Сергей Савелов - Шанс. Выполнение замысла. Книга 3.

- Сергей! Ты еще не ушел? Это хорошо! Выходи на улицу и жди меня, - услышал тревожный голос Ивана.

- Что случилось? - мой голос как-то внезапно сел.

- Все потом. Жди, - слушаю короткие гудки в трубке.

Медленно кладу неожиданно мокрую трубку на место и машинально провожу рукой по ней.

«Почему она мокрая?» - неожиданно возникает мысль. Тру ладони и понимаю, что они взмокли. Никогда такого не замечал за собой в любом состоянии. «Что случилось? Что мне делать?» - в черепной коробке бьется мысль. Бросаюсь к окну и пытаюсь рассмотреть двор. Ничего не видно, надо выходить на балкон, но что-то удерживает от этого шага. «Может Романов раскололся и на меня объявлена охота?» - возникает паническая мысль.«Предательство? Чего надо от меня Ивану? Все равно надо идти. К чему готовиться? Оружием так и не обзавелся, муд…к!» - мечутся мысли.

Сунул в карман перочинный нож (хоть что-то) и пошел к двери. Прислушиваюсь - на лестнице тихо. Спускаюсь пешком, выглядывая в окна с каждой межэтажной площадки. Перед первым этажом задерживаюсь, оглядываю двор и прислушиваюсь. Ничего и никого подозрительного нет, обычные шумы делового ленинградского утра.

Проскакиваю к беседке и сажусь не на перила как обычно, а как положено на низкую скамейку. (Так менее заметен издалека). Окрестные кусты еще не распустили листья.

Вот из прохода, в котором когда-то давно бился с налетчиками не на жизнь, появилась знакомая фигура моей тени - Ивана. Огляделся и, не заметив меня, направился в сторону моего подъезда.

Вроде один, не страшно, хотя не знаю его физических и боевых возможностей, но как мне кажется, смогу справиться, если ударю неожиданно.

- … трое наших, помощники Григория Васильевича, члены экипажа, пассажиры, все погибли. Подозревают неблагоприятные метеоусловия, - глухим голосом, глядя в пол беседки бубнит Иван. - Что теперь будет? - спрашивает, не ожидая ответа.

«Уничтожил ли Романов мои записи, как я просил? Особенно опасно для меня первое письмо. Эх! Нельзя было изначально оставлять письменные свидетельства!» - запоздало сокрушаюсь про себя.

От Ивана узнал, что Романов, Ксенофонтов с помощниками и охраной возвращались из Москвы в Ленинград. Вылетели, несмотря на предупреждения метеорологов по распоряжению Романова. Тот торопился в Ленинград, и ждать не захотел. Над Калининской областью самолет пропал с радаров и на запросы с земли отвечать перестал.

Еще перед новым годом, (как чувствовал), предложил Ксенофонтову передать мою настоятельную просьбу Романову избавиться от моих записей. После моих напоминаний Петр Петрович улыбаясь, заверил, что никаких моих записок не осталось, а выписки из них уже никто посторонний не найдет. «Если через записки на меня не выйти, то не могли ли они сообщить обо мне кому-нибудь третьему?» - не проходит опаска. Случайна ли эта авиакатастрофа? Если подстроена, то кем?

- Если у тебя остались письменные инструкции Петра Петровича или твоя записи для памяти, адреса, фамилии, телефоны - сожги и забудь. Сам знаешь, сейчас начнут проверять рабочие места, квартиры и изымать все личные и служебные документы погибших и их подчиненных, - пытаюсь инструктировать опера. - Иван, я даже не знаю, ты относишься к КГБ? - пытаюсь поймать его взгляд.

- Я числюсь в Общем отделе Обкома, - отвечает, не глядя на меня, - и подчиняюсь, (замялся) подчинялся Ксенофонтову.

- Не упоминай меня, пожалуйста, - предлагаю, - не понятно будет, зачем родственнику Петра Петровича, простому школьнику охрана нужна была.

Иван непонимающе всматривается в меня и нерешительно кивает.

- Он хоть что-то объяснял, зачем ты мне был нужен? - пытаюсь выяснить свою роль в раскладе Ксенофонтова среди подчиненных.

- У нас не принято задавать вопросы, - отговаривается.

- А сам-то что думаешь об этом задании? - пытаюсь выяснить, что он будет говорить на допросах обо мне.

- Ты же просил не упоминать про тебя, - смотрит улыбаясь. - Тебе разве есть чего скрывать?

- Петр Петрович при помощи Григория Васильевича вытащил меня в Ленинград зачем-то. Почему я согласился? Жил бы спокойно у себя дома и навещал его на каникулах! - притворно сокрушаюсь. - Как тетя воспримет его смерть? (Вот это действительно беспокоит меня).

- Когда это произошло? - пытаюсь вычислить, когда «чекисты» начнут шерстить квартиру Ксенофонтова.

- Ночью позвонили в Обком, а утром всем объявили под секретом, - внимательно посмотрел на меня.

Киваю и соображаю: «Сейчас создадут комиссию по разбору дел покойных, назначат ответственных за участки работы, раздадут задания и после обеда или через несколько часов могут навестить квартиру Петра Петровича». Стоит ли мне ехать туда, рисковать неизвестно ради чего? Если там есть тайники, то мне не найти или просто не хватит времени. Зато если меня застанут на чужой квартире, то могут возникнуть лишние подозрения. Но вдруг там сохранились магнитофонные записи? Хотя вряд ли! Ксенофонтов опытный оперативник и не стал бы хранить компромат или секретные документы дома, так как тоже опасался КГБ и знал их возможности при негласных обысках.

- Когда похороны? - интересуюсь.

- Не знаю пока, но до праздников. Звони, узнаю, сообщу, - встает и протягивает руку прощаясь.

Пожимаем руки и расходимся. Направляюсь в школу, чтобы сообщить, что сегодня меня не будет по семейным обстоятельствам. Надо спокойно посидеть и подумать над своими последующими действиями.

То, что моя миссия на данном этапе закончена - это понятно, но на бабочку я все же наступил. Горбачева не избрали. Романов, в отличие от моей прежней истории посещал Афганистан. Может по результатам его поездки не будет ввода ограниченного контингента для оказания интернациональной помощи народу Афганистана и десятилетней войны?

Буду жить, как все и на всякий случай готовиться к грядущим неприятностям, связанным со своей попыткой изменить историю Родины с помощью Романова Г. В. или ждать бедствий страны, как в моей прежней жизни.

Похороны.

Хоронили Петра Петровича в закрытом гробу в один день с Григорием Васильевичем. Похороны Романова были общегородскими, и траурные мероприятия были обставлены с помпой. Даже один из девятых классов отправили для участия в массовке для колонны, составленной из учащихся города.

Ксенофонтова провожали тоже с размахом. По-видимому, организацией похорон занимались представители завода, на котором проработал долгие годы погибший. Много было ветеранов и участников Великой Отечественной войны, надевших свои награды. Народу собралось очень много. Даже был выделен Почетный караул - взвод третьего курса от артиллерийского училища. Прощание проходило в заводском Доме культуры. В фойе, украшенном траурными лентами и флагами, стоял закрытый гроб с фотографией покойного, обставленный многочисленными венками. У гроба стояли и сидели многочисленные родственники. Женщины в черных платках плакали.