Виктор Сиголаев - На все четыре стороны [litres]

Тем самым, надо сказать, кустарником, что меня и выдал предательски.

Дядька усмехнулся.

– Для беседы, говоришь?

Поправил мне воротник пальто, который, между прочим, сам и помял, хватая ребенка почем зря ни за́ что ни про́ что!

– Ага! Про войну, про партизан, про… немецко-фашистских захватчиков. Очень надо! Всему нашему… подрастающему поколению!

– А ты из какой школы, гм… мальчик Гагарин? Не Юра… надеюсь?

– Не-а. Не Юра. Витя. А вон моя школа, – махнул я за спину. – Тридцать девятая. Элитная.

Ой, я дура-ак!

– Чего-чего? Элитная? Ты чего мелешь… гм… Гагарин? Какая такая элитная школа в Советской стране? Тебя кто такому учит? Классная руководительница? Как ее фамилия?

Что-то не получается у нас теплой и задушевной беседы.

– Да-да, правильно, самая обыкновенная школа, – стал срочно я переобуваться в воздухе, – элитным у нас иногда называют… уровень преподавания и методические инновации в воспитании человека будущего.

Дядька аж крякнул от такого заворота, но с оседланной уже кобылы слазить не торопился:

– Фамилия, спрашиваю, как у твоей классной руководительницы?

Ведь и правда не слезет!

– Романова у нее фамилия, – сдался я, – царская однофамилица, зовут… Елизаветой Петровной. Как дочь Петра Первого, помните императрицу такую?

– Проверить надо еще эту вашу школу, – пропустил вопрос мимо ушей этот высокопоставленный гражданин, – а беседовать с тобой… некогда мне, тороплюсь я…

Ага, заметно!

– Ну хоть…

– Нет, я сказал! Пришлю кого-нибудь к этой вашей… Романовой. Проведут они вам неплановый «урок мужества»… раз надо.

– Надо-надо!

– И ты, Гагарин, не радуйся! О твоем поведении вне школы Елизавета Петровна тоже узнает. Не надейся, что так сойдет тебе все с рук.

Да что же ты за скунс такой?

– Я понял вас, Сергей Михайлович, – ответил кротко, – готов принять самое суровое наказание… от революционного народа. Вплоть до высшей меры.

– Веселимся? – Дед вновь начал грозно пучить глаза. – Радостно нам?

– Нет-нет, что вы… грустно.

Чертов язык!

Старая клешня опять потянулась к моему плечу.

– А пойдем-ка прямо сейчас… к вашему директору!

– А его нет в школе, – моментально соврал я, делая шаг назад, – он… в горкоме… в горисполкоме…

– А ничего. Мы подождем.

Что-то я стал сомневаться, что этого дедушку мне послал именно Бог.

Ну, не клеится как-то общение, хоть ты тресни!

Впрочем… мы сильно и не настаиваем.

– Стойте! – произнес я встревоженно, перестав пятиться. – Диву просто даюсь, как же все-таки тесен мир! Плюнуть, что называется, некуда.

– Не понял.

– Да вон же, вон… Елизавета Петровна. Классная наша.

И максимально выпучив глаза, тычу рукой дядьке за спину.

Почему все взрослые на это ведутся?

– Где?

Башня этого линкора стала медленно разворачиваться на сто восемьдесят градусов. Мне даже почудилось, что я отчетливо слышу скрежет несмазанных шестеренок.

– Где-где, – буркнул я ворчливо. – В Караганде!

И скачками – шасть к родным кустам! А дальше – по крутому склону вниз, на самое дно котлована той самой пресловутой «Ямы», куда любой пожилой человек просто физически не сможет добраться с моей скоростью.

– Я тебя запомнил! Хорошо запомнил! – понеслось вслед.

Успел произвести обратный разворот? Недооценил я его.

Хотя… запомнил – и ладненько.

А я, пожалуй, забуду.

И желательно побыстрее.

В спортзале Дворца пионеров был Пятый.

Демонстрируя всем видом, что никуда не торопится, он без особого воодушевления листал «Советский экран» с фотографией восходящей звезды отечественного кинематографа Любочки Полехиной на обложке.

Как правило, посещения начальником нашей оперативной базы всегда были связаны с постановкой группе эксклюзивных задач, выпадающих из спектра наших рутинных обязанностей. Имеется в виду – посещения в утреннее время. По вечерам Сергей Владимирович мог вполне обыденно заявиться сюда просто поскакать с Козетом на татами да постучать залихватски друг по другу палками-убивалками.

А вот утром… это уже само по себе достаточно тревожно.

И я, между прочим, явился на базу, считай, на целый час раньше обычного. То бишь Шеф прибыл сюда с нехилым зазором, да к тому же еще и ждал меня до кучи! Имитируя беззаботность посредством журнальчика. Однако.

– Как в школе? – Начальник отложил журнал и легкомысленно закинул ногу на ногу, сцепив ладони на коленке. – Все нормально?

Вообще-то ненормально. Только Пятому об этом знать не особо-то и нужно.

И, кстати, что это еще за «папочкины» вопросы? Мне и дома этого хватает.

– В школе жизнь бьет ключом, – уселся я на диванчик рядом и взял в руки отброшенный журнал, – бывает, что и гаечным. А с какой целью интересуетесь?

– Да так… Гляди – кто первый пропустит, а?

Ирина и Козет в спарринге.

Сегодня, как я понял, работают джиу-джитсу, хотя наши спецы никогда не отличались чистотой стиля, в этом их конек. У Сан-Саныча в руках – короткая палка, у Ирины – кусок веревки, точнее, это, скорей всего, пояс от кимоно. Гибкое оружие, короче. И спарринг при таких раскладах заведомо скучен, наивно тут ждать красоты и эффектности. При условии, конечно, что проводят его профессионалы единоборств.

Мои инструктора – профессионалы.

Палка в умелых руках – смертельное оружие, ибо точек болевых на теле человеческом пруд пруди. Как говорится, куда ни ткни, обязательно куда-нибудь да попадешь. Только нужно именно «ткнуть», так как наносить удары наотмашь – ищи дурака, особенно когда у противника «гибкая связь», как у нас называют всякого рода веревки, цепи, пояса да галстуки.

Удар наотмашь – это как раз красиво и эффектно, так же как и… тупо. Потому что перед таким ударом будет обязательно какой-никакой, но замах, подготовительное демаскирующее действие. И финты тут не прокатят: уж больно большая амплитуда у данного вида оружия. Поэтому твой удар наотмашь непременно придется в упругую зловещую среду веревки, как ни меняй ты направление летящей палки. А дальше… как в трясину засосет, главное – быстрее выпустить из рук все твердое, так как в джиу-джитсу очень любят накидывать петельки именно на кисть, держащую жесткий предмет. И как в шахматах потеря одной фигуры в балансе ведет к окончательному проигрышу, потеря оружия перед вооруженным соперником – ну вы поняли, то же самое, что и мат в конце. Особенно нет шансов перед противником с «гибкой связью». Разве что убежать, ибо все эти цепочки да галстуки все же большей частью средства обороны. Крайне эффективной и смертельной, но обороны.

Пятый абсолютно точно подметил – проиграет тот, кто первый именно пропустит движение партнера. Или Ирина получит тычок в болевую, условно, конечно, или Саныч лишится палки. И… убежит по вышеприведенным причинам.