Семён Афанасьев - Доктор. Заново

— Ну что, Олег, дали им просраться, хе-хе? — Взгляд пожилого уже человека весел и необычно бодр.

— «…Каждому — по делам его», Сергей Семёнович. Всё пропорционально личным заслугам. Ничего лишнего.

— Мы давеча касались Темы , — генеральный показывает пальцем в потолок, — «Папа» по безопасности и ментам только что трактором не проехал. В основном, на основании твоих материалов. — генеральный выжидательно смотрит на Бахтина.

— Так и снова, «каждому — по делам его», шеф. Я же, как тот парень из кино, «мзду не беру». И раньше, а теперь — и подавно. Мы столько осиных гнёзд разворошили, что я всерьёз думаю, а к Марине в больнице охрану не приставить ли… Остальные мои коллеги, вероятно, конфликты лишний раз не обостряют. Вот и получается, что все шишки в лесу — от Бахтина.

— Да оно понятно… «Папа», кстати, подымал тему, кто после меня сюда, — генеральный многозначительно хлопает два раза по подлокотнику кресла. — Те, кто сейчас в кустах отсиживается, чтоб потом к победителям присоединиться, сам понимаешь, всем видны. И потом всё припомнится. А насчёт охраны Марине — брось… Не в Италии живём. Ты — винтик государственного курса, Олег. Те, кто реально что-то мог бы тебе лично противопоставить, от этого курса себя не отделяют. А те, кто и рад бы что-то сделать, не того уровня, чтоб тебе их бояться.

— Сергей Семёныч, есть ещё такое слово — беспредел. Зажатые в угол крысы бывают весьма отчаянными. За себя не переживаю. Но надавить на меня, при желании, реально. Вон, к одному пацану менты вообще в дом вломились. С оружием. До этого — безопасность по беспределу вербовать пыталась. Пацан — несовершеннолетний, почти сирота.

— Это как?

— Родители за бугром. Он типа с бабкой и дедом. Но какой с тех присмотр.

— Ментов тех решил не отпускать? В назидание, так сказать? Кстати, а сколько Мариночке осталось?

— Именно этих ментов нельзя отпускать. Там такие обстоятельства вскрылись… Нельзя их отпускать, если мы Тему не бросаем, — генеральный согласно кивает головой. — А Марине — тридцать четвертая неделя, кажется. Я замотался, срок не отслеживаю.

— Это ещё где-то месяц? — что-то прикидывает генеральный.

— Не совсем. Доктора говорят, пораньше чуть должно случиться. Может даже, пара недель.

— Ну, я тебе тут не указ, с другой стороны. Результаты — нет вопросов. Вернее есть, но не к тебе, хе-хе. А к фигурантам. Ресурс у тебя сейчас есть. Хочешь — приставь к Марине охрану, если тебе спокойнее будет. Только ты ж понимаешь, охрана — это иллюзия безопасности. Если кто-то серьёзно что решит — тьфу три раза — охрана не барьер…

— Да я решил её в частную клинику положить, если честно. Там отдельное крыло на одну палату, доступ ограничен. Присмотр постоянный — раз, и собственная охрана — бывшие СОПовцы.

— А-а-а-а, караевцы? — кивает генеральный.

— Они. И у них у одних из частников лицензия на автоматику. Думаю, попрошу парный пост… на пару недель… не должны отказать. А мне намного спокойнее будет.

— Ладно, что нового по Теме?

— Говорить не буду, это сложно и долго. Читайте. Вот — в разрезе регионов. — Бахтин передает один лист. — Вот — в разрезе служб. — Второй лист. — Вот — статистика по выявленным и доказанным нарушениям. Вот — по тем, где ситуация очевидна, но доказать не можем.

— Ну и что ты сам обо всём этом думаешь? — откладывает бумаги после просмотра на угол стола генеральный.

— Вам официально? Или —…?

— Совмести.

— Нельзя останавливаться на половине дороги. Я бы у Темы наметил три этапа. Первый — показательные яркие процессы, невзирая на личности. Ответственность — исключительно на основании тяжести содеянного. А не пропорционально семейным ресурсам и связям… Чтоб народ поверил, что ЗАКОН — в приоритете. И особенных у нас нет.

— Мда-а-а… революция, однако. Хе-хе. Но лучше — мы, чем народ сам поднимется. Продолжай.

— Второй этап — чистка на всех уровнях всего процессуального аппарата до тех пор, пока в цифрах отчётов не придём к реальным.

— А как ты реальные цифры отслеживать собираешься?

— Так делаем уже. «Чёрные ящики» на каждой прокуратуре, откуда фельдъегери выемку делают. Вскрытие — комиссионно, тут. Камера наблюдения за ящиком, 24 часа в сутки. Система работает. Уже результаты есть.

— Вы всё же запустили, как собирались?

— Да. Но это — вспомогательный инструмент. Это — контроль Процесса. А сам процесс должен качественно исполняться его непосредственными участниками: следствием, нами, судом, адвокатурой и так далее. В общем, если каждый спец на своём месте будет делать, что должен — «Папина» мечта осуществится. А если кадры, которые решают всё, будут работать, как обычно — «контрольный ящик» в масштабах страны ничего не исправит. Он только показывает реальные цифры, но не влияет на них прямо.

— А третий этап какой?

— По логике, воспитание работающей кадровой прослойки во всех задействованных службах. Но этот вопрос — не ко мне. Тут я только за себя ответить могу. Я не воспитатель, тем более — остальных.

— Ну, воспитывать будет антипример уволенных… Ты всё правильно делаешь, что все гайки затягиваешь и никому спуску не даёшь… Держись, Олег. На тебя сейчас с разных сторон будут пытаться давить — не для того, чтоб с курса сбить. Для того, чтоб в свою зону комфорта тебя как можно меньше пустить. Давить будут нешуточно.

— Да оно понятно. Держимся. Никто и не думал, что за неделю на сто восемьдесят градусов развернёмся. Понятно — это на годы процесс. И тут просто каждому на своём месте нужно гнуть запланированную линию. Все эти годы. Тогда за пару-тройку лет мы и придём к нужному результату. Как тот лейтенант Онода.

В больнице оба доктора, как обычно, сидят всё в том же кабинете и традиционно пьют чай с бутербродами.

— О, привет. — мне подвигают третью чашку, отказаться неудобно. — Ты прямо за минуту до обеда.

— Извините. Были сложности с утра. По линии Олега. Не мог выехать раньше.

Доктора слегка возбуждаются и наперебой начинают интересоваться подробностями.

— Сергей Владимирович, Игорь Витальевич, да обычная уголовщина. Извините, Олег сказал никому ничего не говорить. Там следствие в полный рост, предложено обо всём забыть, как о страшном сне. Главное — меня больше не потревожат. И тех, кто теоретически мог на нас отрицательно повлиять, больше нет. На службе и на должности. А то и на свободе, без деталей… Я только видел, как их забирали, остальное — мои догадки. Олег сказал — расслабиться и жить, как раньше.