти себе биографию уличными драками, — советую и прохожу мимо озадаченного парня.

Через несколько дней, наконец, появились Стриж старший со своим доверенным лицом — Юркой Ухналем. Они привезли мне несколько связок икон. Вижу, что Стрижу не по себе. Юрка же наоборот выглядит довольным. Не глядя на свертки, усаживаюсь поудобнее и предлагаю:

— Рассказывайте.

— Нечего рассказывать. Хотели сами толкнуть иконы в Москве, но не получилось. И чуть милиция не замела. Пришлось рвать из Москвы, — смущенно сообщает Стриж, — вот, — кивает на свертки, — хотим, как и раньше сдавать иконы через тебя.

— А подробнее про Москву? — интересуюсь, не обращая внимания на иконы.

— Он расскажет, — Генка кивает на Юрку, — а мне некогда рассказывать. Еще дел много в поселке. И так времени много потеряли, пока тебя разыскивали.

— Постой Гена! Я еще не решил ничего. Я перестал этим делом заниматься. Может мне ваши иконы ни к чему.

— Ты обещал в конце мая съездить в Москву, — напоминает он. — Вот и сдай наши. У тебя хорошо получается.

— Это зависит от происхождения ваших икон. А так же от того, что с вами произошло в Москве, — выдвигаю условие.

— Иконы чистые, зуб даю. Остальное он расскажет, — кивает на Ухналя. — Из Москвы мы чисто ушли. Гарантирую, — заверяет Стриж.

— Я пошел, пока! — мне, — ты знаешь, где меня найти, — Юрке. Киваем ему. Понимаю, что Генке стыдно оправдываться передо мною за свою неудачу. Вот он и свалил все неприятное на Юрку. Перевожу взгляд на Ухналя.

Юрка мнется и не знает с чего начать. Потом заикаясь и спотыкаясь, чуть ли не на каждом слове начинает рассказывать про их приключения в Москве. Из его спутанного рассказа понял.

Поехали четыре гарных деревенских парубка покорять столицу. Показать себя, посмотреть Москву, продать товар и на вырученные огромные деньги одеться с ног до головы. Меньше числом ехать было нельзя — все не увезти было. Хотелось побольше заработать. А чего мелочиться? Представляю ребят в их «парадном» прикиде на московских улицах среди столичной толпы. Особенно Стрижа в его клешах, шириной до пятидесяти сантиметров и вшитой змейкой понизу и в тельнике, видимого из распахнутого ворота яркой рубахи. Остальные, вероятно, выглядели не менее колоритно. Да еще с непонятными свертками в руках. Мне захотелось заржать в голос. Юрка, по-видимому, правильно понял мои гримасы и стал оправдываться:

— Я с самого начала был против этой идеи — самим толкать иконы. Не наше это дело. Как чувствовал, что может плохо кончиться. Но разве их убедишь? Как узнали, что на никому не нужном хламе можно такие деньги срубить! Давай, поехали! — передразнил кого-то. — Поселковые торгуют, а мы чем хуже? Не дурнее чай, поселковых пацанов. Вот и съездили. Хорошо, что от милиции сорвались.

Ребята сообразили, что не стоит таскаться по Москве со всем своим грузом и оставили большую часть в камере хранения. Долго болтались по Москве, искали места, где можно продать иконы. Иногда расспрашивали молодежь. Наконец, их направили к какому-то магазину, где торговали за валюту. Около магазина они разговорились с каким-то парнем. Он, узнав про их проблемы, предложил выкупить у них все иконы. Обещал дать за них хорошую цену. Посмотрев иконы, он отказался их покупать, заявив, что они ничего не стоят. Начал называть каких-то знаменитых иконописцев, чьи иконы он бы купил за большие деньги. Они еле уговорили его купить два свертка, которые у них были с собой за 50 рублей. Все уже устали, хотели жрать и стремились уже побыстрее избавиться от надоевшего груза. Конечно, все понимали, что парень их обманул.