Сергей Кротов - Москва-36 [СИ]

'У-уф, всех вроде бы приставил к месту'...

Отсюда и до после обеда вёл беседы с каждым из сотрудников спецотдела: обнаружил двух совершеннейших психов- ясновидящих. Прошедших этот первый фильтр, под строгим присмотром Кати усадил писать контрольную.

'Пора ставить процесс дешифровки сообщений на научную основу, без всякого там ясновидения, мистики и прочей чертовщины, как оно было при прежнем руководстве'! Конечно, с наиболее одиозными представителями старой школы я расстался ещё полгода назад при вступлении в должность, но, как выяснилось, некоторые пробрались в спецотдел 'нового строя', то ли по блату через Язева, то ли по моему недосмотру. Спешил сегодня утром в темноте в управление и пришла мне в голову мысль как отобрать к себе в команду самых достойных.

Читал когда-то книжку по определению IQ, так вот несколько примеров тестовых заданий, приведённых в приложении, пришлись очень кстати. Смесь задачек на логическое и пространственное мышление, проверка памяти, способности сопоставлять и обобщать известные факты, всё это идеально подходит для отбора кандидатов в спецотдел 'новейшего строя', который должен уместиться в двух комнатах оставшихся у меня в наличии как результат выхода нового штатного расписания, где число сотрудников и помещений должно быть сокращено вдвое.

'А что делать'?

Пытался вчера весь день пробиться на приём к Ежову, но тщетно: 'Нарком не принимает, пишите докладную'... Подумал, подумал и решил (тем более Киров в Киеве на пленуме ЦК КпбУ, да и не набегаешься по пустякам к своей 'крыше'), что 'Нет худа без добра'. Ну и объявил спецотдельный кастинг, где на каждое вакантное место будет два кандидата или даже больше, так как всех сотрудников ОКБ в количестве десяти человек я посчитал успешно прошедшими испытание. Тайно гордясь своим творческим продходом, соединил два бильдаппарата (быстро Егор Кузьмич подсуетился) куском телефонного провода, размножил варианты анкет на импровизированном копировальном аппарате, оставил народ писать тест, а сам быстренько набросал принципиальную схему доработки фототелеграфа и вызвал техника из ОКБ, воплотить задуманное в стекле и металле.

-Разрешите, Алексей Сергеевич?- В кабинет вплывает Катя и, волнуясь всем телом, плывёт к столу держа в руках свежеотпечатанные листки со списком сотрудников, расположенных в порядке убывания свежерассчитаных коэффициентов интеллекта.

'Неожиданно... А у меня в отделе-то башковитый народ работает! Десять человек попали в группу с АйКью более 130 баллов. В среднем таких должно быть лишь два процента, а у меня- целых десять'!

Беру в руки красный карандаш и провожу черту, безжалостно отделяя 'зёрна от плевел' на уровне 110 баллов.

-Эх, жалко, наш Макар не прошёл...- искренне вздыхает Катя.

'Распустил её, из-за спины в мои бумаги заглядывает'.

-Какой Макар?

-Певец наш,- тычет в последнюю строчку списка.- он выступал на последнем дне чекиста со своей песней. Очень понравился товарищу Ежову...

'Единственный в группе меньше восемидесяти баллов! Это ж в в нижних двадцати процентах, в среднем по планете,... не в нашем отделе. Может оставить? Вдруг из него потом Юрий Никулин получится, выйдет, что я душил будущее нашего искусства'...

-Нет, справедливость превыше всего,- размашисто расписываюсь в углу на первой странице.- пусть поёт в ВОХРе, там сейчас людей не хватает.

Глухо похрюкивая, завонил внутренний телефон, поднимаю трубку.

-Товарищ Чаганов,- взволнованно дышит в трубку сам Шапиро.- у шестого подъезда вас ждёт автомобиль наркома. Быстрее, вас ждут в Кремле.

Хватаю с вешалки шинель и бегу к лестнице, прыгая через две ступеньки через минуту оказываюсь во внутреннем дворе, где порученец распахивает передо мной высокую дверь наркомовского 'Паккарда', перегородившего выезд на Малую Лубянку. В обитой чёрной кожей салоне автомобиля пусто. Шлёпаюсь на широкий диван, с металическим лязгом, как затвор пушки, закрывается дверь и махина авто плавно стартует на пустой улице. Постовой милиционер перекрывает движение на выезде на площадь Дзержинского.

'Ежов- всё'?

Мелькает шальная догадка, но короткий путь в Кремль не позволяет обдумать эту сладкую мысль,... в плане моих перспектив. Не останавливаясь, лишь чуть притормозив, проезжаем ворота Спасской башни, пролетаем по пустым дорожкам вокруг Сенатского дворца и тормозим у того незаметного подъезда, через который в прошлом году Киров выводил из своего кабинета. По узкой каменной лестнице мы с порученцем поднимаемся на второй этаж, где небольшом пятачке лестничной клетки нас останавливает охранник, сержант ГБ, проверяет наши удостоверения и пропускает на этаж. По длинному безлюдному коридору, устланному красной ковровой дорожкой, мимо высоких кабинетов с высокими дверями, спешу за шагающим впереди порученцем. Он открывает одну из них и мы попадаем в просторную приёмную с тремя письменными столами, один из которых был заставлен телефонами, второй бумагами, а третий совершенно пуст.

-Алексей!- Громко кричит Власик на весь зал, поднимается из мягкого кресла, стоящего у третьего стола, и идёт ко мне, растопырив руки.- Дружище!

Секретарь, сидящий за столом с бумагами, испуганно оборачивается на дверь, ведущую в кабинет Сталина, нервно обмакивает перо в чернильницу и что-то записывает в лежащую перед ним тетрадь.

Повелитель телефонов, невысокий коренастый, наголо стриженный, мужчина средних лет в кителе защитного цвета без знаков различия, снисходительно улыбается одними губами, наблюдая за сценой братания майора и капитана госбезопасности.

-Мы с тобой даже не выпили тогда,- гремит на всю приёмную бас начальника охраны.- а я тебя должен до смерти водкой поить, закон такой!

-Вы же знаете, Николай Сидорович,- пытаюсь освободиться из его крепких объятий.- мне до смерти одной бутылки и хватит, не выносит её организм.

-Товарищи, тише,- слышится тихий и бесстрастный голос повелителя телефонов, когда смолкает приступ смеха Власика.- товарищ Сталин ждёт вас, товарищ Чаганов. Сдайте, пожалуйста, оружие.

Спохватившийся начальник охраны принимает у меня наган и запирает его в ящике своего стола, а передо мной распахивается сначала первая, а затем вторая дверь в первый кабинет страны.

-Проходите, товарищ Чаганов,- слышится негромкий, с лёгким кавказским акцентом, голос.- ждём вас.

Хозяин кабинета, стоящий в центре комнаты, коротко жмёт мне руку и гостеприимно машет рукой, с зажатой в ней трубкой, в сторону стола, за которым расположились Ворошилов, знакомый по портретам начальник генштаба маршал Егоров, малознакомый комкор и, нахмурившийся при моём появлении, Ежов.