Сергей Савелов - Подготовка к выполнению замысла [СИ]

— До своих доведи, что наши иконы чистые, чтобы от милиции не шарахались. Иконы желательно упаковать в аккуратные свертки. Толпой по вокзалу с ними не таскаться. Времени у вас будет много, успеете скинуть. Это будет последний рейс в Москву на ближайшие месяцы. Не проколитесь, — инструктирую деревенского парня. — Стриж едет? — интересуюсь.

— Вряд ли, — отвечает без объяснения причин. — А если мы там где-нибудь «заныкаемся» и вас подождем, — спрашивает.

— Тогда точно засветитесь. Стуканет обязательно кто-нибудь в милицию о подозрительной компании подростков, — не соглашаюсь. — Двое ребят со свертками на вокзале точно не вызовут никаких подозрений. Остальные могут на перроне подождать. Или следующие один, двое за первой парой двигаться. Только трезвые, — продолжаю наставлять.

Юрка кивает.

— Все пройдет хорошо, если будете вести себя уверенно и не «зыркать» испуганно по сторонам, — успокаиваю. — Ваш водитель посторонний человек? Не заинтересуется грузом? — беспокоюсь о возможной проблеме.

— Свой, — отмахивается Ухналь.

— Деньги есть? — проясняю последний вопрос.

— Найдем, — вновь машет рукой.

— Тогда загляни с утра через пару дней. Мы окончательно определимся с датой поездки, — подвожу итог.

Утром, нагруженный, как ишак свертками, отправляюсь в Новый район. Оглядывая новостройки и многочисленные строительные краны, пытаюсь угадать свой будущий дом.

Маринка жила на пятом этаже кирпичного дома. На звонок открыла невысокая, хрупкого вида женщина со знакомыми чертами лица.

— Здравствуйте. Марину можно? — интересуюсь.

Мама одноклассницы, еще раз придирчиво осмотрев меня и покосившись на свертки, обернулась и крикнула в глубину квартиры:

— Доча! К тебе!

Маринка выглянула из-за маминого плеча. Увидев меня, завизжала, наверное, на весь квартал, кинулась, чуть не снеся субтильную мать, и повисла на шее.

— Ну, наконец-то! Почему так долго? Я чего только не передумала! Ты когда приехал? Почему перед лагерем не зашел? Я с моря рвалась быстрее домой из-за тебя! — обрушился на меня водопад вопросов, упреков и эмоций. — Ты никого там не нашел? — пытливо вглядывается в лицо влажными глазами.

— Марина! — предостерегающе напоминает о своем присутствии мама.

Маринка приходит моментально в себя, поворачивается к ней и, держа меня за руку, представляет:

— Мама, это мой…, — бросает на меня взгляд и поправляется: — мой одноклассник Сережа Соловьев. Это он придумал танец Домино, Шаффл и подсказал нашей Вере об Ирландском и космическом танце. — Это моя мама — Екатерина Федоровна, — представляет мне ее. — Пойдем скорее в мою комнату, — тащит меня за руку за собой, считая, что этикет соблюден.

— Очень приятно, — бормочу слова приличия на ходу, пытаясь прихватить пакеты.

Некоторые свертки падают на пол, и я не успеваю их подобрать. Маринкина мама машет рукой и наклоняется за ними.

Маринкина комната вытянутая, как пенал с окном напротив двери. Узкая девичья кровать под цветным пледом помята. В изголовье лежит раскрытая книга. Вероятно, Маринка читала лежа перед моим приходом. Справа у окна стол с катушечным магнитофоном, книгами и всяческими мелочами. Над столом внушительная книжная полка. Везде, на столе, подоконнике, прикроватной тумбочке расставлены многочисленные фигурки кукол, животных, ручных поделок, ракушек, звезд и прочих мелочей. В комнате обычный легкий беспорядок, когда не ждут гостей. На стене напротив кровати большое зеркало в полный рост. С обратной стороны двери тоже висит зеркало. «Значит, тут Маринка отрабатывает танцевальные Па», — догадываюсь. Как же не похоже обстановка в этой и Танькиной комнате. Эта мне ближе, так как кажется жилой.

Маринка ойкает, подхватывает со стула и прячет какие-то предметы белья. Усаживает в собранное кресло-кровать и сама садится мне на колени. Внимательно вглядывается мне в глаза и, прикрыв глаза, тянется губами. Обхватываю ее и нежно целую. Ощущаю под руками гибкое девичье тело. Чувствую, что в штанах становится тесно. Тут без стука открывается дверь, и слышу голос Екатерины Федоровны:

— Марина, ты будешь гостя чаем поить?

Маринка неторопливо отрывается от меня, и оба поворачиваемся к двери. Я не на шутку смущен. Маринка же без тени смущения, с упреком наклонив голову и глядя исподлобья:

— Ну, мама! Не видишь мы тут вдвоем! Потом.

— Я все-таки поставлю, — сообщает родительница и закрывает дверь.

«Похоже, маму не устраивает моя кандидатура на роль жениха», — предполагаю про себя.

— Не обращай внимания, — советует Маринка, догадываясь о моих мыслях.

Как не обращать внимания? А если бы она подскочила при виде мамы? Как бы я выглядел с вздыбленными джинсами?

— Маринка! — привлекаю внимание девчонки и глазами показываю на ширинку.

— Чего? — не понимает она.

Отстраняется и видит бугор на штанах. Понимает и прыскает, а потом заливается радостным смехом. Вероятно, тоже представила картину.

— Ты так меня хочешь? — шепчет довольная. — Если бы ты знал, как я тебя ждала? Дни считала, — признается.

— Я тоже скучал по тебе, — сообщаю, глядя в глаза.

— Сейчас у нас ничего не получится. У меня даже запора на двери нет. Но мы обязательно встретимся, — сообщает. — Правда? — спрашивает подтверждения. — Я тоже тебя хочу, — шепчет на ухо.

— Как ты жила? Танцуете? Как у тебя с Вовочкой? — интересуюсь.

— Как жила? — переспрашивает и морщит лобик. — Скучала и думала о тебе. Съездили в июне с мамой и братом к родственникам на Азовское море. Хожу на репетиции. Танцы эти уже надоели. Хочется чего-то нового. Юлька уехала поступать. С Вовкой, как и обещала тебе, встречаюсь, но только в компаниях. У меня с ним ничего нет, даже того, что было до тебя. Правда! — заглядывает в глаза. — Мне с ним стало не интересно. Он что-то чувствует и старается подлизаться. Приносит цветы, фрукты, подарки. А мне неприятны его унижения, — признается. — А как у тебя дела? Ты говорил про какую-то опасность? Все в порядке? — вспоминает.

— Не знаю. Пока все складывается удачно. Надо август пережить еще, — сообщаю задумчиво.

— Ты такой загадочный. Что у тебя может случиться? Я с тобой всегда рядом буду, тогда ничего не произойдет, — заявляет уверенно.

Вместо ответа крепко прижимаю ее к себе и целую. Опять открывается дверь и в комнату заглядывает Маринкина мама:

— Марина, чай готов. Веди гостя мыть руки и приглашай на кухню. Я все накрыла.

«Подслушивала за дверью? Не удивлюсь!» — раздражаюсь про себя.

Сидим втроем на маленькой кухоньке, как в большинстве «хрущевских» домов. За столом места только на троих. «У Маринки отец есть?» — возникает вопрос. Маринка пересказывает свои и школьные новости. Смеется, вспоминая различные смешные случаи про наших знакомых.