Дмитрий Соловей - Вернуться или вернуть? [СИ]

— Скажем, что на меня напали лихие люди, отобрали одежду и документы, — предложил Сергей свой вариант отсутствия гардероба.

— Тебя Маруська во вполне приличном виде видела.

— Так это я убежал в чем был, — покосился на свое отражение в оконном стекле Сергей.

— Пале-е-ево… — застонал я. — У Кольки сюртук долгополый, как для купцов. А ты мордой на купца не похож. Пока тепло, можно и так в жилете, но нужно что-то решать с одеждой, и срочно.

— Для этого деньги требуются, — мрачно напомнил Сергей. — У тебя они есть?

На эту тему я задумался и почти сразу вспомнил нужную информацию.

— О! Я, оказывается, в гимназии учусь. Нет… не учусь. Выгнали Коленьку, отец сильно ругался, — припомнилось мне. — Бля… я греческий язык знаю, закон Божий и ещё много разной фигни.

— По деньгам-то что? — напомнил Сергей и начал выкладывать содержимое своего куцего рюкзачка на кровать.

— Ничего. Я же с родителем живу. Бывший гимназист, с выбором профессии не определился. Хотя какой тут выбор? Коленька в лавке с отцом должен был торговать.

— Попробуем что-то продать, — продолжил исследовать содержимое рюкзака Серега.

— Мобильники сразу ныкаем, — подключился к просмотру вещей двадцать первого века. — Лазерная рулетка тоже не в тему.

— Могу продать шариковую ручку, — выудил Серега хоть что-то полезное. — Даже две, нет, три. Блокнот с замерами, карандаш, обычная рулетка, — продолжал он перечислять. — Мелкие деньги и бумажные в кармане джинсов, платок. Все.

— Негусто, — заметил я.

— Еще сам рюкзак, — покрутил упомянутый предмет Серега.

— Не подготовился ты к путешествию во времени. Николай в моем лице тоже порадовать не может. Отец на парня осерчал, денег не дает. Велел в лавке отрабатывать.

— А где купец сейчас? — заинтересовался долгим отсутствием хозяина Серега.

— Что-то смутное у меня в голове крутится, — задумался я. — Парень на отца злился. За каким-то товаром не поехал.

Сидеть дальше в комнате Коленьки мы не стали, а осторожно прошлись по дому. Дружно пришли к выводу, что купец не шикует. Сундуков стояло много, один даже в коридоре, но в целом мебели, кроме зала, считай, и нет.

— Иконы в "красном углу", — снова напомнил я Сергею об обычаях этого времени. — Своячница Павлина Конкордиевна, не то сестра, не то тетка матери, скоро придет. Она у кого-то из соседей на поминках была, — сообщил я то, что вспомнил по пути. — Или уже вернулась. Павлина Конкордиевна во флигеле живет, выполняет роль экономки и старшей над прислугой.

— Слуг много? — уточнил Сергей.

— Раньше было пятеро. Сейчас даже конюха нет. Маруська по дому и на кухне, дед Лукашка в конюшне, есть помощник в лавке — Ничипор, но его отец обещал уволить, а Коленьку на его место хотел поставить торговать.

— Имена-то какие архаичные, — пробормотал Серега. — Ничипор…

— Это местный вариант Никифора, — тут же сообщил я. — И, кстати, вон он бежит. — Кивнул на окно.

Ничипор уже успел добраться до дверей дома и заколотил в них.

(автор помнит, шо на Кубани того времени балакали на смеси украинского и русского языка, но для удобства дальше я буду писать диалоги по-русски)

— Не пущу! Куда грязищу несешь?! — встала в дверях Маруська, грудью закрывая проход Ничипору.

Мне пришлось выйти вперед, чтобы разобраться.

— Микола Иванович, батька ваш меня послал. Застряли мы на Екатерининской. Велено грузчиков нанимать и переносить поклажу. — И Ничипор попытался обойти грудастую деваху.

Пока у меня в голове стыковалась информация из собственной памяти и памяти Николая Ситникова, со двора в дом вошла Павлина Конкордиевна. Она сразу вникла, что случилось, и запричитала.

— Ай, паразит такой! Небось специально правил так, чтобы пустить нас по миру!

— Не я! — взвыл Ничипор. — Мы только начали выворачивать, а там господа верхом и тут еще казаки. Вот и встряли, пока пропускали всех.

— Павлина Конкордиевна, извольте выдать по пять копеек для найма шести грузчиков, — наконец и я сообразил, почему помощник прибежал домой, а не нанял рабочую силу на вокзале. Скорее всего, всю имеющуюся наличность купец уже потратил, когда перегружал товар на станции.

— По пять много, — начала торговаться экономка.

— Батька сам решит, сколько платить, и лишку не даст, — сурово посмотрел я на женщину. — Я тоже пойду. И дружка своего возьму еще в помощь.

— Одежку смените, — проявила смекалку Маруська.

Оценив внешний вид Ничипора, я согласился с Маруськой. Телега-то застряла где-то в грязи, ее там по колено точно будет. Пока Ничипор получал деньги, мы с Серегой переоделись в старые латаные шаровары и рубахи навыпуск. Плюс надели поношенные картузы. Теперь уж точно никто не заподозрит в нас попаданцев из будущего. Рюкзак с мобильниками я унес в подвал и спрятал между ящиками. Сундук в спальне Коленьки не запирался, а Павлина Конкордиевна женщина без комплексов. Может залезть куда не нужно.

В памяти Николая экономка представлялась женщиной старой и уродливой. Я же с высоты своего возраста оценивал Павлину Конкордиевну немного иначе. Ей лет сорок-сорок пять. Не такая уж и уродина. А старухой ее делали темная одежда и те платки, в которые она постоянно куталась. Вдовой материна старшая сестра осталась, когда ей было около двадцати. Был один ребенок, но помер. Вот и осталась Павлина Конкордиевна приживалкой в чужой семье, выполняя обязанности домоправительницы. Коленька женщину не любил и даже побаивался. Мне же предстояло самому разобраться что и как. Пока же стоило поспешить на помощь родителю Николая.

Екатеринодар второй половины девятнадцатого века впечатлял. От дома купца Ситникова мы отошли метров на сто, когда Серега остановился, чтобы оглянуться.

— Что не так? — поинтересовался я.

— Хочу убедиться, что это тот самый дом, в котором ты затеял ремонт.

— Не похож?

— Дом-то похож, зато все остальное просто мрак.

— Это, считай, центр города. Здесь до улицы Красной несколько кварталов. А на окраине точно будет как в станицах: мазанки, камышовые крыши, отсутствие тротуаров и удобств.

— Это ты месиво из непонятно чего под ногами называешь тротуаром? — усмехнулся Сергей.

— Вполне себе ничего. Грязь даже до щиколотки не доходит.

Меня и самого не покидало ощущение, что я оказался на грандиозной костюмированной вечеринке с декорациями "под старину". Серега хоть и выглядел "туристом" на экскурсии, но уже воспринимал ситуацию нормально. Мне же приходилось еще приспосабливаться к чужому телу и чужой памяти. Конечно, мне повезло в этом плане. Да и оказался я не сыном какого-нибудь крестьянина, а вполне обеспеченного человека.

Дом купца Ситникова на улице Медведовской (Кирова в 21 веке), наверное, был единственным кирпичным строением. Дальше по улице сплошь стояли деревянные дома, которые не имели парадных фасадов. Часть домовладений была окружена заборами, другие — покосившимися плетнями. Возле одного из таких плетней стояла древняя старуха. Бабка опиралась на клюку, подслеповато щурилась, но нас разглядела и даже напутственно перекрестила. Возле следующего забора мы были облаяны дворнягой. К ней присоединилась соседская шавка, и нам пришлось спасаться от этих кабыздохов бегом. Отстали дворняги только на следующем перекрестке, вернувшись охранять собственные дворы.