Виктор Сиголаев - На все четыре стороны [litres]

Эх, красота!

Под впечатлением сиюминутной погодной эйфории я с особым азартом пнул кусок льдины так, что снежная шрапнель, преодолев метров пятнадцать дистанции, обильно окропила штанину пожилого гражданина, важно дефилирующего впереди.

Упс…

Не став дожидаться, пока потерпевший недоуменно обернется, благо делал он это так же важно, как и шел, я в два прыжка преодолел короткое расстояние до ближайших кустов и скрылся из поля зрения всех желающих надрать мне уши. На мое счастье их было немного. Гражданин наконец закончил разворот своего монументального корпуса и стал пристально рассматривать предательски подрагивающие голые прутья кустов, за которыми я пытался превратиться в один из многочисленных древовидных отростков.

Солидный такой дядька, внушительный, я бы сказал. Олицетворение укоризны, совесть мироздания. На мое счастье – с не очень хорошим зрением, судя по массивным черным очкам с дорогими, темнеющими на солнце стеклами-хамелеонами.

По-любому не увидит.

– А ну, выходи оттуда, бездельник!

Еще раз – упс!

Не увидел, что называется. А почему это, интересно, «бездельник»? Скорее… «хулиган», наверное…

С поникшей физиономией я стал выбираться из кустарника.

– Все дети как дети – в школе учатся, а ты бездельничаешь!

О! Спасибо за разъяснение, а то я тут в непонятках весь. Теперь все предельно ясно.

– …И хулиганишь еще!

Да понял я, понял. Зачем же констатировать очевидное?

Я стоял перед этим человеком-памятником, потупив очи, и терпеливо ждал, когда он меня разделает под орех, высушит мою скорбную тушку, да и отвяжется наконец. Чай, не на хищении же социалистической собственности здесь меня застукали? В особо крупных размерах. Так, мелкая шкода всего. Максимум – общественное порицание…

– И кто вот вырастет из такого бездельника, как ты? Лодырь? Бандит? Может быть, предатель Родины?

Больной, что ли?

Какой такой предатель? Чего дурь-то языком молоть! Несовершеннолетнему…

При ближайшем рассмотрении гражданин оставлял впечатление не просто пожилого, а очень сильно старого человека. Глубокие морщины на лице, отвислая кожа, нездоровый цвет лица. Хотя стать и осанка выдавали в нем крепкого мужика, надо полагать – недюжинной когда-то силы.

– Чего молчишь, глаза прячешь? Стыдно?

Да слов нет как…

Отстанет он когда-нибудь от ребенка?

– Отвечай!

Блин, что за зануду я подстрелил!

Пришлось еще раз сокрушенно вздохнуть и еще ниже опустить голову, не забывая при этом исподтишка поглядывать на своего мучителя:

– Стыдно… дедушка.

Дядька чуть не подпрыгнул на месте от возмущения:

– Чего? Какой я тебе дедушка? Упаси меня черт… от такого внука!

Сатанист какой-то.

Я недоуменно пожал плечами и ответил нагло:

– Так я ведь не знаю, как вас звать-то. А по возрасту… дедушка и дедушка.

Вот оно мне надо?

Сам же себе отдаю отчет, что неосознанно вредничаю. Осуществляю на автомате, так сказать, легкий троллинг клиента, драконя занудного дядьку в лучших его мироощущениях. Ну вот зачем? Зачем дергать за усы незнакомого зверя, смутно напоминающего тигра?

Тем временем «незнакомый зверь» беспомощно булькал горлом и яростно вращал глазами, болезненно переживая мое очередное правонарушение. Я бы назвал этот залет с моей стороны «преступной фамильярностью».

И порицания… м-да… уже будет маловато.

Нависнув грозовой тучей и вцепившись в мое плечо, гражданин готовился выдать на мой токоприемник очередную порцию молний с громами. Неожиданно я заметил, что дядька еще и косой до кучи – слишком несимметрично под темными стеклами метались из стороны в сторону выпученные в бешенстве глазищи. Левый зрачок уставился точнехонько на меня пистолетом, а правый нарезал хаотические спирали. Цирк!

Я не удержался и прыснул. Как раз по этому самому маловеселому поводу. Хотя еще раз повторяю, дети, смеяться над людскими пороками некрасиво. Для тех, кто верующий, – вообще грех!

Кстати, на косого дядьку от моего грехопадения напал самый настоящий столбняк. Не понравились ему чем-то эти жизнерадостные похрюкивания со стороны хулиганствующего бездельника. Или бездельничающего хулигана, я уже на все согласен. Какой же все-таки впечатлительный гражданин угодил под мой снеголедяной заряд! Не пришлось бы «скорую» вызывать.

– Меня… зовут… Сергей… Михайлович… – сцепив зубы, ледяным тоном медленно произнес мужик. – И мне… чрезвычайно интересно… было бы знать…

Он перевел дух, пытаясь совладать со своим негодованием, наклонился надо мной еще ниже и зловеще закончил:

– …Какая фамилия у тебя… маль… чик!

Ой, боюсь, боюсь.

Хотя этот искрящийся самовар действительно выглядит жутковато. Явно какой-то руководящий работник, привыкший давить на своих несчастных подчиненных раздутым авторитетом. Чего доколупался-то до школьника младших классов?

Я дернул плечом. Крепко держит… Сергей… доброго тебе здоровья… Михайлович!

Фамилию тебе! Чтобы ты ее по всем тебе знакомым углам просклонял?

А углов, чувствую, знаешь ты немало…

– Гагарин моя фамилия, – буркнул я раздраженно – мол, попробуй посклоняй такую фамилию в негативном ракурсе, рискни. – Дневник показать?

Хватка на плече слегка дрогнула.

– А-а-а?.. – вопросительно промычало сверху.

– Нет, не родственник, – выразительно еще раз повел я плечом и нежданно оказался на свободе. – И даже не однофамилец… к сожалению.

– Как это?

Ну и тормоз.

Дядька явно из разряда «не шути со мной, голуба». Точнее, «не до шуток нам, когда страна в опасности». А ведь по возрасту он… точно!

– А вы ведь ветеран войны, Сергей Михайлович? – осенило меня. – Вы ведь воевали… в Отечественную?

– При чем здесь…

Гражданин слегка опешил.

Так, самую малость. И зачем-то спрятал руку, которой меня держал, себе за спину. Непроизвольно.

– Вы-то мне и нужны, Сергей Михайлович, – слегка усилил я напор. – Меня же и с уроков отпустили за тем, чтобы я с ветеранами встретился!

– С уроков? – нахмурился дядька. – С уроков – это нехорошо.

Скала! Утес гранитный. Алькатрас на выгуле.

А ведь мне его сам Бог послал!

Судя по одежде – этот ветеран явно при деле. В смысле – не костями доминошными гремит по паркам, а где-то и кем-то руководит. Вдумчиво и занудно, как меня сейчас пытает. К тому же субъект явно партийный: из-под плаща на лацкане пиджака виднеется соответствующий значок-фрачник с профилем лобастого основоположника. Да и характерец… явно не от слесаря-судоремонтника. Типичный «ответственный товарищ».

– Сергей Михайлович! – загорелся я. – Примите мои самые искренние извинения за то, что я снегом… вас. Случайно это, не со зла. И не могли бы вы уделить мне толику вашего драгоценного времени для экспресс-беседы? В плане патриотического воспитания… кхм… школьного элемента? Скажем… вот тут – на «Яме» то есть… во флигеле игротеки, в актовом зале. Здесь совсем близко. Как раз вон там… за кустарником.