Сергей Савелов - Я в моей голове

— Почему не предложили иконы в антикварный магазин, музей или коллекционеру? — задал вопрос.

— Нам сообщили, что там необходимо паспорт показывать. А Стриж и другие не хотели светить своими паспортами. Да и не знали мы, где искать эти магазины, — разъяснил.

Вернувшись на вокзал, выпив и «заморив червячка», решили следующую парию икон сдать другому покупателю. Если же не найдут, то возвращаются домой и сдают все мне. Оказалось, что так проще и выгоднее для них. Стриж сам понял, что сглупил и был зол на себя и на всех. Психовал и матерился на ребят. А на выходе с вокзала их остановил милицейский наряд и попросил документы. Все струхнули и, бросив иконы разбежались. Потом отсиживались на территории станции среди путей, ремонтных и технических помещений, опасаясь выходить на многолюдные улицы и тем более на вокзал. Пришлось Юрке идти одному на вокзал, покупать билеты, еду и забирать из камер хранения оставшиеся иконы.

— Зачем побежали от милиции? — заинтересовался я.

— Кто его знает? Кто-то первый рванул, а другие за ним побежали. Вообще-то никому не хотелось общаться с легавыми, вдруг пришьют чего, — объяснил незамысловатое поведение деревенских пацанов Юрка.

— Итого, сколько в Москве оставили икон, включая проданные? — интересуюсь.

— Икон 25–30, - прикинув, сообщил Ухналь.

— Если все утраченные и проданные иконы были годные для продажи, то от меня вы бы получили за них 700–750 рублей, — подсчитав в уме, сообщаю Юрке.

— Я сразу был против того, чтобы самим продавать иконы, — возмущенно напоминает он.

— Ты лично гарантируешь, что среди этих икон нет краденых? — киваю на свертки.

— Дело в том, что у нас тут возникла проблема с одной краденой иконой. Поэтому я прекратил заниматься этой деятельностью временно или совсем. Не хочу свое будущее портить из-за чьей-то нечистоплотности, — объясняю ему.

Юрка кивает, показывая, что понимает меня.

— Я точно не смогу сказать, но могу показать пару икон, которые могут быть украдены, — сообщает.

— Похоже, честный парень. Не готов на все ради денег, — мысленно отмечаю.

— Ты забирай сейчас свои иконы, пока я не определюсь точно. А в начале лета подъешь ко мне. Тогда скажу точно. Если поеду, то только один раз. Хватит рисковать. Деньги того не стоят! — довожу до Юрки свое решение.

В конце мая, возвращаясь с секции, мечтаю о тарелке борща, который мама сварила вчера. Так и стоит перед глазами: горячий, ароматный, со сметаной, густой, с мясистой косточкой. Слюней полон рот. В поселковом сквере на одной из лавочек расположилась компания из приблатненных пацанов. Из-за спин слышу неуверенное бренчание струн крайне расстроенной гитары и блатные интонации с характерным, гнусавым подвыванием какой-то зоновской песни.

— Соловей, погодь! — слышу за спиной.

Оглядываюсь. Из толпы выдвинулся Рыга.

— Ты, говорят, понтово бацаешь на гитаре? Может, изобразишь чего братве? Не менжуйся, окажи уважение.

Оглядываю «братву». Из присутствующих знакомых, только Рыга сделал пару ходок, остальные или под условной статьей или примазываются к ним. Все болеют блатной романтикой. В поселке держаться особой группой. Даже в разборках за поселок не участвует. Общаются с такими же «романтиками» из других районов. Вот и сейчас среди них заметил несколько незнакомых лиц. Рыга у них в авторитете и некоторые из его компании стараются быть похожими на него. Зачастую это смешно смотрится.

Лично у меня, Рыга вызывал отвращение своим внешним видом, походкой, поведением, блатными словечками. В детстве даже опасался его. Когда он учился или числился в школе, то отнимал мелочь у детворы, заставляя попрыгать. Мелочь звенела, и Рыга забирал все или часть себе. Когда я подрос, то иногда хотелось Ругу проучить, но тот не давал повода. Наверное, чувствовал мое отношение и желание. А сегодня осмелел в присутствии многочисленных зрителей и почитателей. А может, хотел за счет меня поднять свой авторитет.

Подумав, поворачиваю к скамейке. Здороваюсь. Ответили несколько голосов. Некоторые смотрят с интересом, агрессии не проявляют. Под скамейкой две пустые бутылки из-под «чернил». (Бомбы «Агдама» по 0,8 литра). Вблизи — обычная компания ребят в возрасте от 12 до 20 с небольшим лет, только сплевывают чаще, замусоленный «бычок» передают, не брезгуя друг другу, да руки в корявых наколках.

— Конечно, понты превыше всего, — промелькнула ироничная мысль. В центре образовали место. Взял гитару. Тронул струны:

— Дрова! Возможно, даже настроить гитару не получится, — подумал, но все равно попытался.

Еще раз оглядел компанию:

— Чего им спеть? — задумываюсь.

— Изобрази чего нибудь для души, — пытается помочь мне с выбором Рыга.

Еще раз натыкаюсь взглядом на кривые «партаки». Подобрался, тронул струны и перебором начал проигрыш:

— Клево! Здóрово! А еще! — из кодлы послышались голоса.

— Здóрово! Не ожидал! — подытожил Рыга и попросил: — Сбацай еще, вон братву как зацепило.

Ну что же практика нужна, теперь решаю спеть им близкую по теме:

И без перерыва, добавив хрипотцы в голос продолжаю:

Не дожидаясь окончания восторгов и просьб, встал и протянул гитару соседу. Рыга протягивая руку:

— Ну, брат, понимаешь ты душу бродяги, порадовал. Ты, если че…. Ну сам знаешь, — словарного запаса явно не хватает. Как будто мне от него помощь может понадобиться! Ну, не идиот ли?