Семён Афанасьев - Доктор. Заново

— Ну, кожа и черный велюр — не самые сложные покрытия, — остужаю его пыл. — Вот будет флок на эскаладе — тогда поприседаем… Особенно если бежевый… Но согласен: с этими ребятами двигаться дальше — вариант. Как делиться теперь будем?

— Ты знаешь, я думал… — резко сбавляет эмоциональные обороты Илья. — Ты им сколько обещал?

— Сколько и заплатили сегодня. Сорок пять процентов от стандарта.

— Это от полтинника?

— Да.

— Тебе что остаётся?

— Если салон по новой таксе, то десятка с салона — моя. Ваша половина — тридцать два с половиной. Двадцать два с половиной — им.

— Саша, скажи честно. — Продолжает о чем-то беспокоиться Илья. — Тебе не будет ударом по нервам, самолюбию, привычкам — упасть с тридцати пяти за салон до десятки?

— Мы же уже договорились, — обрываю его волнения. — Мы подключаем камеры к интернету, чтоб я с телефона мог за ними смотреть?

— Да, всё в силе. Двести долларов под ключ с работой. — я узнавал. Только скомандовать.

— Ну тогда без проблем. Тридцатка — это если самому вкалывать. Поверьте, не сладко. Десятка — за посмотреть на чужую работу, как вариант — вообще с телефона. Потом перейти через дорогу — принять работу, закрыть объект. Живу рядом. Всё нормально. Я вообще думаю: а не сделать ли и ночную смену. Если этих обучим и они «поплывут» самостоятельно…

По загоревшемуся взгляду Ильи понимаю, что эврика сегодня не одна.

— Ты имеешь ввиду, непрерывный цикл? Четыре салона с 18.00 до 08.00?

— Как вариант.

— Так. Чтоб долго не трепаться. Завтра установка камер. — Потирая руки, завершает разговор Илья.

Прихожу домой гораздо менее уставший, чем обычно. Хорошо работать чужими руками, что сказать. На всякий случай, чтоб никого не будить — народу теперь куча — открываю дверь своим ключом.

Дома застаю на кухне Лену и Аселю, ожесточённо о чём-то спорящих.

— А вот сейчас и спросим, — говорит Асель при моём появлении. — Саша, говорила с Леной о совместном ужине. Вот отгадай её ответ… Ты обещал подколючиться.

Лена стоит посреди кухни с вилкой в руке, на вилке — кусок беляша, в другой руке — разделочный нож, на полу — перевёрнутая тарелка со спагетти плюс кетчуп.

— Даже боюсь спрашивать, что у вас тут было, — осторожно обхожу по дуге пятно из лапши, тарелки и кетчупа на полу, направляясь к чайнику.

— Да то не то, — прожёвывает наконец Лена свой беляш. — Что ты думаешь. Случайно зацепила рукой. Встала убрать — тут ты вошёл.

— А я уже думал — воевали…

— Не-е-ет, — хором говорят они и смеются.

— Так какой вопрос?

— Аська говорит идти мириться с родителями. Пафосный кабак, мы вчетвером. Их двое.

— Лен, она же права, — говорю, осторожно отхлёбывая свеженалитый чай из чашки. — Ты что, правда считаешь иначе?

— Да не считаю! — резко меняет курс Лена. — Но должна же я была повыделываться!

— Ты смотри, как ты на неё благотворно влияешь, — удивлённо вздёргивает брови на лоб Аселя. — Смена курса на сто восемьдесят градусов в течение минуты. Даже секунды.

— Мать, это потому, что мой мужик для меня что-то значит, — показывает Лена язык и звонко припечатывает ладонью её по попе.

Асель вскрикивает, взмахивает чашкой с чаем, щедро поливая веером всех троих.

— Хорошо, уже остыл и не кипяток, — говорю, аккуратно ставя свою чашку на блюдце и стаскивая мокрую рубашку. — А Вовика где потеряли?

— Он же охранником в ночном клубе. На смену пошёл. — Сообщает Аселя. — Его товарищ по армии устроил.

Ух ты, а я и не знал…

— Как вы себе видите этот ужин? — спрашиваю. — Не то чтоб я очень волновался, но это, как я понимаю, чуть не единственный вариант? Если и не превратить всё в идиллию, то, по крайней мере, вернуть хоть в какое-то управляемое состояние? Не хотелось бы наделать ошибок. И всё перепортить.

— Главное, чтоб батя начал пить. — Задумчиво говорит Лена. — Это — половина успеха.

— Главное — чтоб ребята понравились маме! — Возражает Асель.

— Что нужно, чтоб понравиться маме? — обращаюсь к Аселе. — Логично проработать и то, и то.

— Три вещи, — не задумывается Асель. — Хороший кабак. Одежда. Манеры.

— Пожалуй. — Кивает Лена.

— Кабак выберете? А то я не знаток.

— Да. — Говорит Лена.

— Пойдёмте разбираться с одеждой? — Зову их за собой к своему шкафу.

— У тебя есть костюмы, рубашки, и галстуки? — Спрашивает Асель.

— Да, родители шлют оттуда. — Открываю нужную секцию. — А что нужно, чтоб батя начал пить? — обращаюсь к Лене.

— Да чтоб было приятное место — это беру на себя. Хорошая кухня там — тоже беру на себя. И чтоб хотя бы кто-то из вас двоих ему понравился.

— Вот тут, возможно, я смогу повлиять… — бормочу.

Частота гнева очень отличается от частоты спокойствия. По крайней мере, я их отличать уже научился.

Девочки минут пятнадцать перебирают все мои костюмы, заставляя меня перемер я ть всё, что есть в шкафу. Потом долго спорят по поводу рубашек.

Итогом мозгового штурма становятся отложенные в сторону белый и бежевый летние костюмы, пара рубашек, и две пары туфель.

— Саш, это Вове дашь надеть на один раз? — спрашивает Асель, указывая на белый костюм.

— Да без проблем, если надо.

— Надо, мы у него были дома… в общем, ему нечего надеть на такой ужин… — явно стесняется Асель.

— Ух ты… Надо ему тогда, если не побрезгует, отдать вообще половину моих вещей: я ещё расту. И выросту. А он, судя по всему, уже вряд ли.

— Он уже точно расти не будет, — говоритАсель и, повернувшись к моему шкафу, командует, — Лена, пусть Саша всё померяет? Давай сразу отберём то, из чего он вот-вот вырастет? Вдвоём?

— Не лень? — скептически косится Лена на лежащую груду одежды.

— А нам то что? Переодеваться то ему, — удивляется Асель.

И они устраиваются, лёжа на диване, заставляя меня последовательно надевать и сортировать одежду на 2 кучки. В итоге, кучка для Вовика оказывается раза в три больше моей.

— Мне, конечно, не жалко, но как-то неожиданно, — чешу ха ухом.

— Мелкий, не жмись, — говорит Лена с дивана. — Аська права, тебе это уже надевать если и не нельзя, то, как минимум, крайне рискованно: то рукава коротковаты на грани и за ней, то брюки. К моим в этом точно идти нельзя. Хотя-я, Пола Фредрика и мне б было жалко отдавать. Кстати, а почему у тебя в основном только он из одежды?

— Мне его не жалко отдавать. Это мать шлёт. Я бы купил другое, не это.

Потом их энтузиазм по части моды откуда-то берет второе дыхание и начинается ревизия всех моих курток, пальто, плащей и пуховиков.

В итоге, оказывается, что вопрос одежды, начиная с осени, для меня всё же актуален.

— А ведь таки надо бы в Дубай, — задумчиво тянет Лена, глядя на гору вещей, которые мне откровенно малы.