Сергей Савелов - Шанс. Выполнение замысла. Книга 3.

Внешность из-за травм не изменилась, синяки и отеки сошли, и из зеркала на меня глядело привычное лицо, только появился шрам на левой брови, разделивший ее пополам, а также возникла неровность на губе, похожая на прыщик.

Наташка продолжала навещать меня с учебниками и домашними заданиями уже дома. Часто подшучивали друг над другом и смеялись. Однажды, в ходе шутливой возни у меня возникло желание, но вовремя остановился и не переступил черту, за которой начинались другие отношения, отличающиеся от дружеских. Помнил по рассказу одного знакомого пацана, как он стал мужчиной и сделал женщиной одноклассницу. Причем, никаких чувств до этого, похожих на «любовь» они не испытывали. Все началось с шутливой битвы подушками у нее в комнате, а потом судорожно метались по квартире, наводя порядок, застирывая и высушивая утюгом кроватное покрывало до прихода родителей.

Наташка, по-видимому, почувствовала мое состояние, внимательно посмотрела на отшатнувшегося и замершего меня, вздохнула и вернулась к прерванному уроку.

Однажды в один из вечеров меня навестила неожиданная делегация. Выйдя из своей комнаты на зов тети, увидел двух незнакомых женщин и мужчину. Оказалось, это родители налетчиков пришли просить за своих неразумных отпрысков. Было понятно, что когда припекло и любимым детям грозит реальный срок в страшной тюрьме среди грубых безжалостных преступников, хватаются за любую соломинку, чтобы избавить детишек от ужасной участи.

Слушаю безучастно извинения, просьбы, оправдания, отталкивая протягиваемые сумки с гостинцами, конверт с деньгами и возмущаюсь про себя. Вырастили балбесов, отстранившись от их воспитания, надеясь на школу, институт, армию, Господа Бога... Закрывали глаза на мелкие проступки и непослушание детей, оправдывая их поведение переходным возрастом, плохой компанией, равнодушием учителей, обвиняя всех, кого угодно, но не себя. А подростки росли, взрослели и, чувствуя свою бесконтрольность и безнаказанность все больше наглели, не задумываясь о последствиях. Ребята приобрели силу, негативный авторитет, набрали вес. Сбились в компанию и поняли, что в группе они сильнее и никто им не указ. Окружающие их если не уважали, то боялись.

Затрудняюсь с ответом безутешным родителям и оглядываюсь на свою немногочисленную группу поддержки. В дверях комнат застыли тетя с Наташкой. Родственница стоит с неопределенным выражением лица и нервно теребит пояс халата. Похоже, ей жалко родителей и одновременно возмущена заступниками безжалостных преступников. Наташка с любопытством сверкает глазками. Ей интересно, чем закончится это посещение и приняла роль зрителя в партере, увлеченного разворачивающимся представлением.

Интересно, здесь присутствуют родители Лома, с которого все началось? Я бы хотел сам разобраться с налетчиками без привлечения официальных структур или других заступников, но раз те «лоханулись», оказавшись в КПЗ и стали мне недоступны, то смирился с их осуждением Фемидой. Зачем было пинать беспомощное тело, а затем шарить по карманам? Вырубили бы обидчика их друга и быстро свалили. Они же, чувствуя безнаказанность, не спеша удалились с места преступления.

Кто я такой, чтобы судить? Пусть получат то, чего заслужили. Рано или поздно эти «беспредельщики» все равно бы залетели.

Вспоминаю случай из юности, когда сам воспользовался помощью друзей для личной мести. Лет в двенадцать-тринадцать жарким летом как-то изнывая от духоты, ехал в городском автобусе с родительской дачи. Пассажиров в середине дня в салоне было немного. Я стоял на задней площадке. Рядом со мной покачивался какой-то здоровый мужчина. Неожиданно он схватил меня за плечо и громко начал обвинять в том, что я вытащил у него кошелек. Удивленный и отупевший от жары я растерялся и не знал, как оправдаться от несправедливого обвинения. Не обращая внимания на мои протестующие звуки, мужик на глазах присутствующих прямо в автобусе стал обшаривать меня и проверять карманы. От бессилия и обиды у меня потекли слезы, и на ближайшей остановке выскочил из автобуса от несправедливости и позора. Удрученный мужик ничего не найдя, не препятствовал мне.

Когда стал постарше, мы с бараковскими ребятами гуляли в районе железнодорожной станции и повстречали этого мужика. Я не забыл того позора и обидчика. Наверное, мы так бы и разошлись, так как мне было стыдно признаваться друзьям в своем унижении, но мужик опять, будучи поддатым, сделал нашей компании замечание за громкий мат на улице. Копа, Боб и другие старшие ребята возмутились, а я не выдержал и сообщил друзьям о своей детской обиде и обидчике. Слово за слово и мы кинулись на самоуверенного мужика. Несколько агрессивных подростков опытных в драке, это не слабосильный двенадцатилетний пацан. Естественно мы сбили его с ног и стали пинать лежащего на земле. Озверев я тоже не отставал, вымещая всю обиду и злость. Остановились мы только тогда, когда закричала какая-то женщина, увидев жестокое избиение. Отошел от окровавленного мужика последним. Наклонившись, бросил в окровавленное лицо:

- Вспомни сука пацана, которого обвинил в краже кошелька и обыскивал в автобусе!

О случившимся ни сколько не жалел. Любой самоуверенный муд…к должен помнить, что на силу всегда найдется другая сила!

Глядя на заискивающих родителей знал, что все их попытки смягчить участь любимых чад за счет моего прощения бесполезны. Машина правосудия закрутилась без моего участия и ее моими заявлениями уже не остановить, а мириться не собираюсь. Нет во мне христианского всепрощения.

Поднимаю руку, останавливая потоки просьб родителей и заявляю:

- Следствие я остановить уже не смогу. Не смотря на то, что ваши сыновья погубили мою мечту - теперь из-за сотрясения мозга не смогу поступать в военное училище и стать офицером, обещаю, что на суде не буду требовать более строгого наказания. Как суд решит, так и будет. А ваши гостинцы и деньги отдайте воспитанникам детского дома. Может, кто из них и поверит в существование добра в жизни.

Выпроваживаю чуть ли не силой посетителей, пресекая попытки оставить тайком сумку с продуктами или деньги. Заперев дверь, стою неподвижно задумавшись: «Сколько родители и близкие сжигают нервных клеток из-за дурацких поступков детей, близких и родственников?»

- Это, в какое военное училище ты планировал поступать? - ехидно поинтересовалась одноклассница.

Взглянул на удивленную тетю, тоже ожидающую ответа и, проходя мимо Наташки в свою комнату, буркнул:

- В девятом классе хотел!

Вечером, после ужина, когда Наташка отправилась домой, тетя поинтересовалась:

- Ты почему к Наташе так относишься?

- Как так? - переспрашиваю и вспоминаю, что одноклассница уже начинает «столбить» место на кухне, оказывая мелкие услуги хозяйке, и помогает в готовке и мытье посуды.