Александр Ефремов - Там алеет заря [СИ]

— Это прискорбно! Королева будет недовольна, — проскрипел сэр Чарльз и заворочался в своем кресле.

В комнате на несколько минут воцарило молчание.

— Сэр Роберт, когда по-вашему можно ожидать восстановление порядка на юге Африки?

— Увы, но пока, сэр Чарльз, я не готов ответить на этот вопрос, — задумчиво ответил сэр Роберт. — Ситуация мне совсем не нравится. Бурскую армию мы практически разбили, но, дьявол меня побери, если я понимаю, что творится у нас на этих территориях. Количество шастающих по вельду шаек бандитов огромно. Отдельные шайки состоят из целой сотни бунтовщиков. По сути мы сейчас контролируем только населенные пункты, в которых стоят наши гарнизоны. Нападения на наши войска происходят повсеместно. Передвигаться по вельду приходится только крупными отрядами. Артиллерия перестала играть хоть какую-то значительную роль. Командование требует ещё и ещё войск. Причём непременно желает получить кавалерию. К сожалению, несмотря на фактическое окончание войны на юге Африки осталось много иностранных корреспондентов, не прекращающих писать гнусности о действиях наших войск. А потому приходится накладывать на эти действия определённые ограничения.

— Разве это когда-нибудь останавливало джентльменов в собственных колониях? Почему нас должно интересовать, что пишут эти писаки? — удивился сэр Чарльз.

— Нет, сэр, но многие в Европе не считают буров аборигенами. А газеты читает не только плебс… Могу также добавить, что имеются многочисленные нарекания на наше стрелковое вооружение. Русские винтовки и пулеметы, поставленные в своё время бурам, к сожалению, лучше наших. При этом буры очень хорошие стрелки, сумевшие раскрыть это преимущество. Возможно я бы подумал над тем, чтобы впоследствии вооружить винтовками Агрень хотя бы наши элитные части. Я конечно не имею ввиду покупку их у России. Уж что-что, а винтовки у нас делать умеют. Нужна только лицензия.

— М-да, русские делают некоторые успехи. Особенно этот князь Агренев. И в Китае он самолично ухитрился отличиться. Не пора ли ему повстречаться с Всевышним? Ну или с дьяволом. Мне лично все равно. От него исходят одни неприятности, — пробурчал сэр Генри. — Уильям, что скажете?

— Я недавно говорил с Мидлтоном, который занимается Россией. К сожалению, пока имеются определённые сложности. Во-первых, устранив этого князя, получить контроль даже над частью его предприятий будет крайне затруднительно. Особенно в настоящий момент несмотря на кризис. То есть сделав всю работу, мы можем не получить ничего в смысле прибылей. У Мидлтона есть определённые соображения на этот счёт, но я не сказал бы, что они очень убедительны. А во-вторых, этого русского не так то просто устранить.

Сэр Чарльз приподнял левую бровь.

— Разве в России перевелись бомбисты?

— Ну что вы, джентльмены! — улыбнулся сэр Уильям. — Этого добра там хватает. Но не все так просто. Газеты в последние годы создали князю положительный имидж. Как хозяину, который немало заботится о своих рабочих. Да и помощь голодающим в прошлом он оказал не малую. Поэтому найти исполнителей не так просто. Таковые, конечно, найдутся, но тут требуется работа немалой группы. Агренев не сидит на одном месте. И где он появится завтра, сказать сложно. Причём охрана его весьма хороша. Несколько нанятых для наблюдения человек просто пропали. А пара завербованных сотрудников только тратит наши деньги, поскольку ничего интересного сообщить не может.

— Вы не находите, Уильям, что все это весьма странно? — недовольно проворчал сэр Чарльз. — Мне кажется, что у нас кое-кто разучился работать. Я выпишу вам чек на 40 тысяч фунтов. И надеюсь, что больше не услышу об этом князе. А сейчас, — он погладил свою лысину, — я хотел бы вернуться к нашим южноафриканским делам. Королёва ожидает…

Собеседники проговорили ещё час и разъехались. Хозяин дома — сэр Генри долго ещё сидел перед камином и смотрел на огонь. Мысли его были не спокойны. В июне Рейхстаг утвердил новый закон о флоте, предусматривавший увеличение германского флота. Если они смогут выполнить программу, то это будет прямой вызов британскому морскому владычеству. Если смогут … А это предвещает в будущем неминуемую большую войну в Европе. И в таком случае смысла в союзе пусть даже временном с Германией нет. Но вот переговоры вести стоит. Этим очень хорошо выигрывается так необходимое сейчас время.

Ладно уж, что с вас взять, кавалеры… — Надя улыбнулась и чмокнула Агренева в щечку, — секретничайте! С Вас фант, Ваше Императорское Высочество.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой двери.

— Красивая у тебя жена, смотрю и не нарадуюсь…

— Но-но! Как ты помнишь, у нас даже дуэли разрешены, — ехидно усмехнулся Агренев. — Можно подумать, что в Императорский дворец одних старых мымр набрали.

— Так я ж за тебя радуюсь, — улыбнулся Михаил Александрович. Но и не отказал в удовольствие себе съязвить, — Видел бы ты, какие хвосты ухажеров за ней раньше увивались. Ты посматривал бы, а то…

— Гхмм! Ну вроде моя слава опытного бретера ещё не увяла, — вернул колкость Александр.

— Вроде бы нет. Ладно, расскажешь, как в Китае было? Тебе кстати ещё из рук Никки что-то полагается. Только не знаю что. А он говорить не хочет.

— Да, награды за кровь в бою у нас всегда давали. А бескровная победа и за победу вроде бы и не считается. Странная это традиция, — Агренев поворочался в кресле.

— На самом деле я вроде бы ничего особо героического и не совершил. Неделю с лишком в осаде в Харбине просидел. Там, да, пострелять и самому пришлось. Потом наши на юг рванули по линии железной дороги, а я через Хабаровск во Владивосток. А оттуда в Порт-Артур. Там, как ты знаешь, наши войска собирали, чтоб высадиться в Дагу, а потом на Пекин пойти. У меня в то время в Порт-Артуре два дирижабля оказалось. Вот я из Дагу в Посольский квартал и летал, чтоб весточку дипломатам передать. Там над Пекином и дырку в боку заработал. Из пулемета сверху немного хунхузов погонял. А дальше я только руководил полетами, иногда отлучаясь из судового госпиталя. Это Григорий у меня герой, а я так, руководитель…

— М-да, ну вот совсем ты сам на себя не похож, Александэр! Раньше отсутствием красноречия ты никогда не отличался, — опять съязвил недовольный Цесаревич. — Или герой у нас вдруг стал скромником?

— Хорошо. Тогда слушай…

Александр в течении двух часов рассказывал о том, чему он был не только очевидцем, но и в чем поучаствовал самым решительным образом в качестве главного действующего лица. В процессе рассказа собеседники успели уполовинить бутылку превосходного испанского красного.

— Да уж. А говоришь не герой. Самый настоящий. И нечего было прибедняться, — решительно заявил по окончании рассказа Михаил.